— Ну и славно, — улыбнулся громила, вставая с тренажёра и вытирая пот с лица белым полотенцем. — Ну и?

— Что?

— Чего встал? Иди переодевайся. Ты много пропустил. Будем наверстывать.

Может, ну его? Дверь всего в нескольких метрах за моей спиной. Успею сбежать…

Вместо этого пошёл в раздевалку переодеваться. Бегство — это для трусов. Храбрецы не бегут от опасности.

Эх, спросил бы меня кто об этом через час, когда я, едва стоя на ногах, плёлся в душевую. Руслан, видимо, решил воспользоваться шансом и отыграться на мне за все пропущенные занятия. А может быть, просто сказался перерыв в тренировках. Тело банально отвыкло от нагрузки. Вот и результат.

Зато после всех издевательств я даже почувствовал себя лучше.

— Ну вот. Видишь? — спросил Рус, стоя привалившись к стене, когда я вышел из раздевалки. — А ты ныл и плакал…

— Я не ныл, Рус. И не плакал, — вздохнул, закинув сумку на плечо. — Просто у кого-то мускулы вместо мозгов. И он другого времяпрепровождения не знает, кроме как тягать железо и людей мучать.

— Так, во-первых, я не только железо тягаю, — тут же возразил Рус. — И вообще, мозг — тоже мышца.

Я даже зафыркал, когда услышал.

— Это кто тебе сказал?

— Да в журнале одном прочитал.

— М-м-м, — понимающе замычал я. — Для качков?

— Спортивном, — опять принялся поправлять меня Рус, что, впрочем, ситуацию не улучшило.

Я вдруг понял, что именно мне не давало покоя последние два часа. Точнее, заметил, что чего-то не хватает в общей картине.

— Слушай, Рус, такой вопрос. А где Анна?

У Руслана вытянулось лицо. При этом выражение, как и эмоции, у него отдавали чем-то вроде расстройства и даже… грусти?

— А ты не в курсе?

— Нет. С чего вдруг? Она передо мной не отчитывается.

— Её отец решил в Москву переехать. Они уехали несколько дней назад.

— Чего? — не поверил я его словам.

Блин. Вот, получается, что я пропустил, пока бодался со Стрельцовым. Чёртов засранец. Я ведь даже не попрощался. Не то чтобы мы как-то были близки или там большими друзьями стали. Но, всё равно немного обидно. Всё же общались мы часто. Особенно в последнее время.

— Ага, — грустно кивнул Руслан. — Сам удивлён. А ведь у неё тут учёба была. Друзья… ну те немногие, кого она ими считала. Она, кстати, и о тебе спрашивала.

— Это в каком смысле?

— Да в прямом. Попрощаться хотела. Я ей даже твой номер дал. Вот и удивлён, что она тебе не позвонила.

Я в ответ покачал головой.

— Хм-м-м, странно. Ну ладно. В любом случае, я понятия не имею, с чего они так сорвались.

— Так ты же вроде говорил, что у неё батя… ну, что он тоже как-то с мордобоем связан. Это же он её всему учил? — вспомнил я.

— Да. Жуткий мужик, если честно.

Так, это мне сейчас показалось или Руслан поёжился? Эта состоящая из одних мускулов каланча в два метра ростом действительно испытывала… страх? Я ощутил неподдельный интерес.

— Слушай, а что вообще за человек у неё отец-то?

— Из бывших военных, насколько я знаю. А знаю я исключительно по рассказам Ани. Он вроде двадцать шесть лет в Имперской спецуре оттрубил. Дослужился до полковника.

— Спецуре?

— Спецназе. Ну это настолько я знаю. Какое-то крутое подразделение.

— Ну, тогда понятно, откуда у Аньки такой норов, — хмыкнул я себе под нос. — С таким-то батей…

— Поверь, ты себе даже не представляешь всех масштабов, — неожиданно рассмеялся Руслан, закинув себе полотенце на шею и оглядывая зал. — Я один раз его видел. Жуткий мужик, говорю тебе. Про таких исключительно шёпотом рассказывают, что они ещё не сдохли до сих пор только потому, что к ним смерть подходить за разрешением боится. Я его один раз видел всего, но мне хватило.

— Ясно. Блин, жаль.

— Хочешь я тебе её номер дам?

— Кого?

— Анны, Сань. Ну не тупи. Вы же вроде сдружились…

— Да какое-там, — махнул я рукой. — Так, общались во время тренировок.

