— Ну да…

— Тля-аяяя…

— Слушай, чего ты бесишься? Ревнуешь? Вила к госпоже Кэйтайрионе или наоборот? Или двоих сразу?! Что такого криминального произошло, что у тебя пар из ушей идет? — Дэйн сам чуть тогда глаза не протер, когда увидел, но теперь то можно и повыделываться.

— Я, тля! как кретин порядочный, трахал ее только с жимом от груди, как… Как учили, тля!!!! А она… Моему парню… Тля!!!!

Попытавшись пропустить через себя переживания друга, чтобы точнее понять его претензии, заодно, вспомнил, как все тогда происходило…

— А знаешь, госпожа… Наша госпожа… Она ведь не была удивлена. Вот что странно. Как будто знала… Эйн!? А помнишь, мы фильм смотрели, и твоя жена как раз приехала… Ну в прошлом году еще, помнишь?

Эйнри уставился на него восхищенно-понимающе.

— Дэйн, ты гений! Думаешь она после этого фильма…? Тля-ая! Я тогда вел себя как голодный весенний кролик, и она могла… Точно! Интересно, на ком она тренировалась? Вил под впечатлением, явно работа мастера, тля-а!

— Тикусйо! Ты бы видел лицо своего котенка, когда они его с двух сторон зажали и давай развлекаться… Я аж чуть спасать не кинулся.

— Ты бы спас, точно! — Эйн облегченно рассмеялся. Его жена не издевалась над ним все то время, что спала с ним. Просто она очень быстро научилась одному полезному навыку, который применила сначала ни на нем, и уж точно не на Айке… Хотя… Иех, поздно узнал!

— Слушай, как ты думаешь, она не на Айкейнури тренировалась?

— Нет, твоя жена — очень умная женщина. И очень хорошо разбирается в людях, не считая тебя, — Дэйниш отпрыгнул в сторону, — козла с вечным недоебитом…

Но прыжок ему не помог, и, меньше чем через минуту, Дэйн лежал с заломанной за спину рукой, лицом в пол, а сверху сидел довольный Эйнри.

— Значит козел с недоебитом, да? — хмыкнул тот, стягивая штаны с друга, и, потом, своей рубашкой, связывая ему руки.

— Тикусйо!!!

— Давно не трахался? Соскучился? — тихо прошептал, вылизывая языком ухо покорно лежавшего под ним парня.

— Ага, целых два дня прошли зря… — хмыкнул, выгибаясь при этом всем телом, Дэйн.

— Сейчас наверстаем упущенное… — злорадно пообещал Эйн и тут же начал выполнять обещанное.

А Юйлайнэ, как это не удивительно, трахать вечером по новой парни не стали, поэтому он упал в углу на ковер и почти тут же уснул, проснувшись утром от пинка огромного ботинка.

— Вставай, оболтус! Тебя велено вернуть обратно домой, не ко двору ты пришелся.

Бугай даже не понял, почему парнишка, которого отправляют с позором обратно, взвизгнув от счастья даже чмокнул его в щеку и быстро приняв душ и впрыгнув в штаны, сияющий, как гирлянды на первоснейжэвом дереве, нетерпеливо канючит:

— Я уже готов! Поехали скорее?!!! Ну скорее же!

Чуть ранее Айсоэль созвонилась с Айрин и рассказала, что Юйлайнэ перестал ее забавлять. И она абсолютно не понимает его поведение, а непонятные зверьки ей неинтересны — у нее полный гарем понятных и визжащих от восторга, если госпожа изволит уделить им свое высочайшее внимание. На что Айрин лишь понимающе улыбнулась, сказав что подозревала нечто подобное — парнишка еще будучи выпускником вел себя слишком вызывающе, ведь она и познакомилась с ним во время наказания. Девушки обменялись еще несколькими вежливыми фразами, договорились встретится 28-го, на очередной еженедельной вечеринке, чтобы начать готовить программу для развлечений членов Совета, ну и просто посидеть-поболтать, потанцевать… Потом попрощались, довольные друг другом.

А через полчаса во двор влетела аэрошка, в которой сидел довольный и сияющий Юйлай.

— Ты очень оригинальный парень, кудряшка! — улыбнулся ему Дэйниш, — Вчера уезжал грустный, как будто на Церемонию Прощания, а не Первым мужем к хорошей госпоже. А сегодня возвращаешься сияющий, как сверхновая, как будто тебя не вернули с позором, после первого использования.

