— Полицаи, что ли? — схохмил Володя.

— Да, вспомогательные войска союзников, — подтвердил я, и Юлька согласно кивнула. А потом нам попались наконец на глаза и сами «оккупанты». К лагерю как раз возвращалась из ближайшего леса колонна легионеров в полной выкладке под командой центуриона, которого легко было узнать по развёрнутому поперёк гребню на шлеме. Потом за тренирующимися иберами мы разглядели и римских «салажат», которые по командам старшего синхронно дёргались подобно деревянным манекенам, отрабатывая слаженность действий копьями.

Именно слаженным строем замуштрованных до состояния зомби солдат и был силён Рим, и сейчас мы собственными глазами наблюдали картину подготовки его военной машины. Сравнивая будущих владык мира с иберами, я не мог не отметить, что в поединках местные в большинстве случаев перережут этих зомбированных болванчиков как баранов. Да что местные — пожалуй, после преподанной нам фехтовальной подготовки даже шансы нашей четвёрки выглядят неплохо. Но в тесной свалке против римского строя… Брррр! На хрен, на хрен, мне ещё пожить охота!

Однако, окончательно нас добили даже не сами хвалёные легионеры. Из-за угла лагерной ограды вдруг раздались глухие рокочущие трубные звуки. Обернувшись туда, мы остолбенели, увидев… слонов!

— Макс, ты в наш запас ивовых листьев часом конопли не подмешал? — подозрительно поинтересовался Володя, — А то мне чего-то хрень какая-то мерещится…

— Мне тоже! — поддержал его Серёга, — Или я совсем дурак, или мы уже каким-то непонятным хреном очутились в Африке!

— Ну, если только вместе со всей Испанией, — схохмил и я.

— Не, а если серьёзно — что за на хрен? — не унимался Володя.

— Слоны Ганнибала? — предположила Юлька.

— Пожалуй, — согласился я, — Только бывшие. Были его, стали римские.

Оправившись от изумления, мы разглядели и темнокожих погонщиков, и снующую поодаль такую же темнокожую кавалерию.

— Так это куда мы вляпались? — простонал Серёга, — То есть — в когда?

— Карфаген выдал Риму всех своих боевых слонов сразу же после Второй Пунической, — припомнила Юлька, — Это, кажется, 201 год до нашей эры. А вот сколько прошло с тех пор…

— Не очень много! — заявил я, указывая на мечи римских «салажат», явно прибывших из Италии недавно, — Сравните с мечами ветеранов!

— Как у вас с Васькиным! — заметила даже Юлька.

— А у салаг чего за хрень? — спросил Володя.

— А у салаг уставной гладиус старого образца, ещё не «испанский», — разжевал я.

— И чего это означает?

— А то, что производство «испанских» в самой Италии ещё не развёрнуто, и перевооружение на них пока проводится тут, в Испании, по мере возможности. Этих, как видите, ещё не перевооружили. Получается, что со Второй Пунической прошло от силы лет десять, а скорее — гораздо меньше…

— Военная реформа Сципиона Африканского? — блеснул наконец знаниями и начитавшийся в своё время исторической литературы Серёга.

— Ну, на тот момент ещё не Африканского, но вообще-то — ага, она самая.

— Это ж с какими людьми мы, получается, сосуществуем? — поразилась Юлька, — Может, даже увидим их, познакомимся…

— Закатай губы обратно! — оборвал её мечтательный настрой Володя, — И кто-нибудь, подскажите мне, как нам теперь выкарабкаться на хрен из этой задницы?!

Наших иберов слоны, конечно, тоже повергли в ступор, но ненадолго.

— Досточтимые стрелки! Не соблаговолите ли вы говорить на понятном для всех нормальном человеческом языке? — с издевательской учтивостью обратился к нам начальник. В самом деле, сидя на вёслах, мы были «при исполнении», так что требование командования было справедливо. Но с другой стороны…

— Так! Все заглохли! Помните о нашей легенде! — переводя Тордулу общий смысл наших разговоров, нужно было не переборщить и не сболтнуть лишнего, и я лихорадочно соображал, в какой степени искажения слухи о Второй Пунической должны были достичь «нашего» медвежьего угла…

