Мне понадобилось несколько минут, чтобы вытащить оттуда матюкающегося парнишку. Главную роль в импровизированной операции по захвату пленного сыграл, как ни странно, Брут. Его улыбчивое личико было столь привлекательно, что сразу заставило Егора выбраться из-под развалюхи. С другой стороны от пса, разумеется.

— Смирно! — заорал я, когда очумевшие глаза Консервы показались из-под машины.

Армейские инстинкты взяли верх, Егор замер в стойке. Я даже не понял, как он взлетел на ноги. Приступ истерии в нем выдавали только активно вращающиеся глаза и дрожащие руки, которыми он только сейчас пытался найти пистолет. Настолько дрожащие, что ими можно было взбивать белки до стоячих пиков. Или заработать небывалую славу среди девушке. Пистолет предательски не хотел сам прыгать в руки и спокойно висел на поясе.

— Рядовой Консерва, ржавый нож тебе в крышку! — образ прапорщика оказался мне на удивление чем-то близок, так что я не стал отказывать себе в удовольствии, — Какого черта ты такой рохля? Отвечай!

— Не имею понятия! — громко просипел парень, будто его сейчас кто-то душил. Руки снова вытянулись по швам, минуя пистолетную рукоять.

— Значит, трусость из тебя в учебке не выбили? Под мамкино крыло сбежать вздумал, дармоед алюминиевый? — я начал расхаживать перед Егором, размахивая руками. Кажется, даже слегка забрызгал его слюной.

— Никак нет!

— Тогда отставить малодушие! Ты мужик, или только спросить? Вот и веди себя нормально! Какое у тебя там сейчас было задание?

— Встретиться с разведгруппой! — Консерва даже слегка встал на носочки, когда отвечал. Взгляд стал чуть более осмысленным, за пистолет хвататься перестал. Видать, действует армейская психотерапия. Жаль мы не на плацу, там точно были бы бонусы к эффективности.

— Значит так! — заорал я ему на ухо, сделав морду лица пострашнее да посерьезнее, — Сейчас собираем вещички и ищем эту твою группу! И в гости я тебя не позову, все ясно?

— Так точно! — выпалил раскрасневшийся Егор.

— Вот и славно, — сказал я уже нормальным голосом, устало усаживаясь на корточки в полуметре от парня.

Рядом со мной стоял натуральный призывник первого дня. Красное лицо, слегка трясется, весь мокрый от пота. Одежда уже успела пропитаться ароматным коктейлем из пережитого за последние сутки, и сейчас болезненно била в нос острым ароматом подтухшей органики. Сам призывник тоже, видимо, почувствовал свой аромат, не скрываемый сейчас ветром и лесными елочками. Это я понял по его лицу, резко сменившему оттенок с красного до бледно-зеленого. По Егору было видно, что завтрак так и хочет покинуть место своего заточения, так что он стоически сдерживал природный порыв. До победного конца.

— Ты как? — спросил он через пару минут, стирая со лба пот.

— Перегорел немного, — признался я, спокойно глядя на красноватое зарево пожара, — Сам-то как, закончил истерику?

— Вроде того. Спасибо. — Егор приземлился на землю рядом со мной. Он заметил мой взгляд, бесцельно блуждающий по языкам пламени, — Долго ты там жил?

— Всю жизнь… — звук вышел тихим и каким-то совсем печальным, — Ну, я имею ввиду вторую жизнь.

Еще пару минут мы посидели в тишине, смотря на тонущую в языках пламени крышу. От стен начинали отваливаться большие куски обгоревшей древесины. Углем засыпало ближайшие к дому песчаные дорожки. От жара поник и пропал небольшой цветочный садик, доставшийся от родителей. Я за ним особо не следил, так что там остались лишь самые неприхотливые многолетние цветы. Куст жасмина рядом с верандой, что так чудесно наполнял двор чайным ароматом каждое лето, обратился горящей спичкой. Бревнышко за бревнышком, мой дом разваливался на части.

— Ты, это, что теперь делать будешь? — спросил Консерва, незаметно пытаясь оттереть пятно слизи с куртки. При этом каждый раз бросая на него взгляд он слегка бледнел, так что большую часть времени пытался справиться с ним вслепую.

— Что-что, — пробурчал я, — Тебя пойду провожать. Помрешь ведь, к гадалке не ходи.

