Кэйтариона задумчиво откинулась на кровати, оперевшись на локти. Шелк пеньюара скользнул по набухшим соскам, возбуждая, и она решила, что хватит уже тестов, пора воспользоваться рабом и по назначению. В принципе, с этим зверьком все ясно — негоден…
Шайн стоял перед девушкой, стараясь понять, о чем она думает. Судя по заблестевшим глазам, шанс, пусть и призрачный, у него все-таки есть…
— Возбудись для меня, — прозвучало словно музыка для перетрухнувшего парня.
Только вот незадача… Он уже вспомнил свой персональный кошмар, угроза повторения которого наложилась на неудачный "экзамен". Внутренности скрутило в тугой узел отвратительного страха, и Шайн вдруг с ужасом понял, что не может выполнить команду.
Наверное, смятение отразилось у него на лице, потому что Кэйт резко поднялась, и подошла почти вплотную. Но сейчас от нее веяло не манящей близостью роскошного тела, а ледяным презрением к его никчемности. И это заставляло раба не просто нервничать, а по-настоящему паниковать. В голове образовался туман, будто просто что-то перемкнуло, и медленный счет госпожи, внимательно смотревшей на него, доходил словно через несколько слоев ваты.
— Семь… восемь… девять…
Шайн прикрыл глаза, желая зажмуриться и больше не просыпаться, потому что проклятое тело его подводило самым бессовестным образом. Он мог бы с этим смириться и получить свои заслуженные сорок пять плетей, или даже больше за такую провинность, но Старшая госпожа не будет наказывать. Вернее, может, и будет, но это — приговор его пригодности. Теперь уже окончательный и обжалованию не подлежит — он не выполнил ни одного из трех поставленных заданий… Немыслимо… просто немыслимо… Сердце, пытавшееся справиться со стрессом, словно взбесилось и, глухо бухая о грудную клетку, готово было выскочить из груди, прокачивая литры крови, насыщая бестолковый мозг кислородом, чтобы он мог найти достойное решение. Эх, не туда… сейчас было бы более важным снабдить совершенно другой орган, чтобы хоть что-то исправить…
— Десять… — слово, тихо произнесенное госпожой уже без раздражения и как-то грустно, словно она потеряла всякий интерес. Это резануло слух так, будто он был в пустом помещении, и сейчас в такой же пустой голове, отражаясь, металось это: "десять… десять… десять…"
Все!
Шайн даже не мог сказать — было ли это осмысленное решение, или ноги просто отказались держать его, но он бухнулся лицом в пол, не в силах протолкнуть даже обычное: "Простите, госпожа". Челюсти, кажется, просто свело, или это спазм застрял в горле…
— Эй? — нахмурилась Кэйтайриона, немного озадаченная таким поворотом событий. — Как тебя — Шайн? — девушка чуть было не забыла его имя, растерявшись.
Она же ничего ему не сделала! Ну абсолютно ничего из того, что могло бы вызвать такую реакцию… ну и дела… еще не хватало звать лекаря.
— Простите госпожа, — беззвучно шептали губы, только вот госпожа не могла прочесть по ним ни слова, лицо в пол — стандартная поза подчинения. А растерявшаяся Кэйт стояла над ним, размышляя, не принести ли воды на всякий случай?
Впервые она видела подобную реакцию на свое недовольство, и это ее слегка шокировало. Приятно чувствовать свою власть, добиваясь подчинения, но вот такого она не ожидала, и выглядело это довольно жалко… Мало того, еще и неприятно, словно она в чем-то могла быть виновата.
Девушка привычным жестом вцепилась в густую светлую гриву раба. Резко дернув назад, заставила поднять побледневшее лицо, увидела шевеление пересохших губ и странную поволоку в глазах. Коротко, без замаха ударила по щеке, прекращая постыдную истерику, и, удовлетворенно отметив прояснившийся взгляд серых глаз, выпустила светлые пряди.
Лицо мужчины приобрело осмысленное выражение.
— Простите, госпожа, я не могу… — хрипло выдохнул он, сгорая от стыда.
— Кхм… я как бы уже догадалась, — съязвила Кэйт. — И что мне с тобой делать теперь? У тебя есть хоть одно предложение?
