— Здесь!

Евмолп из Сол вошел в старый оружейный зал во дворце сатрапа, и находившийся там человек резко обернулся на звук его шагов.

— Как тебя зовут? — спросил осведомитель. — И из какой ты части?

— Меня зовут Деметрий. Пятый отряд третьего штурмового батальона.

— У меня для тебя поручение от царя. — Евмолп показал табличку с оттиском звезды Аргеадов. — Узнаёшь?

— Это царская печать.

— Вот именно. Приказ, который ты получишь от меня, исходит напрямую от Александра. Задание это непростое и очень ответственное, но нам известно, что в делах подобного рода ты не новичок и всегда действовал быстро и точно.

— Кого я должен убить? — спросил Деметрий.

Евмолп прямо посмотрел ему в глаза:

— Полководца Пармениона.

Реакция Деметрия выразилась лишь в учащенном моргании, а Евмолп продолжил, все так же, не отводя от него взгляда:

— Приказ устный, и знать его должен ты один. Никто больше. Даже сам царь не знает, что ты отбыл с этим заданием. У тебя будет два местных проводника, абсолютно надежных. Возьмете верблюдов из стойла Сатибарзана — самых быстрых и выносливых. Вы должны быть на месте, прежде чем слухи о смерти Филота достигнут Экбатан. — Он протянул ему свиток. — Этот документ подтвердит, что ты царский гонец, но, чтобы приблизиться к Пармениону с устным посланием, ты должен знать пароль, известный только ему и царю.

— И каков же этот пароль?

— Это старая македонская считалочка, которую поют дети. Возможно, ты ее знаешь:

В глазах убийцы вспыхнул саркастический огонек, и, кивнув, он закончил стишок:

— Совершенно верно, — подтвердил Евмолп, не выразив никаких чувств, и продолжил: — Это не может быть достойной наградой за выполнение поручения, но из моего кармана ты получишь талант серебра.

— В этом нет нужды, — ответил Деметрий.

— Пригодится. Действуй кинжалом, бей в грудь. Величайший солдат Македонии не должен погибнуть от удара в спину.

Деметрий снова кивнул.

— Что еще?

— Ты должен застать его врасплох. Если он заметит твое движение, ты пропал. Не рассчитывай на то, что ему семьдесят лет. Лев всегда остается львом.

— Я буду внимателен.

— Тогда отправляйся сейчас же. Нельзя терять ни минуты. Твои проводники ждут тебя в стойле с верблюдами наготове. Деньги найдешь в Экбатанах рядом с халдейским храмом Эшмуна, у южной двери. Сразу же убегай, чтобы никогда больше не возвращаться.

Деметрий вышел, как ему было указано, через черный ход, спустился к стойлу и отправился навстречу заходящему солнцу. С высоты башни Александр наблюдал за убийцей, бледный и неподвижный, пока тот не скрылся из виду и перед глазами остался лишь неровный пустынный пейзаж.

Деметрию понадобилось шесть дней и пять ночей, чтобы добраться до Задракарты; по ночам он спал лишь по нескольку коротких часов, а ел и пил, не слезая с седла. Каждый день он и его проводники меняли верблюдов, чтобы поддерживать постоянную скорость, — казалось невероятным, какие огромные пространства удалось им покрыть таким образом в столь короткое время. Они прибыли в Экбатаны к исходу тринадцатого дня, и Деметрий тут же явился во дворец правителя.

— Ты кто? Чего тебе надо? — спросил стражник. Деметрий предъявил пропуск с царской печатью:

— Гонец от царя с прерогативами чрезвычайной важности. Устное личное послание Пармениону.

— Ты знаешь пароль?

— Разумеется.

— Подожди, — сказал стражник.

Он удалился в караульное помещение и пошептался со своим непосредственным начальником, который почти сразу вышел и обратился к прибывшему:

— Следуй за мной.

