— Круто, — пробормотал я.

— Это спецназ. Иногда приходится, — мрачно пояснил Володя, — Мне, слава богу, не довелось, но наслышан…

— Это как же так? — офонарел Серёга.

— Разведывательно-диверсионная группа должна в первую очередь выполнить поставленную перед ней задачу. Любой ценой. Если раненый на руках мешает её выполнению… не дай бог, конечно…

— Ну вы, разведка, даёте… А просто оставить религия не позволяет?

— Противнику? Для «форсированного» допроса? Ты знаешь, что это такое?

Обсуждая эти невесёлые особенности спецопераций, мы осторожно продвинулись вперёд, осмотрелись, и лишь после этого помогли выбраться из-под убитых супостатов парню и его «почтенной» мамаше. Та шипела что-то трудноразборчивое, и едва ли это была похвала, а пальцем она при этом тыкала в сторону скрывшегося главаря похитителей.

— Догнать его? — предложил Васькин.

— Я бы не советовал, — взгляд спецназера был не менее убедителен, чем тон.

— А он…

— Просто уходит. Что мог, он сделал, эта часть его задачи провалена, и в одиночку он её уже не выполнит. Теперь его задача — спастись, добраться до начальства и доложить. Зачем ему рисковать зря? И зачем рисковать зря нам?

— Тогда однозначно хрен с ним! — заключил я, — Свою задачу мы выполнили, а поймать этого волчару нам никто не приказывал.

Дискутировали мы, естественно, по-русски. Поняв, однако, по нашему тону, что преследовать уцелевшего мы не собираемся, «почтенная» зашипела ещё злее. Спасибо хоть, сын всё-таки увлёк мамашу в тыл, виновато кивнув нам.

— Баба с возу — кобыле легче! — прокомментировал Серёга.

— Кстати, трое ещё дышат, — заметил Володя, — Надо бы позаботиться…

— Нахрена? Они же уже не опасны! — и до Серёги дошло, что он имеет в виду.

— Ну, в таких случаях рядовых бойцов используют втёмную — ни хрена они толком не знают. Да и не жильцы они уже, и сами это прекрасно понимают. В общем, хрен они чего скажут, и будут только благодарны нам за избавление от пыток.

— Я не буду! — заявил наш гуманист, — Я вам что, палач?

— Чистоплюй ты долбаный! Я тебе, что ли, палач?

— Я полицейский — увольте, — пошёл в отмазку и Хренио.

— Мужики, это надо сделать! А одному мне это тоже в падлу!

— Хрен бы тебя побрал, Володя, вместе с твоими спецназерскими заморочками! — процедил я, закидывая арбалет за спину и выдёргивая меч, — Пошли, разведка!

— Под музыку было бы, конечно, легче…

— Под вагнеровский «Полёт валькирий»?

— Ага, был бы в самый раз!

— Ну, извини, проигрыватель дома оставил. Вместе с электророзеткой на 220 вольт. А погорланить самим — ну, разве только:

— Ага, тоже пойдёт! — и бессмысленный, но залихватский припев мы подхватили уже вдвоём:

Под него мы и прекратили мучения бедолаг…

— Ну вы и отморозки! — промямлил Серёга, когда мы вернулись, — Прям в натуре как эсэсовцы какие-то!

— Иди ты на хрен! — направил я его.

— Мы за вас эту гнилую работёнку сделали, — добавил Володя, — Теперь наша очередь побыть чистоплюями. В прошлый раз мародёрствовать вместе с нами вам религия позволяла…

В общем, руки замарали все. Но на войне — как на войне. Идя в тыл, мы слыхали уже и пьяные выкрики — наши начали гулять.

— Давайте, мужики, просто нажрёмся! — предложил Серёга, — До свинского состояния!