Юй попробовал изобразить соответствующее случаю душевное переживание, понял, что фигня редкая получается, и снова засиял.

Эйн, пнув Дэйна в бок, объявил, что норма по наличию котят в доме с честью выполнена. А на гневный взгляд друга заржал: "Я жертва воспитательного процесса, меня обижать нельзя!". Но, на всякий случай, спрятался за Вилайди.

Взгляд Юйлайнэ, сначала настолько сияющий от счастья, что, казалось, его можно использовать как освещение в темноте, потихоньку терял яркость. Парнишка никак не мог понять, рад ли Дэйн его возвращению или нет.

И только когда губы у Юйя начали тихо подрагивать, а в глазах заблестели слезинки, Дэйниш подошел, приподнял голову паренька за подбородок и поцеловал.

По-прежнему стоявший за Вилом Эйнри, подняв обе руки вверх, потом резко согнул их, локтями вниз, с довольным криком: "Дааааааа!".

Дэйн обернулся, прикидывая расстояние и смысл связываться, но, решив, что друг неисправим, предпочел не обращать на него внимания.

Обнял своего личного котенка за плечи, покрепче прижал и повел к себе в комнату. А Юй потихонечку начинал снова увеличивать сияние, и, когда они прошли по коридору мимо всей мужской половины дома на личную территорию госпожи Айрин, паренек уже снова мог работать небольшим осветительным приборчиком.

— Дэээйн? Я буду жить с тобой или ты просто…?

— Ты будешь жить со мной, кудряшка. Если, конечно, ты этого хочешь.

— Дэээй… Дэйн, я… Я этого очень хочу!

Комната Дэйниша, хотя сам он и спал в ней достаточно редко, все же уже носила в творческом порядке — беспорядке отпечаток индивидуальности хозяина. Недочитанная книжка — старинная континентальная, с золотым тиснением на обложке "мир приключений и фантастики", ящик со старинными деревянными фигурками-шахматами — подарок матери на окончание Джордана, на двери — плакат с лошадью и спрятавшимся у нее между ушей котенком, а у большого, от пола до потолка, зеркала — столик, на котором валялись маленький несессер, расчески, сундучок с цепочками, кольцами, браслетами, зажимами и заколками для волос, привезенный госпожой Клаусийлией из его старого дома. На тумбочке у кровати — планшет, работающий фоторамкой, со сменяющими друг друга фотографиями отца и матери. В шкафу уже тоже висели не обноски от Сайни, а коллекции обуви могла позавидовать даже Старшая госпожа далеко не самого бедного Дома. Стены были покрашены в нежно-сиреневый с фиолетовыми рваными линями то поперек, то наискосок, покрывала на кровати и на кресле были фиолетовыми, как и плафоны торшера и люстры. На кровати валялась плюшевая игрушка кого-то из детей, мигрирующих по всей личной территории мамочки-тетушки.

На двери в ванную висел плакат с вынырнувшей по пояс обнаженной русалкой, напечатанный явно не на Венге, в голубо-зелено-фиолетовой гамме. Только гнедая лошадь с рыжим котенком в гриве, выделялась, резким контрастом. Даже шторы на окнах, и те были сиренево-фиолетовыми!

Юйлай аж даже присвистнул на все это фиолетовое безобразие, но промолчал, потом взвизгнул и запрыгнул с ногами на кровать. Ну не получалось у него еще пока быть долго серьезным, как бы он не старался.

Дэйниш с улыбкой понаблюдал за прыгающим на кровати счастливым ребенком, а потом с плотоядной улыбкой и пристальным взглядом хищника, следящего за добычей, мягкой грациозной походкой подкрался к замершему, и с восторгом в глазах следящего за ним Юйлаю, напрыгнул и подмял радостно завизжавшего парнишку под себя. Потом долго целовал, вертя мальчишку то на спину, то на живот, то снова на спину… А Юй извивался, хихикал, выгибался от возбуждения и смеялся от счастья. Наконец Дэйн стащил с парнишки одежду, и занялся более серьезной подготовкой. А Юй, дико возбужденный, полный желания, все же слегка нервничал — после вчерашних развлечений лучше было бы воздержаться от секса дня два точно. Но вариантов, как бы сказать об этом Дэйнишу, в голову не приходило. Но тот все понял сам, как только увидел…

— Юйлай?! Кто с тобой так?! — в голосе его Верхнего было столько гнева, что им можно было бы, наверное, убивать на расстояние.