Они пересекли обширный двор с колоннами и колодцем посередине, откуда слуги черпали воду для гостей и животных, и оказались во втором дворе. С западной стороны портика, уже в тени, виднелась лестница, ведшая на верхний этаж. Они свернули в коридор, охраняемый двумя педзетерами, и прошли в самый его конец. Перед дверью не было никакой охраны. Начальник стражи постучал и стал ждать. Вскоре послышались шаги, и чей-то голос спросил:

— Кто там?

— Охрана, — ответил начальник стражи. — Прибыл чрезвычайный гонец от царя с устным посланием и паролем.

Дверь открылась, и показался человек на шестом десятке, почти совсем лысый, с табличкой под мышкой и стилосом в правой руке.

— Я секретарь для разбора почты, — представился он. — Следуй за мной. Парменион сейчас примет тебя. Он только что закончил отвечать на письма и хотел принять ванну перед ужином. Надеюсь, ты несешь ему хорошие известия. Бедняга, он все еще удручен смертью Никанора и все больше тревожится за царя и своего последнего сына.

Секретарь украдкой рассматривал каменное лицо убийцы, словно стараясь угадать содержание известия, предназначенного его господину, но ничего хорошего так и не высмотрел.

Они остановились перед другой дверью, и секретарь сказал:

— Подожди меня здесь. Нужно выполнить одну формальность, прежде чем тебя допустят к военачальнику.

Деметрий, опасаясь обыска, сжал под плащом рукоять кинжала. Некоторое время изнутри не доносилось ни шума, ни голосов, а потом снова появился секретарь. В руках он держал поднос, на котором находились ломоть хлеба, солонка с солью и чаша вина.

— Парменион хочет, чтобы всем входящим в его дом оказывали гостеприимство. Говорит, это приносит добро, — проговорил старик с полуулыбкой. — Прошу, отведай.

Убийца выпустил кинжал и протянул руку к подносу. Он взял хлеб, посолил его и съел, а потом отхлебнул вина и, вытерши рот тыльной стороной руки, сказал:

— Поблагодари его от меня.

Секретарь кивнул, поставил поднос на стол и, введя гонца в дверь, за которой находился кабинет Пармениона, велел подождать еще немного. Из-за двери, ведущей в соседнюю комнату, до Деметрия донеслись голоса двух человек. Наконец секретарь вышел и кивнул в знак того, что гонца ждут. Тот вошел и закрыл за собой дверь.

Парменион сидел за своим рабочим столом. За спиной у него виднелся стеллаж со свитками, каждый снабжен ярлыком; а сбоку на треноге была установлена географическая карта, изображавшая провинции Персидской державы к востоку от Галиса. Едва завидев царского посланца, он встал и двинулся навстречу. На нем был военный хитон до колен и македонские кожаные сапоги до середины икры. Парменион отличался чрезвычайно крепким телосложением, его доспехи из железа и кожи, висевшие на вешалке у стены, вместе со щитом весили, наверное, целый талант [13]. Сейчас он был безоружен. Его меч с клинком древней работы висел на перевязи на той же вешалке.

Старый полководец любезно указал на кресло:

— Усаживайся, солдат.

— Я не устал, — ответил убийца.

— Однако, похоже, ты пересек само царство мертвых, — возразил Парменион. — У тебя ужасный вид. Ну же, садись.

Деметрий повиновался, чтобы не вызвать подозрений, и подождал, когда полководец приблизится, но когда убийца сел, рукоять кинжала высунулась из-под плаща. Заметив ее, Парменион отступил к своим доспехам.

— Ты кто такой? — спросил он, протянув руку к своему мечу. — Ты сказал, что знаешь пароль.

Гонец встал.

— Старый солдат на войну торопился… — проговорил он, берясь за рукоять кинжала.

При этих словах Парменион выпустил меч, который уже сжимал в руке, и подошел к Деметрию с выражением мучительного недоумения в глазах.

— Царь… — прошептал он, не веря. — Как это возможно?

Вонзив ему в грудь клинок, убийца смотрел, как Парменион падает без единого стона, оставляя на полу широкую лужу крови. В затухающем взгляде не виделось ни злобы, ни протеста. Только слезы. И убийце показалось, что с последним вздохом его губы прошептали что-то… возможно, то были слова пароля.