— Не помню, чтобы я обсуждал что-либо подобное, — сухо сказал он.

— Прошу прощения, — Глория пожал плечами, не желая настаивать. — Должно быть, я что-то перепутала.

— Видимо, так! — буркнул Фэлпс.

Вид у него был крайне недовольный.

Тем не менее, остаток вечера прошёл в приятной дружеской атмосфере. Когда мы ушли от Фэлпсов, я спросил Глорию, как она объясняет нежелание местного эскулапа признаваться в очевидном.

— Дело в том, — сказала, несколько смущаясь, девушка, — что он просил меня никому не говорить, что рассказал мне об Абрамсоне. Думаю, он его слегка побаивается. Я забыла тебя предупредить.

— Ладно, замнём. Это не столь важно. А вот как тебе рассказ Броуда?

— Об огоньках и голосах? Признаться, я удивлена. Мне кажется, за ночь там что-то откопать невозможно.

— Вот и я подумал о том же.

— Но только если злоумышленники хотели разрыть катакомбы усадьбы.

— Что ты имеешь в виду?

— А если какие-нибудь бандиты устроили на том месте тайник?

— И раскопки фундамента их напугали? Да, это возможно. Как я уже говорил, надо выяснить, не заметил ли кто из рабочих изменения на участке раскопок. Но это завтра. А сегодня нам предстоит ещё одно важное дело.

— Какое? — настороженно спросила Глория.

— Выспаться.

Меня всю дорогу до гостиницы преследовало ощущение, будто я забыл кого-то о чём-то расспросить. Кажется, на ужине у Фэлпсов прозвучала фраза, привлекшая моё внимание, но затем я забыл о ней. О чём же шла речь, и кто её произнёс?

В ту ночь я проснулся лишь раз, когда мне почудилось, будто в отдалении упал тяжёлый предмет, но сон сразу же сморил меня вновь.

Утром после завтрака мы поехали в полицейский участок поговорить с полковником. Выслушав рассказ о свёртке, переданном Мэри Сандерс леди Арман, Абрамсон устало потёр переносицу.

— И что вы хотите предпринять? — поинтересовался он.

— Обыскать комнату убитой, — ответила Глория.

— Мы это уже сделали. Бриллиантовое колье не пропустили бы.

— Возможно, в комнате есть тайник.

Абрамсон покачал головой.

— Не думаю. Мои люди искали очень тщательно.

— Готовы за них поручиться?

Полковник недовольно нахмурился.

— Ручаться могу лишь за себя, — проговорил он.

— Тогда я предпочла бы лично убедиться, что колье в комнате Сандерс нет.

Абрамсон вздохнул.

— Лейтенант Глостер, у вас есть хоть какая-то версия, или вы мечетесь вслепую?

— Я проверяю версии, факты и показания, — уклончиво ответила Глория.

— Ладно, Бог с вами! — вздохнув, Абрамсон взял со стола фуражку и встал. — Сейчас найду пару ребят и поедем.

— Ещё нужно спросить рабочих, которые раскапывают усадьбу, не заметили ли они признаков, что кто-то побывал там в их отсутствие, — сказал я и коротко пересказал то, что поведал Броуд.

— Да он, наверное, был пьян! — усмехнулся полковник. — Наш егерь любит заложить за воротник. Не верьте всему, что он болтает.

— Проверить в любом случае нужно, — сказал я.

— Господи, за что ты послал этих двоих на мою голову?! — шутливо возопил Абрамсон, закатив глаза. — Ладно, пошлю кого-нибудь на раскопки снять показания! Теперь мы можем ехать?

В усадьбе леди Треверс нас встретил дворецкий. Он сказал, что хозяйка приболела (мигрень) и не может выйти. Абрамсон попросил передать, что мы просим позволения ещё раз осмотреть комнату Мэри Сандерс. Слуга коротко кивнул и ушёл. Вернулся он минут через пять и сообщил, что госпожа приносит извинения за то, что не может к нам выйти, и даёт разрешение делать всё, что мы сочтём необходимым. После чего повёл нас в комнату горничной.