— Я… я мог бы попробовать рукой… и кольцо-контролер…
— Руко-ой, — издеваясь, протянула Кэйтариона. — Рукой любой малек сумеет. Шайн, это возмутительно для выпускника Джордана!
— Я не закончил последний курс, госпожа, — признание в таком позоре заставило пылать аккуратные уши парня.
— Оно и видно! — недовольно бросила девушка. — Как только маму угораздило приобрести такое недоразумение…
— Вы правы, госпожа, — плечи мужчины поникли.
Кэйт неприятно царапнул ставший почти неживым голос. Что-то странное, похожее на угрызение совести шевельнулось в ее груди.
— Послушай…
— Да, госпожа? — несчастный обреченный взгляд уже не просто царапнул, а буквально вспорол грудь. Кэйтайриона отвернулась, прошла к кровати и легла.
— Раз уж ты ни на что не годен, да и я как-то уже перехотела, иди, ступни хоть помассируй. Надеюсь, твоих знаний Джордана на это хватит, — и она похлопала рукой по матрасу.
Мужчина поднялся. Ноги были словно чужие, но покалывание в мышцах говорило о том, что он еще существует.
— Шайн, не заставляй повторять дважды, — зевнула утомленная Кэйтариона, нечаянно хлебнувшая чужих, совершенно ей не нужных эмоций, прикрывая глаза. — Приступай…
Искусством массажа ног, Шайнэйлиер владел в совершенстве, потому что заснула разомлевшая девушка, чуть не мурлыкая от удовольствия.
Изящные ступни, тонкие щиколотки, аккуратные перламутровые ноготки на тонких пальчиках… Шайн не понимал, что с ним творится. Его руки, вполне привычные к тому, чтобы сделать и обыкновенный, и эротический массаж, немного дрожали от переполнявших его ощущений, какой-то затапливающей нежности… хотелось любоваться, гладить, нежить и целовать, слыша отклик на чувственную ласку. Только вот целовать он не смел.
Его госпожа недолго хмурилась, раздосадованная неудачным вечером, уже через несколько минут ее дыхание выровнялось и она уснула…
Теперь рабу можно было бы сползти на пол и оставить госпожу в объятиях сладкой дремы. Для Шайна это, пожалуй, было бы наилучшим вариантом окончания сегодняшнего вечера его позора… но он просто не мог оторвать ладони от такого сокровища. И еще это дурацкое приглушенное освещение в комнате, словно нарочно играющее с его воображением, провоцируя на безрассудные смелые поступки… все равно терять уже нечего.
Парень поднял глаза, следуя за контуром изгиба стройных ножек от ступней к коленям и выше…
Тонкий шелк пеньюара сполз по сторонам, словно умышленно открывая бедра госпожи до самого… до того, что ему так и не удалось почувствовать…
Осторожно, стараясь не нарушить этой призрачной сонной тишины в комнате, Шайн склонился, аккуратно коснувшись губами мизинчика на ножке госпожи… замер. Ничего непоправимого не произошло, но захотелось большего… Смело? Может быть, но завтра — а скорее всего, уже вообще больше никогда — он не переступит порог этой спальни…
Шайн подсунул теплые ладони, поглаживая икры госпожи, продвигаясь к коленям… гладкая шелковистая кожа, казалось, сама ласкает его руки, и еще неизвестно, кто получает при этом большее наслаждение — спящая девушка или зарвавшийся раб… Теплое дыхание опалило кожу Кэйт… что ей снилось, когда мягкие чувственные губы приникли к ее пальчикам, и двинулись вверх, к коленям, выводя невидимые замысловатые узоры на нежной коже?.. Впрочем, наверняка, Эйн…
Дыхание девушки сбилось, Шайн замер, но, услышав недовольный всхлип, решился действовать дальше на свой страх и риск… и стройное тело юной богини дома Маргойлин податливо ответило ему, извиваясь на смятом покрывале, в бессознательном порыве получить еще больше раскрывая бедра навстречу…
Шайн не мог поверить своему нечаянному счастью… его мужское достоинство, которое здорово подвело его перед госпожой, тоже радовалось вместе с обнаглевшим хозяином, теперь почти упираясь в живот. Вот уж совершенно некстати…
Сейчас, когда госпожа была во власти сна, она казалась такой хрупкой, такой непозволительно беззащитной, такой чувственной… он просто не мог оставить ее и остановиться.
