— Приготовься для меня, — произнесла девушка привычную фразу и уловила, как он дернулся.

— В чем дело? — нахмурилась Кэйт, резко обойдя раба и оказавшись лицом к лицу.

При этом струящиеся складки ее пеньюара разошлись так, что сквозь полупрозрачную ткань стали отчетливо видны стройные ножки и аккуратная темная полоска на восхитительном треугольничке внизу живота.

— Ни каких, госпожа, — Шайну не пришлось прилагать усилий — близость Кэйтарионы, ранее избегавшей контактов с ним, кружила голову, отодвигая на задний план мысли о том, что нынешняя Старшая госпожа посчитала его недостойным оставаться в гареме. Тонкий свежий аромат ванили и земляники, который впитался в ее кожу после ванны, и особенно понимание того, что впервые его молодая госпожа так близко, и то, что под этой тонкой тряпочкой, драпирующей ее тело, больше ничего нет, помогло ему мгновенно выполнить приказ.

— Хорошо, — одобрительно кивнула Кэйт, чуть склонив голову набок, оценивая его возбужденное достоинство. — А теперь — успокойся.

Удивленное выражение его лица было неподражаемо.

Кажется, парень не подумал, что его могут проверять обычным способом, как в Лагере для госпожей? Наивный! Девушка самодовольно хмыкнула.

Про свой извращенный пристрастие она старалась не распространяться. Даже подружке Айрин, с ее иноземным воспитанием, пока не призналась, что ей не противно дотрагиваться иногда до этой "мерзости", которой Природа отличала зверьков от их госпожей. И вот сейчас Кэйт вдруг почувствовала острое желание провести по гладкому ровному стволу пальчиком. Прямо по этой набухшей вене, почти как у Айка, до которой она как-то раз дотронулась, а потом сильно изумилась реакции, словно Айкейнури забыл, что вообще-то следует дышать. Но тогда она была не с голыми руками…

— Так, успокаивайся живо, я сейчас вернусь, — предупредила Кэйтайриона, скрываясь в небольшой комнатке с подручными средствами для правильного воспитания зверьков. Этого воспитывать, конечно, уже поздновато, но продолжать развлечение все же лучше в перчатках…

Шайн занервничал. Его живое воображение быстро нарисовало возможные варианты дальнейшего развития событий, когда он, уловив краем глаза промелькнувшие в дверном проеме полки с многочисленными девайсами, понял, куда удалилась девушка. Однако это не помогло ему избавиться от напряжения. Слишком давно он думал — а каково было бы, когда тебя имеет молодая госпожа? И вот пожалуйста: она наконец его выбрала, а он владеет собой, хуже чем второкурсник Джордана! Какой позор! Эрекция никак не хотела спадать…

Кэйтайриона неслышно вошла обратно в спальню. Раб ее разочаровал — эрекция была достойна похвалы, но ведь она поставила совершенно другую задачу! Остановившись, девушка отметила, что он придерживается верной техники "успокоения" — глубокое дыхание и сосредоточенность говорили о том, что раб умеет владеть собой — так в чем же дело?

Конечно, можно было бы сделать скидку на то, что он расстроен тем, что попал в "черный список", но, собственно, почему это должно волновать ее?

— Как успехи? — немного язвительно поинтересовалась Кэйт.

Шайн вздрогнул от неожиданности и, бросив виноватый взгляд на госпожу, тут же опустил голову:

— Прошу прощения, госпожа, можно мне еще минуту?

— Время пошло! — выразительно вздохнула Кэйтайриона, давая ему понять, насколько она утомлена тем, что приходится тратить свое время не так, как она планировала.

Шайн никогда не был дураком, но осознание того факта, что он уже прокололся, не столько помогало, сколько, наоборот, мешало осуществить команду.

Он постарался взять себя в руки, поражаясь терпению госпожи, которая молча отвернулась и даже не попыталась прокомментировать его жалкие попытки, давая ему так нужную сейчас минуту.

Это оказалось отличным стимулом, прошло даже меньше времени:

— Госпожа? — тихо произнес раб, готовый предстать перед ней в "заказанном" виде.

— Что ж… — протянула Кэйт. — Результат не впечатлил, но, в общем-то, терпимо, учитывая обстоятельства. Какой анфаллос ты предпочитаешь?

