Идущее на убыль солнце не успело опуститься к горизонту на толщину пальца, а армия шахирцев уже пришла в полную боевую готовность. Телеги и весь живой транспорт остались позади под малочисленной охраной, а все остальные тысячи клинков встали плечом к плечу, сбившись в крепкие, словно гранит, ряды.

Эль Муджах оглядел монументальный строй золотых масок, что выжидательно смотрел на него и ждал приказа, и не верил, что это все происходит на самом деле. Фатир Эль Шех поставил его во главе огромного войска – шестьдесят три тагмы. Более семидесяти пяти тысяч воинов, готовых слушать и безропотно исполнять. Мог ли Кавим хотя бы год назад представить, что вознесется столь высоко? Нет… для него даже простое возвращение домой казалось чем-то несбыточным и неосуществимым. Но знакомство с Данмаром перевернуло его жизнь полностью.

Не спешиваясь со своего скакуна, глава рода устремил взгляд на поистине огромный лагерь имперцев. Их уже заметили, и теперь армия Исхироса спешно готовилась дать отпор внезапно объявившемуся противнику. Да, их было больше в два, а то и в три раза. Однако каждый Аль’сура в бою стоит пятерых Владеющих! А при таком условии противостояние уже не кажется столь безнадежным. Да и посланник Нальмунаши не станет бездействовать, увидев, что избранный народ пришел к нему на помощь. А если сам бог на их стороне, то разве такое уж большое значение имеет то, кто выступает против?

Ударив пятками коню в бока и натягивая уздечку, Кавим заставил его взвиться на дыбы. Черный жеребец, напоминающий своим мраком темноту крыльев спустившегося к ним ангела, угрожающе замолотил копытами в воздухе. Изогнутая восточная сабля с тонкоголосым пением выскочила из ножен и засверкала огнем в лучах заходящего светила. Клинок некоторое время грозил своим острием брюшкам пушистых облаков, но вскоре рухнул вниз, заставляя тысячи ног сделать первый шаг.

От слитного марша многочисленных тагм задрожала земля и взвились в небо полевые птицы, напуганные шумом. И Кавим Эль Муджах бесстрашно поскакал впереди своей армии. Данмар преподнес ему очень ценный дар, который не по карману даже самым богатым и влиятельным правителям современности. Он очистил его имя и примирил аристократа с собственной совестью. И вот теперь настало время отдариваться в ответ!

Имперцы оказались в крайне незавидном положении. С одной стороны их ограничивал пригород и стены, а с другой закрывала капкан армия султаната. Вражеские генералы приняли решение первым делом дать бой чужакам, и это позволило нам беспрепятственно вывести часть своих войск. Двадцать тысяч человек, конечно, не та сила, которая способна обрушить такого колосса, как объединенное войско Исхироса. Но это только на первый взгляд…

Разорвав на себе одежды, я призвал дьявольские крылья и взмыл в небеса, доводя своих сторонников до исступления и религиозного экстаза. Люди кричали, что-то швыряли вверх, обнимались и тыкали в мой парящий силуэт пальцами. Проносясь на бреющем полете над головами колонн, я слышал их радостные вопли. Меня славили, как спасение, но не понимали, что таковым я могу стать только для их детей. Для них же самих – я рок, божий перст и неотвратимое забвение. Но такова была цена свободы…

Разглядев среди пестрого сияния чужих душ сотню своих камбионов, я взял курс в ту сторону. Почему-то мне не хотелось оставлять их один на один в грядущей бойне. Я чувствовал себя обязанным присмотреть за ними и не позволить свалиться в пучину демонического безумия. Ведь настоящая война для нас еще даже не началась.

Людское море колыхнулось подо мной и пришло в движение. Защитники Махи отправились в контрнаступление, оставив за стенами еще достаточное количество воинов. Народные легионы, солдаты аристократии, багровые жрецы… это была грозная сила, несмотря на относительную малочисленность. Становилось даже жаль, что большинству из них придется умереть.

