Как-то у дверей конторы Дмитрию низко поклонился невысокий человек с солидным брюшком.

— Приветствую тебя, Альхаджи Муса! Мы встречались в Кацине, в тот день, когда ярима сгорел в красильной яме.

— О, Ассад ибн Рашид! Отважный купец из Туниса. Сколько времени прошло со дня нашей встречи! Что привез на этот раз? Шелк, бархат, дорогие халаты?

— После Кацины я торговал в разных местах, сейчас обосновался в Лагосе. Место бойкое, торговля идет отлично. Узнал, что у вас на стройке собралось много народа и привез баржу сушеной рыбы. Только ее не разрешают продавать. Старший клерк говорит, что для этого нужна особая бумага из Лондона.

— Покажи мне твой товар, — предложил Дмитрий, который сообразил, что расторопный купец может быть очень полезен.

Мешки из плотной ткани, с клеймами известной английской рыболовецкой компании, доверху заполнили баржу. Каждый набит, связанными попарно и пересыпанными крупной солью, безголовыми тушками трески. Это неплохая добавка к рациону рабочих. На одном просе они долго не выдержат, а казенных денег только на него и хватает.

— Я забираю весь твой товар. Подожди, не благодари. Знаешь Али аль-Хусейна? В Дикве он был старшиной купцов из Триполи.

— Очень хорошо знаю. Сейчас он живет в Лагосе, веду с ним дела.

— Передай ему мое письмо, пусть переведет мои деньги в надежный банк. Из них возьмешь себе стоимость рыбы и расходы на дорогу. Согласен?

— Ты опять мне помог, Альхаджи Муса! Я твой должник! Все сделаю, как ты пожелаешь. Буду счастлив и дальше вести с тобой торговые дела.

— А что ты можешь предложить? — поинтересовался Дмитрий, но разговор был прерван появлением секретаря Джима.

Дрожащим голосом тот сообщил, что случилось нечто чрезвычайное и капитан Гордон срочно зовет Дмитрия на совещание.

Кроме хозяина в кабинете собрались двое офицеров, казначей и скромный почтовый чиновник, редко появлявшийся на пристани и часами просиживавший у своего телеграфного аппарата. Но сейчас именно он, ссылаясь на информацию штаба верховного комиссара, сообщил об активизации шаек эмира Ибрагима Нагвамаце.

С несколькими десятками всадников этот известный воин спустился в долину реки Кадуна и теперь громит и жжет все деревни, угоняет в горы их жителей. Со всех сторон к нему сбегаются любители легкой наживы и уже совершено несколько нападений на поселки строителей железной дороги, разграблены склады и убиты люди. По последним данным, войско эмира достигло нескольких тысяч и движется к пристани, где скопилось много всякого добра.

Дмитрию вспомнился худощавый мрачный мужчина лет сорока, дальний родственник султана Сокото. Несколько лет назад он унаследовал власть после кончины своего отца, который до семидесяти лет занимался исключительно охотой за рабами и регулярно поставлял их на все невольничьи рынки Западного Судана. Боевой клич — «На гвамаце» — «Я раздавил врага» — стал его вторым именем. Сын продолжил отцовскую традицию и как-то посетил эмира Нуху. Предложил объединить силы и устроить большую охоту на жителей южных равнин.

Но старый эмир Лере лишь покачал головой, вспоминая прошлые лихие набеги. Сказал, что времена изменились и сегодня такой товар, как рабы, не находит сбыта. На юге некоторые правители занялись выгодными делами — они договорились с англичанами и устраивают плантации масличной пальмы и какао. Люди сами приходят к ним в поисках работы и совсем нет необходимости возиться с захватом и охраной рабов. Но в ответ эмир Ибрагим только упрямо сжал губы и спросил: «Разве может кот перестать ловить мышей?»

— Чем же мы защитимся от такого огромного войска? — с плохо скрытой тревогой спросил капитан Гордон. — У меня только взвод морской пехоты Северной Нигерии и туземная полиция. Но они годятся только для охраны складов и разгона пьяных драк. Есть еще пятьдесят конных стрелков под командованием нашего храброго лейтенанта.

— Вы забыли, что у нас есть пулемет, сэр! — горячо воскликнул молодой офицер.