Нажираться мы не стали, всё-таки это было вино, а не водка, которую глушат залпом, да и проголодаться успели как звери, но на грудь приняли хорошо, а пошло ещё лучше. Потом мы трахали оставленных нам товарищами-иберами «занятых» нами пленниц, и каждый перепробовал каждую. После этого мы курили, пуская по кругу трубку, затем просто болтали «за жизнь». После душевной беседы нас поймал командир и, ввиду нашего более-менее приемлемого состояния, поставил нас караулить, пока гуляют другие, и мы «бдительно охраняли и стойко обороняли» это безобразие. Потом нас сменили, и мы снова ели, снова пили, снова трахали баб, снова курили…

Судя по фингалу, который я наутро нащупал у себя под глазом, а потом увидел аналогичные украшения и у остальной троицы, мы, кажется, ещё и маленько повздорили. Но кто с кем и из-за чего — не помню, хоть убейте!

— Ну вы и наклюкались вчера, товарищ Тихонов! — подколол меня Володя.

— От Штирлица и слышу! — вернул я ему его подкол и оказался прав, поскольку выяснилось, что обстоятельств дебоша не помнит никто. Уж не натворили ли мы вчера спьяну чего-то не того?

— Мы тоже были неправы! — успокоили нас сослуживцы-иберы с такими же разукрашенными физиономиями, — Это всё вино!

Оказалось, что мы это не друг другу морды начистили, а устроили целый межнациональный конфликт. Мы галдели по-русски, их заинтересовало, чьи кости мы перемываем, кто-то из нас — кто именно, не помнили и они — послал их на хрен, чего делать не стоило — пообщавшись с нами, они тоже кое-чего успели от нас нахвататься. В общем, от слов перешли к делу, в котором титульная нация оказалась на высоте в силу убедительного численного перевеса. К счастью, по-русски разногласия решаются мордобитием, а не дуэлью, и поскольку за оружие никто из нас, хвала богам, не схватился, с нами обошлись аналогичным образом. Да и отметелили нас не сильно — так, лишь бы утихомирить. Словом, хорошо погудели…

В связи с исчерпанностью инцидента, обиды на нас никто не держал, и даже — вот славные ребята — вино не всё вылакали, а немного оставили и нам на опохмелку. Забота поистине неоценимая, ведь с утра во рту — будто кошки насрали! А вообще было видно, что после вчерашнего боя — именно боя, а не пьяной вечерней драки — наши местные товарищи по оружию нас ощутимо зауважали.

Мы едва успели привести себя в относительный порядок, когда нас с Васькиным вызвало к себе начальство. Идя к «дворцу» скоропостижно павшего вчера «великого царя», мы недоумевали, какого ещё хрена понадобилось от нас командованию, когда все нормальные — ну, по местным меркам — люди вкушают заслуженный отдых от праведных военно-мародёрских трудов.

— Вы вчера упустили главного похитителя! — напомнил нам Тордул тоном сержанта, распекающего салаг за плохо подшитый подворотничок. И это вместо благодарности за освобождённых и за помноженную на ноль основную массу похитителей!

— Мы выполнили ПОЛУЧЕННЫЙ нами приказ, — напомнил и я, — Приказа ловить ещё и этого разбойника мы не получали.

— Точно не получали?! — это подала голос, и весьма грозный, «почтенная» баба, как там её…

— Почтенная Криула заявляет, что приказала вам схватить его, — пояснил наш командир, — Вы что, не слыхали её приказа?

Откровенно говоря, мы тогда и не прислушивались к «фоновым шумам», в числе которых для нас были и бабьи эмоции, но ведь прямо так же не ответишь! Поэтому я включил бюрократа:

— Её ПРИКАЗА мы не слыхали и не могли слыхать. Нам приказываешь только ты, почтенный. А все прочие могут только просить. Просьба почтенной Криулы была неразумна, а ТВОЕГО приказа выполнять её мы не слыхали.

— Гм… Верно, меня и не было рядом, — Тордул признал очевидный факт, не обращая внимания на возмущённое фырканье этой стервы, — Но что неразумного было в ПРОСЬБЕ почтенной Криулы?

— Мы устали, почтенный, и у нас кончились боеприпасы, — тут я, конечно, лукавил, но она наших колчанов не разглядывала, и риск был минимальным, — А догонять его… мы устали, твой приказ был уже выполнен, а он спасал свою жизнь и не дал бы себя догнать. Легко ли волку поймать кролика?