— Наша страна далека от этих мест, почтенный! — начал я, быстренько прикинув хрен к носу, — Только через греков и скифов доходят до нас известия отсюда. Мы слыхали, что где-то тут, в тёплых странах, шла большая война Рима с Карфагеном. Очень большая и очень долгая. Мы слыхали, что у Карфагена есть великий воин Ганнибал, а у него — очень большие и свирепые звери с рукой на носу, — тут подсказывавший мне иберийские слова и дополняющий меня Васкес хмыкнул, но я настоял на «дикарском» термине, поскольку по нашей легенде мы сейчас наблюдали слонов впервые в жизни, да и наши непосредственные информаторы едва ли видели их вживую, — Слыхали мы и о великом воине римлян — Сципионе. Но нам говорили, что зверей с рукой на носу у него нет. Мы знаем, что греки — обманщики и хвастуны, но так нам говорили и скифы, а они обычно бывают правдивы. Откуда эти звери у римлян?

— Вам сказали правду, но это было давно — большая война уже кончилась. Сципион победил Ганнибала и отобрал у него этих зверей вместе с погонщиками. Теперь они служат Риму.

— Мы ничего не слыхали о конце этой войны. Дозволь спросить — давно ли она кончилась?

— Четыре года назад, — ответило начальство, подсчитав в уме. Затем, опомнившись окончательно, спохватилось:

— Кто приказал вам перестать грести?! За вёсла, лентяи!

Приказав приданным отряду рабам обслуги начать выгрузку и оставив распоряжаться одного из своих ветеранов с парой бойцов, Тордул повёл нас в город. После коротких переговоров с привратной стражей мы прошли внутрь и зашагали по улице между уже привычных в Иберии каменных оград. Улица была не то, чтоб очень уж извилистой, но и далеко не прямым проспектом, так что попетлять нам немножко пришлось. В конце концов мы остановились у ворот в довольно солидный двор с высокой оградой, за которой виднелась крыша ещё более солидного дома в греческом стиле. Раб-привратник, разглядев нас, бросился в дом докладывать хозяевам, после чего нас без промедления впустили во двор. Указав отряду расположиться пока в углу двора, начальник подозвал к себе второго ветерана-ибера и, глянув на нас с Хренио и так и не поняв, кто ж из нас главный в нашей четвёрке, на всякий случай нас обоих. Так, вчетвером, мы и вошли в дом, показавшийся мне даже снаружи пороскошнее, чем дом нашего нанимателя.

Командир — видимо, уже бывавший здесь ранее — провёл нас прямо к хозяину, мужчине средних лет с властным лицом и представительной лысиной, который картинно возлежал на резном ложе и лакомился виноградом, отщипывая его с блюда на маленьком изящном столике. Один раб как раз в этот момент подавал ему очередное блюдо, второй развлекал его игрой на двойной флейте. Обратили мы внимание и на огороженный портиком внутренний дворик с лужайкой и маленьким бассейном, где занимались своими делами несколько женщин и играло двое детей. Мы с Васькиным невольно облизнулись, поскольку за время похода успели уже соскучиться по бабам, а парочка бабёнок выглядела весьма аппетитно. Начальству пришлось даже гневно зыркнуть на нас.

— Приветствую, тебя, Тордул! — хозяин шутливо отсалютовал нашему командованию только что допитым кубком вина, — Ты даже не представляешь себе, как я рад твоему прибытию!

— Точнее — моего отряда? — осклабился тот.

— Ну, ты и один стоишь трёх хороших бойцов, — отшутился обладатель всей этой роскоши, — Но ты прав — я рад каждому прибывшему с тобой человеку.

По его знаку флейтист заткнулся и вышел, а другие рабы внесли табуреты — резной для нашего «почтенного» и простые для нас, рядовой солдатни. Но вина всем налили из одного и того же кувшина — видимо, здесь тоже не было принято слишком уж злоупотреблять субординацией. Смакуя напиток, оказавшийся очень даже неплохим, мы с Хренио не без удовлетворения отметили, что интенсивная языковая практика пошла нам на пользу, и мы понимаем уже почти всё.

Тордул представил нам хозяина, досточтимого Ремда, приходящегося племянником досточтимому Волнию и возглавлявшего, говоря современным языком, металлургическое предприятие нашего нанимателя. Из сказанного с очевидностью следовало, что наш отряд поступает в распоряжение означенного Ремда, который с этого момента становится для нас вышестоящей командной инстанцией…