Зал буквально взорвался многоголосым гомоном: вопросов у всех, похоже, возникло множество, особенно в первых рядах, но прежде, чем кто-то из старших успел что-то четко сформулировать, руку вскинула Иванка.

— Да, госпожа Иванова, — кивнул ей преподаватель. — Прошу тишины! — потребовал он у всех прочих.

— Господин майор, — поднялась с места девушка. — Почему вы не упомянули еще об одном варианте для турок?

— О каком? — нахмурился Кутепов.

— Османская Империя сможет отступить и без потери лица, и без войны — если исчезнет само основание выдвинутого ультиматума.

— То есть Болгария добровольно прекратит работу в Чорлукской пещере? — усмехнулся Дмитрий Валерьевич. — Теперь, когда за спиной у нее стоит Россия?

— Нет, господин майор, — дернула косичками Иванова. — Если Стара-Загорская пещера внезапно перестанет быть пригодна для разработки. Скажем, в результате теракта, организованного Турцией.

— Такое возможно разве что теоретически, — покачал головой преподаватель. — Чтобы уничтожить пещеру, действуя с османской территории, потребуется невообразимая мощь. Аккумулировать подобную султан нипочем не сможет. В Болгарии же подступы к месторождению теперь под нашим контролем. Там туркам не пройти.

— Может найтись третий путь, — возразила упрямая девушка. — Астрал сие позволяет.

— Третий путь? — хмыкнул Кутепов. — Ну, разве что через Северную Америку, где из-за разгула духов, как говорят, истончились стенки астральных каналов … Но сие уже ненаучная фантастика, сударыня! — заявил он. — Однако сам вопрос вами поднят верно. Шесть призовых баллов — ваши! Присаживайтесь.

— Благодарю, господин майор, — осталась, однако, на ногах Иванка. — Но баллы баллами, а хотелось бы иметь уверенность, что учтены все варианты, даже кажущиеся фантастическими. Слишком велики ставки: потеря Стара-Загорской пещеры низведет Царство Болгарское в разряд третьесортных стран! А Россия при сем обороте потеряет заслуженный приз!

— Приз для России — не чорлукская пыльца, а форпост на Балканах, — сдвинул брови Дмитрий Валерьевич. — И уважение мирового сообщества. В любом случае, уверен: наш Генштаб принимает во внимание все обстоятельства, включая самые маловероятные. Присаживайтесь, сударыня! — повторил он уже с нажимом.

Помедлив пару секунд, Иванка послушалась.

Вверх тут же взметнулись дюжины рук — в основном из первых рядов. Последовавшие вопросы, впрочем, уже касались не большой политики, а нюансов службы федоровских старшекурсников в условиях военного положения.

[1] Порта (Высокая Порта, Блистательная Порта) — исторически общепринятое наименование правительства Османской империи, а также резиденции этого правительства

в которой я учусь прятаться

Первым, кого я увидел на аллее, выйдя вместе с другими кадетами из главного здания корпуса, был Гурьев. Ссутулившись, молодой граф стоял возле информационного щита, но смотрел при этом будто бы не на цифры рейтинга, а куда-то сквозь них.

— Сударь, где вы были? — требовательно спросила у него, приблизившись, фон Ливен. — За ваш прогул могли наказать все отделение!

Справедливости ради, никаких санкций майором Кутеповым в наш адрес озвучено не было — преподаватель словно и не заметил отсутствия в зале одного из первокурсников.

Я покосился на табло: ну да, там все осталось по-прежнему — если не считать шести очков, заработанных Иванкой. В личном зачете она меня, получается, догнала. Ну и духи с ней! Задержись Петров-Боширов на несколько минут — могло быть хуже. Точнее, всяко было бы хуже!

Тем временем, вздрогнув, Гурьев резко поднял голову — словно голос Терезы выдернул его из какого-то полузабытья — и затравленно огляделся по сторонам. Остановил было взор на Муравьевой, как раз показавшейся из дверей главного здания, но почти тут же перевел глаза на меня.

— Молодой князь, можно… Можно вас на пару слов? — неуверенно выговорил он.

— К вашим услугам, — кивнул я — хоть самую малость, но заинтригованный. — Милостивые государи, милостивые государыни, прошу меня извинить…

Вдвоем мы отошли к пеньку — тому самому, на котором позавчера я обсуждал с Миланой план ночной охоты на Иванку. О, духи, как же давно это было!

