— Что ж ты молчал… Почему сразу не рассказал мне?

— Боялся потерять. Ты один за меня заступился, Яшке по морде дал… вроде как отобрал у него. Но я… не мог сказать тогда, и с тобой быть так, как ты хочешь, не мог. Но мне тебя не хватало, когда разошлись — скучал сильно. Ведь было у нас, вроде семья… я даже написать тебе хотел в Германию, но не стал.

— Если бы я знал…

— Ничего бы не изменилось. Нам с тобой иногда и хорошо бывает, правда, особенно если накатить грамм по триста. Мы же вместе? Ладно, хватит откровений, ложись, Макс, поспим… Я просто хотел, чтобы ты понял про дом, почему я так коттеджи все эти не люблю. И не обижался.

— Нет! Какой поспим!

— Я прошу тебя, Максим, пожалуйста…

Сергей приподнялся, подтянулся выше и лег головой на колени Макса, прикрыл глаза, молчал. Что можно было еще добавить к тому, что он рассказал? Заговорил Макс.

— Посажу выродка. Клянусь…

— Не надо, Максим, оставь это, не хочу ворошить, — Сергей не открывал глаз, — просто так не получится, суд будет. А я не хочу…

Максим не ответил. Мысли его метались, глаза жгли слезы.

Дыхание Сергея стало ровным и глубоким, он уснул. Макс сидел еще некоторое время, смотрел на красивое, во сне еще более одухотворенное лицо Залесского. Думать ни о чем не мог. Вот они вместе, что еще? Прошлое прошлому… Жить? Как он сказал? Семья… и не получилось… А кто виноват? Да сам же и виноват. Как поправить, вернуть?

Осторожно зарылся пальцами в светлые волосы Сергея. Лечь бы рядом… Глаза закрывались, вырубало в сон, сознание хотело выместить услышанное, стереть, чтобы не было так невыносимо больно! Нет, не спать… Есть дело, надо почту проверить. И еще одно…

Максим осторожно высвободился, подложил под голову Сергея подушку, наклонился и поцеловал Залесского в губы, как будто прощался. Тот не проснулся. Вот и хорошо.

Лазарев перебрался за стол, включил ноутбук, вышел в сеть и набрал в поисковике:

Giselle, Hertha Maier

Вышли статьи, на голландском Макс прочесть не смог, гугл выдал дурацкий перевод. Но были материалы и на английском. Вот и сайт. Фотографии. Красивая женщина, она ли? Ни слова, подтверждающего догадки Лазарева, не было. Балерина, да, жена одного из членов королевского дома, русская. Иностранцы любят жениться на русских. Хорошо, вот фото, может быть, есть ранние? Закончила академию Вагановой — снова совпадает, но прямого доказательства нет. Стоп! Фото с выпускного вечера. Девушки в длинных платьях, стройные парни в классических костюмах. И снова ничего…

Максим привык верить не домыслам, но фактам.

Оставалось только написать ей, чем черт не шутит. Госпожа Майер все-таки не королева Голландии, может, и ответит…

На некоторое время он углубился в составление письма, и мысли о том страшном, что узнал от Сергея, отодвинулись. Но стоило выключить ноут — накатили снова.

Лазарев обернулся посмотреть на друга… любовника… Как называть его? Не задумывался он об этом, а Сережа думал — “семья”. Если бы бы хоть раз обмолвился! Если бы было так…

И снова желание лечь рядом, обнять, прижаться. Уснуть вместе. Почему надо отказывать себе в этом? Не важно, что будет завтра, сегодня, сейчас они вместе. И Серж так сказал: “Мы же вместе”. Максим знал себя и был уверен, что ЭТО останется. Навсегда. С остальным Судьба как-нибудь разберется.

Утро застало их мирно спящими на казенном диване. Макс проснулся чуть раньше, открыл глаза, прижался к Сергею. Хоть и без того было тесно — спали в одежде, на одной подушке, без белья.

Проснулся и Сергей, улыбнулся Максу, вздохнул, потянулся, поморщился.

— Как ты? Спина? — спросил Макс.

— Нет, ничего, уже лучше.

Лазарев бедрами почувствовал, как напряглись мышцы Сергея и его ответную реакцию на собственное возбуждение. Теряя мысли, потянулся к губам Залесского, вобрал в свои, раздвинул языком. Серж горячо ответил…

После вчерашнего разговора оба они стремились к близости.

