— Сэр! Это мой долг как мужа и отца. Позвольте мне отправиться в разведку!

— Запрещаю. Есть более удобные и полезные способы достижения смерти. Идите в расположение. — с раздражением отправил пятёрку полковник Маккейн, и проводил усталым взглядом своего подопечного.

— Эй, капитан, во сколько сваливаем? — Лейтенант «белоснежная улыбка» Самуэль Ричи подошёл к своему капитану, что перепроверял полученное обмундирование.

— Кто сказал, что мы сваливаем? — с невозмутимым видом Рюдигер посмотрел на вечно весёлого оболтуса, любителя взрывчатки.

— Ой, да ладно вам, у вас на вашем непроницаемом лице и так всё написано. Или идём все вместе, или мы вас никуда не пустим. — Вин Лоффет похлопал по спине своего босса и достал на койку сумку с вещами, начав выкладывать и сортировать нужное и ненужное в предстоящей вылазке.

— Не несите ерунды. — попытался отмазаться Рюдигер.

— Да-да, капитан. На сколько будильник ставим? — остальные члены команды разделяли мнение своих коллег и принялись, тихо перешёптываясь, выбирать и разделять вещи для вылазки.

— Придурки… — бросил сопротивляться Рюдигер.

— Пошли, пошли… — подбодрил и ускорил своих товарищей Самуэль, пересекая охранный периметр.

Не то, чтобы их не заметили, просто надо было выбрать направление, охраняемое «своими». И заранее с ними договориться. В условиях хаоса, творящегося вокруг, это было не такое уж и редкое явление. Например, час назад отряд наблюдал троицу, что так же как и они, но налегке отправилась в самоволку по каким-то своим причинам. Кто-то возвращался, кто-то нет. Дезертирство было не самым редким явлением в это время. Потому что солдаты знали: День-два, а в лучшем случае — неделя, и фронт будет проходить под их ногами, и они будут тем самым авангардом. Командование просило неделю, чтобы эвакуировать всё самое ценное, все технологические чудеса и блага, что со всего восточного побережья за это время стеклись в Майами.

Продержаться неделю и эвакуироваться — такая мечта прочно засела в голове солдат, что жаждали победы и жизни. А если победы не видно, то хотя бы жизни. Жаль, шайтраны слово пощада не знали, убивая и убивая всех попавших в их когтистые лапы.

Команда добралась до заброшенного здания растащенной и разрушенной заправки. Судя по обрывкам шлангов, заправляться здесь больше было нечем и незачем. Рюдигер достал карту и фонарик, после чего стал объяснять цель и задачу этой вылазки. В двадцати километрах к северу от линии фронта имелся городок Ривера Бич с причалом для яхт. Именно там судьба заставила его расстаться с раненной супругой, и в попытке спасти дочь нестись как сумасшедшему через разыгравшееся на улицах города сражение, надеясь увидеть хотя бы одну яхту.

И судьба ему улыбнулась. Но, глядя на сотню детей, которых спасали из города на этой сорокаметровой яхте, он понял, что если вернётся, то ни жены не спасёт, ни дочери не сможет гарантировать хоть что-либо, кроме боли одиночества. Он решил для себя, что сперва убедится в безопасности его сокровища, а затем вернётся к любимой. И сейчас он шёл исполнить свой долг. Как любящий муж и как истинный мужчина. Он не питал иллюзий, что обрекает свою дочку на сложное и тяжёлое детство… как и у сотен миллионов детей по всему миру, оно теперь не будет весёлым и беззаботным. Но быть может… если хотя бы маленький шанс… он обязан.

Побережье было пустынно, как никогда. Золотые пески потеряли своих обожателей, и печально омывались водами океана.

— А если не найдём лодку? — за два часа до рассвета этот вопрос, заданный Винном был более чем актуален.

— Побежим вдоль берега. А если понадобится — поплывём. — ни капли не шутя, ответил Рюдигер.

— Звучит как план! — с белоснежной улыбкой потёр руки Самуэль.

Лодка нашлась в магазине подарков. Прогулочная резиновая лодка. Судя по потёртостям, коробку с ней использовали в качестве стула ранее. Её распаковали, и пятеро здоровых мужиков вмиг её надули, водрузили вёсла и небольшой штатный двигатель, лежавший под полкой.