В отличие от Воронцовой, присаживаться на пень молодой граф не пожелал. Остался на ногах и я.

— Итак? — вопросительно посмотрел я на прогульщика.

— Молодой князь… — не зная, куда девать руки — то складывая их на груди, то пряча за спину, то вдруг начиная нащупывать карманы своего кителя — пробормотал Гурьев. — Вот вы у нас маг авторитетный…

В самом деле? Приятно слышать!

— Скажите, — продолжил между тем мой собеседник. — Может у человека ни с того ни с сего уменьшиться предел маны?

Гм… Я состроил каменное лицо. Вот же ты, приятель, нашел у кого и что спросить!

«Фу? — торопливо дернул свой незримый справочник. — Ведь не может же? Уменьшиться. Предел маны. Ни с того ни с сего?»

«Ни одного доказанного случая такого рода ведущими умами человечества не зафиксировано», — откликнулся фамильяр — почему-то с некоторой задержкой.

— По идее, не может, — заявил я вслух.

— Вот и я так думал, — буркнул молодой граф. — И целительница мне то же самое сказала… Я в лазарете был, Поклонская в курсе, так что штрафов у «жандармов» не будет, — поспешно заверил он меня.

— А что с вами случилось, сударь? — участливо осведомился я. — За завтраком вы вроде бы были вполне здоровы…

— Не был! — весь передернувшись, внезапно выкрикнул Гурьев — я аж отшатнулся. — Простите, молодой князь, — тут же, правда, умерил свой тон он. — Но не был. Это еще… еще вчера, после «боевки» открылось, — выдавил из себя мой собеседник, запинаясь, но тут же продолжил уже бойчее. — Я тогда на занятии в ноль ушел. Ну, тому ману, другому ману, а уровень у меня хоть и Окольничий, но на самой нижней границе… Был Окольничий. Вчера я четырехсот мерлинов точно не слил! И вдруг бац: пустой! Ладно, думаю, обсчитался. А у меня еще беда — мана долго восстанавливается. До полной только к вечеру набралось. Решил: утром проверю… Ну и проверил, к духам. Извините.

Поперхнувшись, молодой граф умолк.

— Так что намерили-то? — спросил я.

— Триста девяносто, — глухо выдохнул куда-то вниз, в пень, мой собеседник. — Это все, от полной загрузки до нуля. Пятый уровень, а не шестой! Думный Дворянин вместо Окольничьего! Но так же не бывает! — в отчаянии заглянул он мне в глаза.

— Не бывает, — со знанием дела кивнул я.

— А оказывается, бывает!

Я лишь беспомощно развел руками.

— В детстве с кузеном страшилки друг другу рассказывали на ночь, — совершенно убитым голосом проговорил Гурьев. — О злобных духах, которые приходят во тьме и воруют ману. Укусит тебя такой, и из Боярина ты стал Окольничьим. Еще раз укусит — и ты уже Думный Дворянин. Третий раз — скатился до Сотника… Смешно было, а не страшно: понятно же, что выдумки! И вот на тебе…

«Детские сказки они такие… сказки!» — презрительно хмыкнул Фу.

— Да, с духами шутки плохи… — совсем не «в кассу» пробормотал я.

«Сударь, я бы попросил!..» — тут же обидчиво бросил «паук».

— Целительница меня, кстати, спросила, не попадал ли я последнее время под пробой, — заметил молодой граф. — Тоже, что ли, на духов подумала? Только я не попадал…

Пробой? Я некстати вспомнил про «неизвестную гадость», которой грозил мне жандармский лекарь из-за контакта с мимикром. Потерять в лимите — чем не гадость? Надо бы, кстати, свой предел проверить…

«За вашим лимитом я лично слежу, сударь. Не извольте опасаться — он неприкосновенен!» — снова встрял фамильяр.

Что-то его больно много в этом нашем разговоре — тема, что ли, зацепила?

«Могу вообще ничего не говорить!»

«Давайте без крайностей, хорошо?» — попросил я духа.

— Ну, а, может, еще что-то необычное с вами случилось? — ткнул я пальцем в небо — скорее уже лишь для того, чтобы просто поддержать разговор.