Спонтанное решение с моей стороны, но при этом абсолютно логичное. Ну вот куда мне сейчас податься? К тете Люде в магазинчик? Или может пойти с молчунами грибы собирать? Нет уж, одиночества мне пожалуй хватит. Егорка — мой билет в человеческое общество, которого я, чего уж скрывать, ждал очень давно. Помочь ему добраться до своих и выполнить миссию, и вот я уже снова среди общительных и благоприятно пахнущих человеков! Да и как-то не верится мне, что дорога будет такой уж сложной. С молчунами договорюсь я, с людьми — Консерва. План выглядит добротно, все схвачено!

— А чего помру-то сразу? — возмутился Егор. Теперь он ковырял ненавистное пятно складным ножом. Нож тоже оказался возмутительно сложным для Егора инструментом. Попытавшись сковырнуть пятно вслепую, он умудрился порвать куртку и с громким «Епть!» порезать себе предплечье.

— Тебя терзают какие-то сомнения по этому поводу? — выдал я, глядя на его манипуляции, — Быть может ты у нас профессиональный солдат? Или у тебя в рюкзаке спрятан складной танк? — я снова разгорячился, — Ну же, есть у тебя с собой танк?

— Нет…. - как-то потерянно ответил Егор. Признав поражение, он выкинул нож куда-то в сторону пожара.

— Вот и не веди себя, как моя старая бритва, — подытожил я.

— Это как?

— Не раздражай меня своей тупостью!

Кажется, я его немного обидел. Не то чтобы я эксперт в чтении человеческих мыслей, просто если от тебя демонстративно отворачиваются, это что-то да значит. Я же тут не виноватый, он ж действительно помрет! Это детство в нем играет, говорю вам.

— Извини, — послышалось от спины в камуфляжной куртке, — Ты прав, мне без тебя не справиться.

Бинго! Я же говорил!

— Ладно, и ты извини. Вспылил — ответил я Егору, который украдкой пытался посмотреть на меня. Незаметно, как ему казалось, — И вообще, я на голову ушибленный, на таких не обижаются!

— И то верно, — задумчиво протянул он, наконец-то явив мне свой обиженный лик. Точнее, закончивший обижаться.

— Слушай, раз уж у нас мир-труд-май, давай-ка мы пойдем к твоим друзьям? — сказал я, когда в голове промелькнула очень важная и своевременная мысль.

— Умник, мы разве куда-то торопимся? — вопросительно протянул Егор. Кстати говоря, он впервые меня по прозвищу назвал. Видать и правда обижаться перестал.

— В смысле? У нас же… — я задумался на секунду, подбирая самые разумные и действенные аргументы, — Важная миссия, во!

— А точно только поэтому? — Теперь на меня уже смотрел взгляд, полный подозрения. Черт, кажется, он слишком быстро начал понимать меня.

— Ну, как бы тебе сказать…. - я немного замялся, выводя пальцем на пепле какие-то каракули, — У меня там просто у дома целая цистерна бензина стоит…..

— Ох ты ж …. Ты прав, у нас, это, важная миссия. Вперед, нельзя терять время!

— Кажется, их становится меньше. Нет, точно вам говорю, меньше становится!

— Да тише ты!

Трое военных коротали время в небольшом загородном домике какого-то зажиточного бизнесмена. Или же чиновника с весьма хорошим достатком и нечистой совестью. Могли быть и другие варианты, но не видавшие раньше таких хором вояки верить в подобное наотрез отказывались. Танкист так и сказал: «Такой дом можно только украсть». Интерьер тут даже после многих месяцев запустения блистал и вызывал у представителей пролетариата гнев, зависть и подсознательное желание ни дай бог ничего не сломать. Чтобы потом пол жизни не оплачивать чей-нибудь золотой стульчак.

— Смотрите, тут даже оружие есть! — Мангал, как ребенок в игрушечном магазине, бегал по дому и трогал все, что плохо лежало. Вот и сейчас он с огнем в глазах изучал полку с образцами средневекового оружия, старинными винтовками и револьверами.

Военные выглядели крайне уставшими, даже вымотанными. Вся одежда грязная и влажная после пробежек по лесному бездорожью. Припасов с собой они взяли пусть и не так много, но это все равно вес. Ценные припасы, которые нельзя бросить, и которые лишь усложняли им забег наперегонки со смертью. Смертью в виде огромного полчища мертвецов, которое шло за ними буквально по пятам. Команде удалось выиграть немного времени, поэтому у них была возможность залечь где-то и хоть немного подготовить укрытие перед тем, как здесь пройдет стадо.