Уходить в океан было опасно, но проплывать вдоль пятикилометровой в глубину линией фронта было ещё опаснее. Могли заметить и свои, и чужие. Со стороны океана крейсеры Атлантического флота регулярно долбили артиллерией позиции шайтранов, прорезая их многомиллионные ряды.

— Выключаем двигатели, дальше на вёслах. — скомандовал Рюдигер, сам же первым берясь за инструмент.

— Рассвет близко. — заметил Винни.

— Соблюдаем тишину и радиомолчание. Следуем группой за мной, угрозы обходим, наша цель в трёх кварталах от порта. — пытаясь сохранять самообладание, Рюдигер принялся выдавать финальные указания.

Пятёрка тихо, практически бесшумно, поднялась на залитый кровью и телами пирс. Шайтранов вокруг не было. Что им, воинам, делать в уже уничтоженном городке?

Отряд, скрываясь в тенях и прикрываясь полуразрушенными зданиями, двигался вперёд. На втором перекрёстке пришлось свернуть и сделать большой круг, так как обнаружился неприятель, занимавшийся тем, что стаскивал в одно место мёртвые тела шайтранов и людей. И если шайтраны лежали аккуратными ровными рядами, накрытые красной тканью, то вот людей просто в одну кучу скидывали, словно погибшую скотину.

Капитан отряда дал знак жестами, и они двинулись дальше, обходя опасный участок и удвоив бдительность.

— Займите периметр, следите за укрытием. Я выдвигаюсь. — капитан проглотил ком в горле и рывком помчался к тому, что осталось от его машины.

Обгоревший остов, раскиданные по дороге личные вещи. Там, у бордюра, лежала сумочка его любимой жены, неподалёку потерянный ботиночек дочери.

«Не вижу останков» — подумал, пропуская удар в самую душу, капитан. Удар под названием «Надежда».

Он посмотрел на ближайшие здания и оценил обстановку. Если бы он был на месте своей жены, куда бы он отправился?

«Церковь» — вход в неё был с другой стороны дороги, прямо напротив сгоревшего остова машины. Складывалось ощущение, что церковь посетил торнадо. Дикая разруха и неразбериха. И посреди всего этого безобразия и кровавых пятен стоял нерушимо алтарь. Подойдя к нему, Рюдигер осмотрелся. Он не знал, что именно он ищет, но чувствовал, что это что-то тут.

Наклонившись, под скамейкой лежал розовый телефон с детскими наклейками фей…

— Милая… — он поднял телефон жены и открыл его. Батареи оставалось всего пару процентов.

В галерее было несколько видеозаписей. Рюдигер сел на скамейку и с минимальной громкостью принялся смотреть последние послания своей жены. Слёзы, горькие слёзы текли по щекам никогда ранее не плакавшего мужчины. Работа приучила, выжгла из него эмоции. Вместе с ней из травмированной души источалась в огромном количестве жгучая ненависть. Она, словно наркотик, поглощала сознание мужчины, заставляя отправиться на бой.

Видео закончились, слова любви и просьбы позаботиться о дочери были сказаны…

Мужчина отправился по винтовой лестнице наверх, туда, где одинокий колокол навеки умолк, обрушившись на перекрытия. Мысли мужчины были о том, как уничтожить шайтранов-могильщиков, дабы отыскать тело своей жены.

Рука погладила рухнувший символ человеческой веры.

«Убить. Уничтожить. Стереть с земли. Испепелить. Обратить в прах». — десяток голосов единовременно взорвался в голове капитана отряда Альфа. Так резко и так неожиданно, наполненный чудовищной яростью, отчаянием и болью, он приникал в каждую клеточку тела человека. Всё закончилось так же внезапно, и лишь шёпот, призывающий к возмездию, шептал ему на ухо. Рюдигер поднялся и, не понимая, затряс головой.

Постепенно голоса исчезли, и лишь горечь осталась в горле, напоминая о необычной ситуации.

«Похоже, у меня нервный срыв и галлюцинации»

Отряд дождался его возвращения и всё понял по одному лишь выражению лица. — Так, ребятки. Я её не нашёл, но нашёл её послание. Сейчас мы можем вернуться обратно и жить, сражаясь, вплоть до смерти с костлявой. Или рискнуть призвать её пораньше, убив тот десяток могильщиков. Сам я за вас не буду принимать решение. Каждый должен решить.