В этот-то момент и раздался тот, чужой голос.

Я вскинул голову: в стене слева оказалась дверь, и в ее проеме стоял пожилой человек в поношенной серой паре, брюки которой были заправлены в высокие сапоги. Спину он держал прямо, плечи его были расправлены, а подбородок горделиво вздернут. Внимательные темные глаза смотрели на нас из-под густых седых бровей удивленно и будто бы разочарованно.

— Даже интересно, кого вы ждали, сударь, — буркнула от окна Маша.

— Уж точно не сопливых первогодков из Федоровки, — недовольно проговорил незнакомец.

— Кто вы? — спросил я, торопливо поднимаясь на ноги. Фуражка Ясухару все еще была у меня в руке и, не придумав ничего лучше, я надел ее на голову. — И где мы, собственно? — второе, пожалуй, было сейчас даже важнее.

— Подполковник Николаев, резидент разведуправления Императорского Генерального штаба в Северо-Американских Соединенных Штатах, — не замедлил последовать развернутый ответ — похоже, на оба моих вопроса сразу.

Почему-то я даже не удивился.

— Кадет первого года обучения Огинский-Зотов! — браво приложил я два пальца к козырьку — благо фуражка на голове имелась, пусть и чужая.

— Вижу, что кадет, — как-то не слишком дружелюбно обронил подполковник.

— Мы что, в Америке? — изумленно промолвила между тем Маша. После чего, отпустив стену и выпрямившись — будто бы не без труда — тоже представилась: — Кадет первого года обучения Муравьева! — откозырять, за неимением головного убора, возможности у нее не было.

— В Америке, сударыня, где же еще? — подтвердил Николаев. — В самом ее, можно сказать, центре — в Канзасе.

— Господин подполковник, но это невозможно! — возглас принадлежал Терезе — они с Миланой тоже поднялись на ноги. — Портал на такое расстояние не открыть!

— В астрале всяко бывает, сударыня… А позвольте узнать, откуда вы прибыли? — осведомился резидент.

— Из-под Москвы… Кадет первого года обучения фон Ливен! — несколько запоздало назвалась молодая баронесса.

— Кадет первого года обучения Воронцова, — в свою очередь отрекомендовалась Милана.

— А это кадет первого года обучения Ясухару, — указал я на спящего на полу японца, — и кадет первого года обучения… Иванова, — решил я на всякий случай не раскрывать личность царевны. — Прошу простить их состояние, господин подполковник, произошло недоразумение…

— Иванова, значит? — прищурился Николаев, шагнув к спящей паре. — Ну-ка, ну-ка… У-у, как все запущено, — протянул он, приглядевшись.

Неужели, узнал Златку?

— Хотя вот тут у нас все еще интереснее, — пробормотал подполковник, двинувшись по комнате дальше и приблизившись к Муравьевой. — Не так ли, сестренка?

— Простите? — нахмурилась Маша, явно смущенная таким фамильярным обращением.

— Они не знают, да? — усмехнулся резидент.

— Не понимаю, о чем вы, господин подполковник… — мне показалось, или Муравьева побледнела?

— Ладно, о сем после, — заявил Николаев, направляясь от Маши в мою сторону.

Почему-то мне вдруг сделалось здорово не по себе.

— Ну, с вами, сударь, все понятно, — проговорил резидент, заглянув мне в глаза. — Как и с вашим напарником…

— Простите? — невольно повторил я давешнюю недоуменную реплику длинноножки.

«Сударь, господин Николаев — метис! — подал голос Фу. — Причем, всего во втором поколении — на четверть дух! И он меня видит!»

«То есть, он никакой не подполковник Генштаба?» — ахнул я.

— Одно другому вовсе не мешает, молодой князь, — с едкой ухмылкой ответил мне сам Николаев. — Особенно здесь, в Америке.

«Насколько могу судить, господин Николаев не лжет, — подтвердил мой фамильяр. — Он действительно резидент русской разведки, подполковник… и при всем при том — метис. Удивительно, но сие факт!»

«Офигеть…» — покачал головой я.

— Могу я поинтересоваться, что все это значит? — громко проговорила Воронцова. — Что за недомолвки?!

— Разрешите взглянуть на ваш перстень, молодая графиня? — перейдя к ней, вместо ответа задал вопрос резидент.