Сплелись ногами.

— Нет бы дома, — между поцелуями выдохнул Сергей, — как школьники…

Рука его протиснулась между ними, пальцы быстро справились с прягой ремня и застежкой брюк Макса, обхватили член.

— Сережа…

Ласкам Залесского Максим отдавался сразу и бесповоротно. Крышу сносило от одного прикосновения, и каждый раз, как в первый. Серж знал свою власть над ним и никогда не пользовался ею…

Оба они уже были близки к оргазму, когда дверь без стука распахнулась, и беспечные любовники услышали смущенное:

— Ой…

— Блядь, не закрыл, когда за ноутом ходил, — сказал Максим, он лежал к двери спиной и не видел, кто вошел. А по голосу не узнал.

Зато Сергей узнал, но сказать ничего не мог, потому что на него напал приступ хохота. Он смеялся, оправляя джинсы, которые никак не желали застегиваться на возбужденном члене, смеялся, когда отодвинул Макса и сел.

Максим встал и все так же, к двери задницей, оправился. Только когда повернулся, то увидел, кто нарушил их с Залесским счастье. Делать вид, что они тут сцену из балета репетировали, не было никакого смысла. Надеясь, что гость толерантен к сексуальным меньшинствам, Макс, как ни в чем не бывало, поздоровался.

— Привет, Игнатий, ты чего тут?

— А я думал, может, класс будет…

— Серж? У нас разве есть класс по расписанию?

— Сегодня нет, но я могу позаниматься с Игнашей индивидуально, — пытаясь сохранить серьезность, отвечал Сергей, но не выдержал и со смехом снова повалился на диван.

— Стучать надо, — упрекнул Макс, — видишь, что с человеком делается. Нервный срыв.

Максим, в отличие от Залесского, умел сохранять невозмутимый вид в любых ситуациях.

— Извините… Я, может, пойду тогда?

— Да чего уж, оставайся, раз пришел. Кстати, я собирался звонить тебе, — вспомнил Максим. — Скажи, у тебя сольные номера есть? Женские…

— Есть.

Макс удовлетворенно кивнул

— Это хорошо. Тогда пошли куда-нибудь позавтракаем и поговорим. Про номера.

— А можно к нам пойти, я тут с девушкой живу, в двух шагах от метро. Она готовит хорошо.

— Овсянку варить умеет? — отсмеявшись, спросил Залесский.

— Да, еще как. У неё диплом шеф-повара.

— Твоя девушка — повариха?! — тут уже не смог оставаться серьезным и Макс. — Вот так союз. Тогда почему ты такой худой… А-ха-ха… Пошли, Серж, познакомимся. Все у нас с тобой было, а поварих не было!

— У неё свой ресторан, ну… папин, но как свой, — обиделся Игнатий.

— Да не сердись, шучу я. Сам понимаешь… не совсем ты вовремя тут оказался… Извини. А кто же папа её?

— Андрей Ильич Куприянов.

— Да ладно! — воскликнул Макс. — А ведь я его знаю, если не тезка, а самый тот, хороший мужик, спонсором у меня был в проекте, сеть ресторанов Чайнатаун. Он?

— Он.

— Отличная партия. Это я про девушку, — приобнял он Игнашу. — Не дуйся, ко мне привыкнуть придется, если хочешь с нами работать. А ты вроде хочешь… Ну, раз приглашаешь, так пошли овсянку варить. Собирайся, Серж, хватит валяться.

— Я в коридоре, может, подожду? — предложил Игнатий. Парень явно был без комплексов.

— Нет, мы… вечером закончим, — ухмыльнулся Макс, глянув на Сергея.

— Ладно, раз приглашают на домашний завтрак — пошли, — согласился Залесский, — только я сначала помоюсь.

— О-о-о-о, если Серж в душе — это надолго, — пошутил Лазарев. И подумал, что каламбур суть есть истина. Только не “надолго”, а “навсегда”. Но утяжелять утро философией не хотелось. На столе красовался не убранный в тайник чайник — это навеяло мысли более приятные. — Подождем, что делать. Хочешь кофе?

— Можно.

— Хорошо, давай по одной и расскажешь мало-мало о себе, как чукча в балета папала.

Игнатий хотел обидеться, но Сергей отмахнулся от Лазарева и пояснил: