После этого солдаты раскрыли створки и отошли на безопасную дистанцию.

— Этих тварей морят голодом, так что они ослаблены, но всё же будьте начеку. — подошёл к мистеру Рюдигеру солдат и закурил.

Пока все перешёптывались, из контейнера не доносилось ни звука.

— Да хули он там, уснул, что ли, Чарльз, шибани ему током! — крикнул солдат с лычками сержанта своему сослуживцу.

Тот кивнул и вытащил из кабины какую-то хрень на основе аккумуляторной батареи.

— Обычные шокеры им что слону дробина. Надо разряд помощнее. ВРУБАЙ!

И он врубил. Разряд пошёл по цепи и достиг прячущейся в темноте цели. Что-то зашаталось, заскрежетало, затряслось и загремело в контейнере.

— ВЫРУБАЙ! — крикнул сержант.

Рядом с ареной, в защитной униформе, похожей на костюм дрессировщика собак, но из совершенной другого, более гибкого и прочного материала, переминался с ноги на ногу Эрик.

Подача электричества прекратилась, и пронзительный звук, смесь ржания лошади и рёва бабуина, донёсся из темноты. Медленно и грузно шагая, тварь двигалась к свету. Под вой и шёпот толпы она выбралась, цепляясь своими длинными пальцами за стенки контейнера.

Одна рука прикрывала глаза, слепнущие от обилия света, вторая так и держалась за стенку. На его шее был широкий ошейник, к которому крепилась цепь. Ноги тоже были в колодках, не позволяя твари быстро бегать.

Сейчас он не казался таким злым и опасным, как в детстве. Да и выглядел он несколько иначе. Не было стальных когтей, а бордового цвета кожа местами имела чёрные и тёмно-синие пятна. Следы от ударов и увечий. Тварь наконец проморгалась и посмотрела на нас своими четырьмя глазами. Впрочем, один был явно выбит и кровил.

— Итак, мои дорогие студенты, мы начинаем наше занятие. Перед вами стоит и пялится на нас один из самых безобидных нынешних жителей Северной Америки. Шайтран-строитель. Нередко их же используют в качестве пушечного мяса, выдавая мусорную экипировку и бросая волна за волной на убой в надежде прорвать наши оборонительные силы. Обратите внимание на три точки вместо носа — эти отверстия у них дыхательные и позволяют различать запахи гораздо лучше, чем мы.

— Как собаки? — спросил кто-то из студентов.

— Нет, хуже. Но в пределах пары сотен метров они могут почуять человека. Особенно если он ранен. На голове четыре глаза, причём верхняя пара действует отдельно, позволяя сосредоточиться на небе. Эволюция, предпосылки к которой скрыты на родной планете этих интервентов.

Рюдигер в течение пары минут повторил в коротком изложении лекцию, прошедшую на прошлом занятии, а также сильные и слабые стороны этого типа противников.

Я слушал его и смотрел на зубастую, предназначенную для перемалывания и отрывания кусков мяса, челюсть. Глаза существа уставились на меня, и я понял, как выглядит безысходность и отчаяние с точки зрения шайтранов. Его глаза были умными, не как у животного. Он всё понимал и просто жил, надеясь, что ему повезёт. Хотя бы сдохнуть без боли и мучений.

Лекция продолжалась, и Эрика отправили к нему для демонстрации основных атак этих существ. Хотя, будь это реальное сражение, у него был бы хотя бы нож или дубина, оббитая железом.

Эрик трясся, как маленький, но всё же преодолел себя и дошёл до черты, которая разделяла его и шайтрана.

— Ну давай, кусок дерьма, нападай!

Я стоял несколько в стороне, и наблюдал за этой клоунадой боящегося сделать последний шаг Эрика и аморфного, игнорирующего его шайтрана, уставившегося на песок. В какой-то момент Эрик с рёвом и воплем полетел на двухметрового шайтрана весом под сотни полторы килограмм, и сбил его, совершенно не сопротивляющегося, с ног.

— Странно он себя ведёт. — ткнул сигаретой в сторону мутузящего и бьющего руками и ногами иномирца Эрика.

— Пацан? — уточнил второй солдат.

— Не, шайтран! Обычно огрызался, что-то там рычал, пытался говорить на своём крокодильем.

Шайтран замер и перестал двигаться, укрыв обе руки под брюхом, в который со всей дури зарядил Эрик.

— ДА! ВОТ ТАК! ПОНЯЛ? ГНИДА БЕЗНОСАЯ! — Эрик радовался как мальчишка, поставив ногу на голову шайтрана.

Странное чувство зародилось в области моего сердца. Словно огнём обдало. Тревога набатом забилась в висках, не давая сосредоточиться и понять, в чем дело.

Мой взгляд начал рыскать по округе, но ничего не находил.

