— В тот раз я к себе домой телепортировался, и в Академию до следующего дня не возвращался. Зачем тебе ужин таскать, когда у тебя пельмени в леднике своего часа ждут? А про одежду вообще не понимаю, — фыркнул дракон.

Это что, выходит, Змий сам обо мне позаботиться решил? Но ведь он на меня смотреть даже не хочет.

— Глупая ты Машка, — хихикнул Змый. — Но оно, может, и к лучшему.

— Почему это?

— А потому. Не стану я своему братцу помогать, тем более, с тобой. Сами разбирайтесь.

Разобраться я решила сразу же, так что с Алексом распрощалась, едва мы вернулись в Академию.

А что, в таких делах лучше не ждать — не то снова разозлюсь, расстроюсь и ничего путного в итоге не выйдет. Змий, конечно, все равно меня злит, но вежливость никто не отменял.

Еще мне все же хотелось, чтобы декан со мной общаться начал — грустно как-то без его ехидного «Велесова» учиться было. Тем более, и время подходящее сегодня — самая длинная ночь в году, после которой Йольские праздники начинались. Ее еще матерью ночей, или ночью тишины называли. Тот особый момент, когда тьма заканчивается, уступая место свету. Даже символично-поэтично выходит, хотя с поэзией у меня еще хуже, чем с магиматикой.

Однако прежде чем к декану отправиться, зашла в комнату — переодеться. Душа, понимаешь, красоты требовала. Если Змий вдруг решит повести себя по-гадски — пусть хоть видит, какую девушку упускает… так, опять мысли не туда поехали. Не нужны мне драконы, эльфов вполне хватает! А такой вредина вдвойне не нужен, вот!

— Знаешь, Маш, — Ульяна смерила меня задумчивым взглядом, пока я в вещах своих рылась. — Ты так изменилась.

— В смысле? — посмотрела на нее с недоумением.

— В смысле лица. Словно другим человеком стала, — пояснила русалка. — Вроде по чуть-чуть, незаметно почти, а все равно.

Я задумчиво уставилась в зеркало. Да нет, ничего такого — какой была, такой и осталась. Волосы, разве что отрасли.

Достала телефон, включила, открыла старые фото и ахнула. Действительно изменилась. Даже лицо свое потрогала, чтоб убедиться. Но нет, глаза не врут — нос тоньше, да будто поровнее, подбородок чуть острее, скулы повыше, глаза побольше.

Странно как. С фотографией сравнивать и не поймешь даже, словно сестра в зеркале отражается, а не я. Похожи, конечно, но разница есть.

— Может, это сказочное измерение на тебя так действует, — предположила Буланна. — Ну в смысле магическую суть обнажает. Ты ведь раньше в людском мире жила, о силе своей не знала, в отличие от прочих сказочников. Хотя если б Уля не сказала, я бы тоже не заметила. Даром своим пользовалась в последнее время?

Пользовалась, еще как пользовалась. Только об этом лучше никому не говорить — итак двое знают, а для секрета такое количество уже слишком много.

— Я… — махнула рукой. — Да какая разница, все равно симпатичной осталась.

Попрощавшись с подругами, вышла из комнаты, и не раздумывая, прямиком к Змию отправилась.

Вот и кабинет знакомый, ноги сами дорогу нашли, даже память напрягать не пришлось. Постучала тихонько — нет ответа. Дверь толкнула — не заперто.

Потопталась на пороге, решая, что делать, но любопытство все же победило, и я вошла, нервно оглядываясь. Вот застукает меня Змий в своем кабинете — снова в библиотеку сошлет. И никакого примирения не выйдет.

С момента моего последнего визита, в помещении ничего не изменилось — стол, книжный шкаф, кресло. Побродила кругами, бумажки пальцем потыкала и призадумалась. Может, он уже спать ушел? Темно ведь на дворе, чего ему в кабинете торчать, меня что ли ждать? А где ночует я не знаю даже, выходит, до утра благодарности откладываются.

Или он на Охоту эту призрачно-дикую отправился? Хотя нет, Охота не сегодня, сегодня все молча ждут, когда тьма отступит.

Так, а это что за дверка?