Шахирская армия, тем временем, уже преодолела большую часть расстояния до первых манипул Исхироса, и момент, когда они сшибутся друг с другом неумолимо приближался. Нам следовало бы поспешить…

Откуда-то снизу зазвучала боевая песнь Алого Завета. И десятки тысяч глоток подхватили ее, чествуя чернокрылого самозванца. Чествуя своего палача. Чествуя меня.

Красная вспышка молнии прорезала небо, показывая, что я услышал своих последователей. И этот раскат породил новый вопль восторга, ненадолго заглушивший пение.

Имперские генералы заметили наше приближение, и теперь их солдаты метались, словно между молотом и наковальней. Но даже в таком тяжелом положении у них еще оставались достаточно неплохие шансы сохранить армию. Вот только я не был намерен им этого позволить. Дьяволу нужно много жертв… а мне их нужно еще больше, чтобы осуществить задуманное.

Когда первые ряды Аль’сура добрались до порядков имперцев и на полном ходу ударили их в лоб, грохот металла разнесся по миру, словно это создатель хлопнул в ладони. В мешанине из света чужих душ было практически нереально отследить те редкие огоньки, что безвестно потухали в водовороте отчаянной рубки. Но я прекрасно понимал, что таковых становилось с каждым новым мгновением все больше и больше.

Посмотрев туда, где мы с Вестниками зарыли Сердце Князя Тьмы, я увидел ареол темной пульсации, бьющийся в такт каждой покинувшей тело душе. Зловещая реликвия ликовала. Впервые за тысячи лет она ела вдосталь, наполняясь энергией смерти и боли. Однако я опасался, что скормленных ей душ хватит только на открытие портала в Ад, но никак не на противостояние с Сатаной. Поэтому бойня должна продолжаться во что бы то ни стало…

Авангард защитников Махи, укрепленный воинами ордена, наконец приблизился к ожидающим схватки легионерам. В воздухе сразу же запели стрелы, но я не стал сбивать их силой своей Искры. Я бережно экономил войска исключительно ради этого момента. Теперь же людям придется рассчитывать на самих себя, а мне следует довольствоваться только ролью безмолвного наблюдателя.

Очень долго я летал над полем боя молчаливой тенью, паря на волнах яростных и истошных криков. А солдаты остервенело рвали друг друга на части, не считаясь с потерями и здравым смыслом, все больше входя во вкус. Для каждого бойца внизу эта битва перестала быть очередным испытанием на жизненном пути, становясь кульминацией всего их существования. Тем мигом, ради которого они взрослели, учились и вообще существовали. Серость окружающего мира начала постепенно расцветать багровыми тонами, в которые его раскрашивала пролитая кровь. И по-прежнему каждая смерть сопровождалась вспышкой тьмы, исходящей от Сердца Дьявола.

Напомнить о себе я позволил лишь один единственный раз, когда целый отряд вражеских Асов едва не пробил брешь в моей армии и не разделил ее на две неравные половины. Тогда моя крылатая фигура разразилась целым ворохом красных разрядов, испепеляя противника, а Алые Вестники потом быстро довершили сие начинание. Трупы имперских Асов оказались стоптаны, превратившись в наполненные обломками костей кожаные мешки. И неумолимый счетчик потерь снова закрутился в привычном режиме, медленно приближая кульминацию всей моей второй жизни.

Солнце уже коснулось своим диском горизонта, тени заметно удлинились, а люди подо мной даже и не думали униматься. Слишком долго зрели разногласия между живущими под этим небом смертными. Слишком много места в их разуме занимала ярость. Быть может, виной тому стало и воздействие темной реликвии, сыгравшей роль увеличительного стекла, что до неузнаваемости раздуло сидящие в людях пороки. Но как бы там ни было, остановить это жесточайшее кровопролитие могло только пришествие бога. Ну или Дьявола.

Безумство битвы не утихло и тогда, когда ночь окончательно заявила свои права на мир. Для меня темнота не стала помехой, но солдаты просто-напросто перестали видеть перед собой врагов. Для них осталось одно лишь направление, где поджидал противник, и они слепо рвались туда с усердием одержимых. Рвались, чтобы мигом позже упасть пронзенными чужими клинками и пополнить счет моих грехов.