— Что мне придется делать в этом плавании? Я же не моряк.

Консул промолчал, только скривил губы. Но ответил незнакомец.

— Знаем о вас, хорунжий, как о способном кавалерийском офицере. К сказанному добавлю, что речь идет о поездке в интересах российского государства.

Вот это уже яснее. За последние недели через Порт-Саид, вслед за экспедицией Леонтьева, проследовало несколько земляков. Все в штатском, с отличной строевой выправкой и густым полевым загаром. Судя по паспортам, все эти жители различных российских губерний вдруг решили по «личной надобности» побывать на берегу Индийского океана… Да, что-то очень интересное затевается в южных краях, о которых тебе известно побольше, чем этим парням. Ведь многие из них никакого языка, кроме русского, не знают и на окружающий их восточный мир глядят дикими глазами. Нелегко придется землякам.

А что тебя самого ждет дома? В Гатчину возвращаться нельзя ни в коем случае — враз оженят! Друзья уже писали, что Софья все еще пребывает на выданье и всем знакомым говорит, что ожидает возвращения жениха из заграничной командировки. Значит, придется в каком-нибудь провинциальном гарнизоне караулы нести да новобранцев обучать, дожидаться, когда о тебе опять начальство вспомнит…

— Готов послужить за веру, царя и Отечество!

— Я же говорил вам, что он согласится! — радостно громыхнул Василий Ильич и лихо подкрутил свой ус.

— Одну минуточку, господа, — поспешил вмешаться консул. — Я очень спешу, и вы уж обсуждайте все эти дела без меня. Уважаемый Дмитрий Михайлович, когда закончите, то соблаговолите зайти в канцелярию и оформить отпуск. В бумагах будет указан ваш новый маршрут в Санкт-Петербург: вокруг Азии и далее через Владивосток. Всего вам доброго, господа.

Все раскланялись, и старый драгун повернулся к Дмитрию:

— Знакомься, это Григорий Павлович, мой старый товарищ и твой новый начальник.

— Поклон вам от Федора Ивановича из Главного штаба. Господин полковник очень лестно о вас отзывался, Дмитрий Михайлович. Уверял, что вы оправдаете наше доверие.

— Гриша, не тяни, — перебил его Василий Ильич. — Мы не дипломаты, а время не ждет. Дмитрий казак грамотный, введи его в обстановку и ставь задачу.

— Если так, то позвольте узнать, что вам, Дмитрий Михайлович, известно о положении в Эфиопии?

— Имею самое общее представление о рельефе, коммуникациях и армии.

— Очень хорошо. Тогда хочу указать на те важные государственные реформы, которые проводит в стране негус Менелик. Он уже многое сделал для того, чтобы укрепить единство государства, упорядочил сбор налогов, развивает торговлю, посылает на учебу в европейские страны молодых эфиопов. Но страну окружают враги, которые пытаются вызвать смуту и захватить часть ее земель. Прежде всего те районы, что лежат на морском побережье. Вы догадываетесь, кто стоит за всем этим?

— Великобритания. Ей не нужен сильный соперник, владеющий базами на морском пути в Индию.

— Совершенно верно. Должен конфиденциально сообщить вам о некоторых разделах письма эфиопского негуса к российскому императору. В них он отмечает бескорыстие России, которая не стремится к захвату колоний в Африке, и прямо просит о помощи. Пишет, что хотел бы иметь в Европе благорасположенное к Эфиопии государство, которое могло бы давать беспристрастные советы и предупреждать о грозящих опасностях. Августейший ответ был положительным. Вы сами понимаете, что мы не можем оставаться глухими к просьбе наших единоверцев. Особенно сейчас, когда вот-вот может начаться новая война Эфиопии с Италией.

— Как же так? Ведь между ними совсем недавно подписан мирный договор, — удивился Дмитрий.

— Разорвали эфиопы этот договор, — быстро пояснил Василий Ильич и, обращаясь к своему товарищу, несколько смущенно добавил: — Я сам не обратил должного внимания на это событие. Дмитрий в то время арабом переоделся и в Каире ходил к англичанам в арсенал. Вроде как бы нанимался к ним на работу и тем временем заводил нужные нам знакомства. Не до эфиопских дел нам было тогда.