Ведомая все тем же любопытством, подошла ближе, заглянула. Снова не заперто, даже странно как-то — у него что, важного ничего здесь нет? А вдруг кто зайдет ненароком, бардак наведет? Те же бумажки, вон, порвет, разбросает… безалаберно это — все нараспашку оставлять, особенно когда студенты в одном с тобой здании. Еще и фамильяры…

Вторая дверь вела как раз в личные покои. Ого, удобно как, поработал и спать пошел. Это вам не через полгорода на маршрутке в шесть утра на другой конец города переться.

Оглядела массивную кровать, еще один шкаф, на этот раз платяной. Скромненько здесь, даже аскетично. У Алекса — и того побольше комната будет.

Может в трусах его порыться? А что, он в моих осенью копался, вот и я пошурую, чтоб все честно было. Сам виноват, что не запер ничего и свалил. Не зря же шла сюда.

— Велесова? — из-за третьей двери, которую я сначала даже не заметила, появился Змий.

Блестящий от воды, с мокрыми волосами и абсолютно голый.

Что-то мне в последнее время на мужиков обнаженных везет. Это я их притягиваю, или они меня? А фигура у декана получше Змыевой будет. Грудь хоть не так выпирает, но руки, зато, накаченные — потрогать хочется.

— Вам лишь бы что полапать, Велесова, — вскинул брови декан, скрестив на груди те самые, трогательные руки.

Лучше б он их пониже скрестил, а то отвлекает только, с мыслей сбивает.

— Так и не смотри, если отвлекает.

А мышцы на скрещенных руках еще заметнее. Интересно, если потрогаю, он сильно против будет?

Вид голого Змия меня в такое оцепенение ввел, что я не сразу поняла — мне радоваться от того, что декан вновь со мной заговорил, или злиться, что опять мысли мои читает, да голым расхаживает.

Ого, а на второе мое «потрогать» он не возразил даже…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это ты ко мне сама пришла, так что злиться права не имеешь, — отрезал дракон. — Я в своей спальне могу делать что хочу и ходить как хочу.

— Двери закрывать надо, — возразила, больше пискнула.

— Маша, ты ЯГО, — закатил глаза Змий. — Ты в другие миры проходы открываешь. Думаешь, с обычными замками справиться не сумеешь?

Ой, и правда. Уля ведь тоже тогда говорила, что запиралась. Ну, когда я еще ее хвост русалочий увидела. Т-а-а-а-к, об этом лучше не думать — только чешуя сниться перестала.

— Ты зачем пришла?

Змий говорил странно. Вроде и голос холодный, даже безразличный. А вроде что-то такое прежнее проскальзывает.

Нет, не прощу себя, если его мышцы пальцем не потыкаю.

— Я спасибо сказать хотела, — собралась с мыслями, сделав шаг вперед.

— За что? — Змий отступил назад.

Немного совсем, да все же.

— За… заботу. Это ведь ты мне одежду с едой принес, хотя и не просила. В мужчине же главное, чтоб делал то, что надо, даже когда не просят, — сама не заметила, как строгое «драко» вместе с «вы» опустила.

Змий, впрочем, и на это не возражал.

— Не за что, — покачал головой, будто наваждение отгоняя.

— Ну ведь ты… а я злилась, что браслет нацепил… и еще… — проговорила путанно.

Да уж, Маша, понесло тебя. Это все руки Змиевы — отвлекают.

— Глупая ты, — вздохнул декан. — И я глупый, даже побольше, чем ты. Браслет для защиты ведь был, чтоб никто тобой воспользоваться не смог. Да потрогай уже, раз так хочется.

Змий отходить перестал, глаза прикрыл, словно замер.

— И ничего не глупая, — возразила, не слишком уверенно.

Злость на Змия куда-то испарилась — он сейчас слишком печальным, слишком ранимым казался. Предложи мне какой другой голый мужик что-нибудь у него потрогать — сразу бы получил по шее. А Змий… с ним совсем по-другому было. Неловко как-то, эмоционально, дурацки, но по-другому.

Протянула руку, действительно мышцу тыкнула — а что, надо соглашаться пока предлагают. Твердая, будто камень.

Едва до кожи дотронулась, под пальцем вновь искра проскочила. А кожа-то какая у него горячая… но это приятно сейчас.

— Убегать в этот раз не станешь? — спросил Змий, наклонившись к моему лицу.