Ступая по мягким ковровым дорожкам, я думал о том, что по ним же ходила Мэри Сандерс, а теперь она мертва, и все её вещи стоят на своих местах и ждут, когда она вернётся и сотрёт с них пыль. Наверное, полицейские переставили их во время первого обыска, но когда я войду туда, то наверняка почувствую, как Мэри пыталась сделать свою комнату уютной. Я надеялся понять, каким она была человеком, какие стремления двигали ею, о чём она мечтала.

По тому, как люди обустраивают своё жилище, какие предметы расставляют на полках, что вешают на стены, можно многое узнать. Важно обращать внимание на то, симметрично ли расположены вещи, что хозяин помещает на видное место, любит ли он хвастаться сувенирами, привезёнными из путешествий. Страстного охотника легко узнать по трофеям, но понять его характер помогут предметы, не бросающиеся в глаза. Например, куплен ли его нож для разрезания бумаги в ближайшей лавке, или человек приспособил под него индийский кинжал с лезвием, которым впору скорее снимать шкуру с тигра.

Книжные полки и расположение приборов на письменном столе, наличие и отсутствие ковров, толщина рам на картинах — всё это имеет значение, если ты хочешь понять, кем является владелец комнаты. Особенно это важно, когда человека уже нет в живых.

Я представлял, как может выглядеть комната молодой горничной, но вот дворецкий отпер дверь, и я окинул комнату взглядом, отметив кровать, застеленную коричневым шерстяным одеялом, тумбу из тёмного дерева, комод, два стула, покрытый плетёной салфеткой стол со стоящей посередине вазой с засохшими и свернувшимися в трубочки кленовыми листьями.

На стенах висели в простых рамах репродукции пейзажей голландских художников. Занавески были одноцветными, без намёка на рисунок.

Сказать, что на первый взгляд комната казалась безликой, значило не сказать ничего. Однако следовало выяснить, была ли безликой сама Мэри Сандерс, или она обитала в той обстановке, которую ей предложили хозяева дома.

— Скучновато, — заметила Глория, словно прочитав мои мысли. — И не подумаешь, что здесь жила девушка. Мэри что, ничего здесь не меняла? — спросила она дворецкого. — Комната досталась ей в таком виде?

Тот равнодушно пожал плечами.

— Кажется, она положила салфетку.

— Как видите, здесь особенно негде прятать записки и, тем более, бриллиантовые ожерелья, — развёл руками Абрамсон. — Вы всё равно хотите устроить обыск?

— Осмотрим комнату ещё раз. Тщательно, — сказала Глория, давая полицейским знак приступать.

Начался обыск по всей науке: помещение поделили на квадраты и принялись внимательно их осматривать.

Однако ничего интересного не попадалось. Были какие-то обрывки счетов из прачечной, магазинов, овощных лавок. Рисунки, неумело сделанные карандашом, записки «на память», старые открытки. Я извлёк из нижнего ящика комода ворох пустых конвертов. Зачем Мэри их хранила? На них не было указано ни одного известного мне имени, и я спросил Абрамсона, кто все эти люди, с которыми убитая вела переписку.

Он махнул рукой и ответил, что они не из Доркинга.

— Лондонские подруги, знакомые или дальние родственники, — сказал полковник, небрежно бросив конверты на комод. — Поглядите на штемпели и адреса.

— Я вижу, что они не местные. Но кто они?

— Говорю же…

— Да, да: подруги, родственники. Вы это точно установили?

Абрамсон пожал плечами.

— Зачем? Не они же явились сюда, чтобы убить Сандерс.

— Кто знает. Где молодая девушка может спрятать важное письмо в этой комнате? — спросил я вслух, ни к кому не обращаясь.

— В огне. Логичней всего записку леди Арман было бы сжечь.

— Может быть. Но Мэри хранила даже пустые конверты.

— Конверты — да, — сказал полковник. — Но не письма.

Я подошёл к стене и начал её осматривать.

— Ищете тайник? — Абрамсон усмехнулся. — Это всего лишь комната горничной, а не кабинет хозяина дома.

Я присел на корточки и провёл ладонью по обоям — мне показалось, что в одном месте они отклеились и чуть отходят от стены. Действительно, бумага прогнулась у меня под рукой. Полковник подошёл ближе.

— Что-нибудь нашли?

— Пока не знаю, — подцепив ногтями обои, я оторвал кусок.

На пол упала в четверть сложенная, мелко исписанная со всех сторон бумажка. Я подхватил её и аккуратно развернул.