— Это сооружение весит почти сто килограммов, — с насмешливой улыбкой возразил капитан. — Как вы собираетесь управляться с ним в полевых условиях?

— На учениях пулеметная команда действовала отлично. Мы отобьемся, сэр!

Казначей и второй офицер, пожилой саперный капитан, только покачали головами, услышав такую глупость. Сам капитан Гордон побагровел еще больше. А секретарь Джим еще больше побледнел и совсем тихо произнес, что на причалах работают сотни дикарей, готовых немедленно присоединиться к разбойникам.

— Я слышал, что вы имеете военный опыт. — Почтовый чиновник вопросительно взглянул на Дмитрия. — Что сможете предложить в данном случае?

С этим неприметным господином управляющему лесопилкой почти не приходилось общаться. Знал, что каждое утро он приносит капитану Гордону свежие новости, а вечерами играет в бридж в крохотном клубе на берегу Нигера. Интересно, от кого и что именно он еще слышал об Альхадже Муса?

— Ибрагим Нагвамаце не воин, а охотник за рабами, — ответил Дмитрий. — Его отряды не являются организованной силой, не имеют запасов и вынуждены все время передвигаться. Они попытаются совершить внезапное нападение на поселок, но не смогут вести осаду. Необходимо выслать дозоры и укрепить окраины. Конных стрелков лучше держать в резерве и выпустить для решительной контратаки. Энергичного огневого воздействия отряды эмира не выдержат.

— Поддерживаю это мнение! — Глаза лейтенанта азартно блеснули. — Полиция и морячки обеспечат оборону складов. Их поддержит «Сарацин», со своей допотопной гаубицей. А мои хаусанцы ударят в конном строю!

Капитан Гордон шумно втянул в себя воздух, остальные молчали. Пауза затянулась.

— Я не военный человек, сэр, — обратился к капитану почтовый чиновник. — Но считаю, что следует отдать предпочтение активным действиям. Желательно, чтобы наш противник поспешил со своей атакой. Поэтому предлагаю устроить эвакуацию управления со всеми клерками, бумагами и столами на пароходы и баржи. Получится отличное шоу, и эмир Ибрагим быстро узнает о нашей панике. Вы опытный военачальник, сэр. Думаю, что в своем приказе по гарнизону вы профессионально сформулируете наши сумбурные идеи.

Дальнейшие события развивались по этому плану. Паника прошла в разумных пределах и в основном коснулась обслуживающего персонала. Большая часть рабочих осталась на месте, понимая, что вдали от реки они тут же станут добычей охотников за рабами. Первое нападение всадников эмира было довольно легко отбито пальбой морских пехотинцев и полицейских, засевших на окраине. На всех большое впечатление произвели оглушительные, хотя и абсолютно безвредные, выстрелы с «Сарацина».

Но эмир Ибрагим оказался хитрее, чем все предполагали. Его главные силы перешли Кануну выше по течению и оказались в тылу английской позиции. Об этом маневре вовремя сообщили дозорные и пятьдесят конных стрелков во главе с лейтенантом двинулись наперерез врагу. С ними отправился и Дмитрий, который в такой день просто не мог усидеть на своей лесопилке.

Маленький отряд быстро форсировал кишевшие крокодилами протоки, в качестве предосторожности пристрелив несколько этих тварей. Но как только он выбрался на низкий поросший редкими кустами берег, подскакавший дозорный сообщил, что громадное войско эмира движется к переправе.

Молодой лейтенант не растерялся, действовал энергично и толково. Его отряд спешился на вершине небольшого песчаного холма и построился в каре — квадрат по десять стрелков с каждой стороны, лошади и коноводы в центре. Массивную треногу с пулеметом вынесли на угол, обращенный в сторону наступающего противника. Рядом поставили коробки со снаряженными лентами и кожаные мешки с водой для охлаждения пулеметного ствола.

Войско Нагвамаце наступало нестройными толпами, конные воины перемешались с пешими, копейщики с лучниками. Зрелище было внушительное — из зарослей вырастала щетина копий, развевались пестрые флаги и перья на шлемах, блестела сталь и зловещий оскал воинов, уже предвкушавших победу над немногочисленными стрелками. Гудели рога и гремели барабаны, раздавался грозный клич — «На гвамаце»!