— Как вам угодно, госпожа, — ровно ответил Шайн. Собственно, он был бы удивлен, если бы обошлось без любимой "игрушки", только вот вопрос, заданный ему, прозвучал насмешкой — кто же спрашивает мнение зверька?

— Отлично. Но пока обойдемся без него. Давай-ка повтори, — кивнула Кэйтариона.

— Простите? — поднял глаза раб, решив, что ослышался.

— У тебя со слухом проблемы? — раздраженно спросила девушка. — Сколько тебе полных лет?

Вообще-то она и так знала — только недавно видела (Эйли, умничка, напротив имени каждого приписал минимальную необходимую информацию), но Кэйт хотелось, чтобы раб произнес это вслух и в полной мере оценил весь трагизм ситуации. В его возрасте нельзя попадать в немилость.

— Двадцать девять, госпожа…

— Тогда покажи, чему ты научился за столь долгий срок жизни, — небрежно бросила она, ничуть не заботясь, о том, какой смысл несла в себе эта фраза для парня, который уже мог бы начать отмечать в календаре, зачеркивая крестиком, дни, оставшиеся до церемонии усыпления.

Команда была исполнена в рекордно короткий срок, что снова воодушевило потерявшую было интерес девушку.

Зайдя парню за спину и проведя пальцами по спине вдоль позвоночника, Кэйт усмехнулась — все-таки несмотря на возраст, раб слишком живо откликнулся, моментально поплыв — плохо себя контролирует. Она обошла его, оказавшись лицом к лицу:

— Руки за голову! Считай! — пальцы скользнули между ягодиц, находя тугой вход…

— Два… — тихо выдохнул Шайн.

Кэйтайриона слегка надавила, осторожно растягивая упругие мышцы. Не может быть, чтобы у него настолько плохо было растянуто, но пока что причинять боль не входило в ее планы, и, словно отвечая ее мыслям, Шайн расслабился, облегчая задачу.

— Четыре…

У закрывшего глаза мужчины вдруг сбилось дыхание.

— Что с тобой? — возмутилась Кэйтайриона, уловив едва сдерживаемое желание качнуть бедрами навстречу ее пальцам. — Кажется, я не собиралась тебя поощрять, пока особых заслуг нет, терпи!

— Д-да, моя госпожа, — сглотнув, он постарался дышать ровнее.

— Ну-ка, успокойся, — убрала девушка руки, — посмотри на меня!

Мутный взгляд расширенных зрачков говорил сам за себя. Кэйт нахмурилась — ему нравилось. А она была уверена, что он только Верхний.

— Быстро успокойся! У тебя стандартные две минуты! — вытерла она салфеткой пальцы, затянутые в перчатки (впрочем, в этом не было необходимости, он успел подготовиться перед приходом) и сложила руки на груди.

Шайн прикрыл глаза, стараясь скорее прийти в норму, но Кэйтариона не позволила:

— Глаза! — строго прозвучал голос девушки. — Команды закрывать глаза не было, насколько я помню! Что за самодеятельность?

Деморализованный тем, что вообще попал в "черный список" на последнем году жизни, и расстроенный первым проколом, Шайнэ всерьез забеспокоился. Близость госпожи, ее запах, восторг от ощущения движений аккуратных пальцев вместо ожидаемого грубого проникновения банального анфаллоса, ее полная грудь, которой она то ли нечаянно, то ли нарочно прижималась к нему, пока ласкала вход — все это сослужило плохую службу. Эрекция снова не желала пропадать!

— Н-да-а… — криво усмехнулась девушка, отходя и усаживаясь на кровать (при этом ее пеньюар улегся вокруг стройных ножек бирюзовым веером, оголяя колени, и Шайн едва не застонал — теперь он точно уже не мог ни о чем думать, кроме того, что она могла бы взять его, если бы он справился с тестом). — Время вышло.

Кажется, это был приговор…

Представив себе, что уже завтра-послезавтра его могут отправить на рынок, или вообще в бордель (кому он нужен в нормальном гареме на тридцатом году жизни?), парень запаниковал. Эрекция, правда, спала, но лишь после того, как он вспомнил тот единственный вечер-оргию, когда его имели все, кому не лень. После той ночи, собственно он и оказался неугоден бывшей Старшей госпоже. Это была даже не паника — этот привет из прошлого прошиб до холодного пота.