— Мужики, что-то не так. — предупредил я солдат рядом, отчего они лишь посмотрели на меня странно.

Глаза, кожа, мышцы горели огнём.

— Чё это с ним? Так скрутило… — солдаты двинулись в мою сторону, махая при этом Рюдигеру.

Мои руки вжались мёртвой хваткой в древесину, ломая ногти и продавливая волокна. АРРРРРРРРРР! Как же жжёт!

— Иван!? — из толпы студентов вышла Ариния, которую я раньше не заметил.

Время словно замерло, когда я ощутил небывалую по силе связь с источником, что, словно канат, тянул меня к себе. Я посмотрел в ту сторону, откуда был зов, и заметил шайтрана. Он медленно переворачивался, скидывая ногу Эрика. Левая лапа отбросила неосторожного идиота, и шайтран вскочил на ноги. Над правой его рукой горело ярко-красным пламенем сфера. Я перепрыгнул через забор и понёсся к толпе, действуя строго по наитию. Интуиция, а это была именно она, кричала мне «Ты сможешь! Ты справишься! Оно не причинит тебе вреда!». Решивший умереть красиво шайтран замахнулся и швырнул сферу в толпу людей. Я оттолкнулся от песка арены и прыгнул наперерез красной сферы, прикрывая собой не столько зазевавшихся от неожиданности неудачников, сколько одну неугомонную дуру.

Шар попал по одиночной цели, отбрасывая меня, словно пушинку, и заключая в огненную ловушку. Я не чувствовал жара пламени, но моя грудь горела, моё сердце пылало. Что-то внутри меня продиралось по каналам, явно превышая их размеры. Это приносило страшную, адскую боль, от которой я закружился по песку, дико воя и рыча, не имея возможности сделать хотя бы маленький вдох. Лишь краем глаза увидел, как словно из тени выныривает Рюдигер, пронзая книнком тварь, что метнула свой магический шар в слабых людишек.

— Держись, парень! Скорая уже… — зрение помутилось, слух пропадал.

Исчезло осязание… Нос не слышал ничего, кроме запаха паленной одежды.

Пришла тьма… И я надолго поселился в её обители…

Чёртов шайтан…

— Как он? Есть изменения? — пожалуй, одними из немногих людей, которые постоянно справлялись о судьбе больного, были мистер Рюдигер и его дочь.

Остальным если и было дело, то тратить время на ежедневное посещение впавшего в кому месяц назад парня им было ни к чему. Месяц прошёл с момента эксцесса, и пусть все показатели были в норме, приходить в себя Иван не спешил. Да и не понятно было, придёт ли вообще.

— Да как обычно, все показатели в норме. То, что с ним происходит — это за пределами нашего понимания. Пожилой врач пригласил в свой кабинет преподавателя и принялся, как обычно, заваривать кофе.

— Всё-таки я считаю, что воздействие эль-поля, несмотря на его нематериальность, оказывает существенное влияние на материальный мир. Мана, как вы её называете, словно радиация — незримо меняет наше тело. Но, в отличии от самой страшной угрозы прошлого века, нынешняя непостижима и слабо поддаётся изучению. — доктор пододвинул тарелку с печеньем, приглашая своего постоянного собеседника перекусить.

— Вы правы. Я ведь и сам маг в какой-то мере. Это сложно объяснить словами, но у нас как будто появляется мысленная связь с чем-то потаённым, хранящимся внутри нас. Будто новый орган появился. И им очень и очень тяжело управлять. Помните случай с Серхио? — откусив кунжутное печенье, спросил гость.

— Это тот парень, которому оторвало ноги, и он долгое время пытался освоить протезы? — покопавшись в памяти, профессор медицины смог соотнести имя и случай, широко обсуждавшийся несколько лет назад среди его коллег.

— Да. Мне довелось пообщаться с этим парнем. Он ведь тоже был магом-самоучкой. Так вот, он выдал очень интересную фразу, которая мне запомнилась. Когда его спросили, почему он так долго привыкает к протезам, он ответил: «Я к управлению маной до сих пор привыкнуть не могу, а тут мне аж две ноги оторвало. Всё приходится учить с нуля.» То есть он фактически сравнил два эти состояния как похожие. На мой взгляд, ещё точнее будет сказать, что магия — это попытка научиться управлять третьей рукой, которая, к тому же, лишена осязания. Можете представить, какая это нетривиальная задача. — Рюдигер допил кофе и развернул конфету. — А ещё это дело усложняется тем, что для управления, как в автомобиле, требуется топливо, которое у нас в огромном дефиците. Концентрация маны в Северной Америке, на ещё контролируемых альянсом территориях, в десять раз выше, чем средняя концентрация в Европе. С учётом того, что даже шайтраны не научились сохранять ману долгое время за пределами своего родного мира, что уж говорить о человеческих магах.