— Да? А вот она про тебя часто говорила.

— Это что? — настороженно поинтересовался я.

— Да так, — пожал плечи Рус и улыбнулся. — Позвони ей и спроси.

Хотел сказал, что как-то уже и не хочется, да не стал. Грубо это. А Аня на самом деле хорошая. Вон, свой дурацкий яичный латте пить перестала. При мне, во всяком случае. Значит, есть ещё надежда, что хорошим человеком вырастет. А я лучше подожду немного. Хватит с меня эксцессов с прекрасным полом в последнее время.

Но вообще даже странно немного. Вот так взять и резко переехать. Хотя кто я такой, чтобы рассуждать. Понятия не имею о причинах. Может, ему по службе там что предложили. Вот и утащил дочь за собой.

Попрощавшись с Русланом, я вышел на улицу и пошёл в сторону дома. В теле разлилась приятная усталость после тренировки пополам с бодростью. Казалось бы. Чем теперь заняться? Ну для начала я собирался зайти в магазин за кофе. А-то дома ничего не осталось.

А вот потом можно уже и…

С резким, но не очень громким хлопком перед мной прямо из воздуха материализовалось и влетело в меня тёмно-серебристо-красное нечто…

— Доброе утро, Рома, — произнес Павел Лазарев, войдя в столовую. Его младший сын в этот момент как раз читал новости с экрана планшета и пил чай с булочками.

— Доброе, пап, — каким-то странным голосом произнёс Роман, оторвав взгляд от экрана. — Как утро?

— Как и любое другое, — отозвался Павел, садясь за стол. — Много работы.

Дежурившая у входа служанка тут же подошла, чтобы налить ему свежего чая из фарфорового чайника.

— Спасибо, София.

— Не за что, ваше сиятельство, — улыбнулась она. — Что вам принести?

— Чего-нибудь лёгкого. Просто перекусить, спасибо. — Он дождался, пока прислуга их покинет, затем снова посмотрел на сына. — Ты сделку между РМН и «Тяжёлым машиностроением Румянцева» когда закрываешь?

— На следующей неделе, — доложил ему Роман, а затем добавил: — Скорее всего.

— Почему задержка?

— Румянцев пытается выбить себе лишние двести двадцать миллионов отступных.

— Ты не говорил, — нахмурился Павел.

— Он выдвинул это требование в пятницу, — пожал плечами Роман. — А ты и сам знаешь, насколько жаден он может быть.

— Как дракон, — деловито хмыкнул старший Лазарев, положив себе в чай две ложки малинового варенья из стоящей рядом вазочки. — Ради золота детей своих продаст и даже думать не будет.

— Ну не перегибай, — рассмеялся Роман. — Не всех.

— Дочерей-то уж точно, — буркнул Павел, отпивая чаю.

А вот Роман подумал о том, что он мог использовать выражение и помягче. В конце концов, разве он не занимался тем же самым? Или что, по его мнению, желание заполучить в семью человека с редким даром — это более благородная цель, нежели деньги?

Лично для Романа всё было едино. Мысль о том, что его младшую и, несмотря на все их дрязги и ругань, сестру будут использовать таким образом, раздражала и даже злила. Скорее всего, он попытался бы воспрепятствовать плану отца, если бы не одно «но».

— Ты слышал, что в пятницу в суде случилось?

— Да уже вся столица в курсе, — буркнул отец, ставя чашку с чаем обратно на блюдце. — Я читал о том, что случилось.

— И?

— Что?

— Что думаешь?

— Думаю, что я теперь хочу узнать, как ему удалось так вывести Стрельцова из себя.

— Он проехался по его сыну, — осторожно заметил Роман, пересказав то, что слышал сам.

— Молодец, — одобрительно кивнул Павел, протянув руку и взяв лежащую перед сыном булочку. — Я бы на его месте поступил бы точно так же.

— И? Тебя совсем не волнует, что это было несколько… аморально?

— Меня волнует только то, что пара молодых адвокатов из моей фирмы надрали задницу прокурору, который превратился в занозу у всего министерства юстиции. Это хороший плюс к репутации компании. Даже мои мальков не стоит недооценивать.

Павел откусил кусок, прожевал и запил чаем. А затем посмотрел на сына.

— И я удивлён, что этот вопрос так беспокоит тебя.