Речь явно шла не о кольце гонщика.

— Извольте, — протянула подполковнику четырехпалую кисть Милана.

— Слепок пятого разряда? — приподнял бровь Николаев, склонившись над печаткой.

— Подарок Князя духов основателю рода, — величаво кивнула Воронцова. — Так, по крайней мере, гласит семейное предание… Неплохо это вы сходу определили!

— Редкая вещица, — проигнорировав похвалу, заметил подполковник. — А простите мне мое любопытство: мизинец свой вы где изволили забыть?

— В платяном шкафу, — в тон ему бросила Милана. — По ту сторону портала.

— Я запустила процесс регенерации, но пока он на самой ранней стадии, — вмешалась фон Ливен. — Я не слишком опытна как целитель…

Резидент скользнул по ней беглым, лишенным интереса взглядом и снова посмотрел на Воронцову.

— Как бы все ни обернулось, пальцы вам понадобятся, молодая графиня, — заявил он. — Позволите мне вам помочь?

— Будьте так любезны, — согласилась Милана.

Подполковник взял ее за калечную кисть. Воронцова охнула.

— Вот, так-то лучше, — хмыкнул Николаев, убирая свою ладонь.

На левой руке Миланы снова было пять пальцев.

— Благодарю, господин полковник, — выдохнула девушка.

— Пустяки, сударыня, — заявил резидент. Затем он отступил в сторону — так, чтобы видеть нас всех сразу. — Похоже, господа кадеты, нам с вами есть что друг другу рассказать. Присаживайтесь, — обвел он жестом комнату. К слову, в ней имелись скамья и четыре деревянных стула. — Разговор обещает быть долгим.

— Полагаю, теперь ваша очередь, господин подполковник? — заметил я.

Как-то так вышло, что говорить за нас шестерых выпало мне. Именно за шестерых: Тоётоми и Златку Николаев разбудил — думаю, тут не обошлось без магии — и теперь они сидели рядом на скамье. Компанию им составляла Муравьева, примостившаяся с краю и весь разговор старательно буравившая взглядом собственные колени. Я, Милана, Тереза и сам резидент расположились на стульях.

Разумеется, в подробности пережитых нами минувшей ночью приключений я не углублялся. Поведал про дозор, про пробои, а вот про визит в усадьбу Воронцовых умолчал — Николаева это никаким боком не касалось. Зато в деталях расписал случившееся в портале — данная часть истории виделась мне самой важной.

— Понятно, — как-то рассеянно кивнул резидент, выслушав мой рассказ. — Что ж, бывает…

— Полагаю, теперь ваша очередь, господин подполковник?

— Да, вы правы, — и не подумал спорить Николаев. — Что ж… Вы же слышали о Чорлукской пещере? — спросил он.

— Кажется, только о ней мы последнее время и слышим, — хмыкнул я.

— Только не о Чорлукской, а о Стара-Загорской, — не удержавшись, поправила резидента со своей скамьи Златка.

— Да, Ваше Высочество, теперь скорее всего за ней надолго закрепится болгарское название, — кивнул подполковник.

Ваше Высочество? Все-то этот метис знает…

— Вам рассказали, кто я? — нервно дернула косичками царевна, почему-то недовольно покосившись при этом на Милану.

— Я имел честь присутствовать на дворцовом балу в Софии позапрошлой осенью, — сообщил Николаев. — Вне всяких сомнений, за два года вы заметно повзрослели, но не настолько, чтобы вас не признать.

— Я вас не помню, — сухо заявила девушка.

— Я не входил в число танцевавших с вами — годы не те, — усмехнулся резидент. — А по сторонам вы не особо изволили смотреть…

— Ладно, допустим… — по-болгарски — мотнув головой — приняла ответ Златка.

— Нынешняя обстановка на Балканах, полагаю, тоже всем хорошо известна, — продолжил подполковник. — Многие скажут, что у Османской Империи нынче вообще нет хороших ходов. Отступиться — значит, разом утратить авторитет. Ввязаться в войну — неизбежно оную проиграть. Но возможен третий путь, о котором не судачат балаболы в салонах и молчит подцензурная пресса…

— Уничтожить предмет спора — Стара-Загорскую пещеру! — снова встряла наша бойкая болгарка.