— Эфиопия денонсировала мирный договор с Италией из-за неидентичности текстов на итальянском и амхарском языках, — сказал Григорий Павлович. Видя, что удивление Дмитрия еще не прошло, добавил: — В семнадцатой статье договора говорится, что негус Эфиопии может пользоваться услугами короля Италии при переговорах с другими независимыми государствами. В своем тексте итальянцы слово «может» заменили на «должен». Переводчики негуса этого не заметили, и договор вступил в силу. В Риме этот текст широко распубликовали и, ссылаясь на него, известили все европейские государства о том, что отныне Эфиопия является итальянским протекторатом.

— Гриша, как это эфиопы, сидя в своих горах, узнали про такой обман? Ты извини, но мы тут в мелких делах закопались, совсем не знаем того, что в большой политике происходит.

— Не валяй дурака, Василий. Каждый делает свое дело. У эфиопов и у самих неплохо разведка налажена. В Италии есть их люди, которые собирают необходимую информацию. Теперь все газетные статьи и даже протоколы парламентских дебатов, касающихся эфиопских дел, переводятся на амхарский и отсылаются в Аддис-Абебу. Надо добавить, что кое-что эфиопы узнают и при помощи своих иностранных друзей.

— Та-а-ак. Значит будет война. Ну, Дмитрий, в самое пекло можешь попасть. Как бы не того…

— Не пугайте, я уже был под огнем.

— Ну а если придется — поведешь эфиопских копейщиков на итальянские пушки?

— Прекрати, Василий. Об участии российских подданных в военных действиях речь не идет. Негус попросил царя только о помощи оружием. Наша задача быстро и без потерь обеспечить его доставку в Эфиопию.

12

На первый взгляд задание не казалось трудным или очень опасным. Предстояло сесть в Порт-Саиде на прибывающий из России пароход и совершить на нем плавание через Красное море до принадлежащего Франции порта Джибути. Там представители негуса должны будут принять груз и обеспечить его перевозку до столицы. Вместе с несколькими другими россиянами Дмитрий должен был сопровождать караваны с оружием и проследить, чтобы все было доставлено в целости и сохранности. Если потребуется, то надо будет помочь эфиопам побыстрее освоить изделия российских заводов. После этого миссия считается завершенной и можно будет вернуться на родину.

Однако на деле все получилось иначе.

В тот же день на имя Григория Павловича из Питера неожиданно пришла шифрованная телеграмма. Ознакомившись с ее содержанием, он тихонько выругался и, когда втроем заперлись в задней комнате консульства, сказал:

— Итальянцы пронюхали о нашем грузе. Их посол и сообщил в Рим, что из Одессы в Эфиопию на пароходе «Кострома» отправляются горные орудия и другое оружие. Буфетчик на пароходе итальянский агент и в Порт-Саиде должен будет передать их разведке пакет с точными данными о курсе судна. Что дальше предпримут итальянцы неизвестно, но нам приказано обеспечить безопасность этого парохода.

— Что будут делать итальянцы догадаться нетрудно, — ответил Василий Ильич. Он весь преобразился — глаза загорелись боевым огнем, а кончики усов воинственно поднялись. — Вторую неделю их крейсер стоит на якоре у Суэца, недалеко от южного выхода из канала. Как только наш пароход появится в Красном море, тут ему и крышка!

— Открыто действовать итальянцы не посмеют. Между нашими странами нет войны, а международные законы не запрещают торговлю оружием. Да и англичане не позволят пиратствовать вблизи канала.

— Ха-ха! Ну-ка, Дмитрий, достать с полки морскую карту. Спасибо… Вот теперь все думаем сюда. — Пожелтевший от табака палец старого драгуна заскользил вдоль береговой линии, задерживаясь у отдельных островов и рифов. — Смотрите. Вот здесь, здесь и здесь крейсер вполне может в сумерках столкнуться с нашей «Костромой». Он снабжен тараном, и для уничтожения другого судна ему не надо начинать палить из пушек. Потом скажут, что Красное море очень узкое, изученных фарватеров мало, видимость плохая и все получилось случайно. После столкновения команду с парохода спасут, выразят глубочайшее сожаление, может быть, и страховку заплатят.