В четверг вечером у Куленкампа особенно примечательными оказались последние десять минут. Правда, с самого начала обращало на себя внимание, что все мальчишки-чистильщики были "на палубе" в полном составе. Но для этого имелись разные объяснения.

Папаша Куленкамп, например, считал вполне естественным, что мальчики не хотели пропустить последнюю тренировку перед воскресным матчем.

А господин Винкельман, усмехаясь про себя, считал, что все дело в отбивных и что необходимо позаботиться о дополнительных поставках.

В действительности же сигнал тревоги исходил от Шерифа, предупредившего всех, что Петер Пфанрот знать ничего не должен по причине, которую он, Шериф, изложит достопочтенному собранию вечером — так буквально он и выразился. Как пароль прозвучало из его уст: "После тренировки — все к бензозаправке компании "Шелл"!"

Бензозаправочная станция находилась напротив спортивной школы. Там работал отец одного из мальчиков.

Папаша Куленкамп сегодня особо опекал тех, кому в воскресенье предстояло защищать спортивную честь "Астории". Тут всем все было понятно. В остальном же это была обычная тренировка, как каждый понедельник и четверг.

К концу вечера Адмиральша, как всегда, балансировала подносом, уставленным стаканами с соком. А в душевых, как всегда, вода, нагреваемая газовой колонкой, через пять минут становилась едва теплой, а потом и холодной, как лед.

Господин Винкельман позвонил на свой склад и распорядился, чтобы приготовили еще двадцать семь свиных отбивных. Так что и на сей раз мясник выступил в роли Деда Мороза, и никто из ребят не ушел с пустыми руками.

Значит, до воскресенья, — сказал господин Винкельман, обходя мальчишек и раздавая каждому по отбивной. Церемония выглядела торжественно, как будто он вручал каждому по ордену.

До воскресенья, — отвечали ребята. — И большое вам спасибо, господин Винкельман.

Встречаемся сразу после обеда здесь, в зале. Скажем, не позднее двух часов, — объявил папаша Куленкамп. — Тогда у нас будет еще целый час времени, и мы двинемся в полном составе.

И все будет отлично, — подтвердил господин Винкельман и пожелал всем приятно провести остаток вечера.

Конечно, было несколько подозрительно, что ребята, выйдя с тренировки, не разошлись по домам.

— Давай по одному к бензозаправке, братцы! — шипел на них Шериф, воспользовавшись моментом, когда Петер отошел за своим велосипедом. Ведь весь вечер Петер, как приклеенный, не отходил от Шерифа — ну, ни дать ни взятьмарка на почтовом конверте.

Ребята все поняли. Толпа немедленно растаяла, словно все направились по домам.

Обычно после тренировки Петер вел велосипед рядом до ближайшей станции метро, провожая Шерифа. Придется и сегодня повторить ритуал, чтобы Петер ничего не заметил: каких только отговорок не придумывал Шериф — все они были дурацкие.

— Пошли! — сказал он Петеру, понимая, что чем быстрее они дойдут до метро, тем раньше он вернется.

И тут случилось нечто непредвиденное. Для Шерифа это был просто подарок, свалившийся с неба.

— Слушай, Шериф… — Петер выглядел смущенным. — Адмиральша хочет заказать у моей матери платье, а так как она точно не знает, где мы живем, то мы поедем с ней вместе. Не обидишься?

Шериф глотнул воздуха: в этот момент ему больше всего хотелось обнять Петера. По возможности он сохранил равнодушный вид.

— Да ладно, не пудри мне мозги, все с вами ясно. — И протянул Петеру руку.

В этот момент со двора куленкамповского дома послышался рев мотороллера. Шум быстро нарастал. Завизжали тормоза, послышалось три коротких сигнала.

— Так едем или нет? — прокричала Адмиральша и отключила мотор. Три месяца назад она выиграла свою серебристо-серую "Веспу" в радио лотерее и очень гордилась, что она, в отличие от других девчонок, "моторизована", как она это называла.

Что-нибудь случилось? — спросила она снова.

Интересно, если такой моторчик в голову засунуть, наверное, очень громко слышно будет, — сострил Шериф.

Типичная зависть пешехода, — обрезала Адмиральша, отбросив назад свои белокурые локоны.

До завтра, — попрощался Петер и сел на велосипед. — Кстати, надо подумать об общем собрании. Можно было даже сегодня провести. Шерифу показалось, что из него выпустили воздух.

— Мы же были почти все в сборе, — добавил Петер. — Ну да ладно, отложим до воскресенья, соберемся после матча. Надо выбрать нового шефа, а мое место может занять кто-нибудь из новеньких.

Поговорим об этом завтра, — сказал Шериф, и от сердца у него отлегло.

Вы о чем? Что-то я ничего не понимаю, — полюбопытствовала Адмиральша.

Маленьким девочкам нельзя много знать, — усмехнулся Шериф.

Адмиральша снова включила мотор и поддала газу. Поскольку "Веспа" все еще стояла на месте, шум был невероятный.

Спокойной ночи, Шериф! — прокричал Петер и выехал на дорогу.

Не торопись, а то она за тобой не поспеет! — пошутил Шериф.

Но тут ему пришлось отскочить в сторону: Адмиральша отпустила педаль сцепления и грозно рванула прямо на него.

— Трещотка! — крикнул ей вслед Шериф и, подождав, пока оба скроются за углом, бегом помчался к ребятам.

За невысоким белым строением бензозаправочной станции было что-то вроде складской площадки с деревянным сараем и несколькими гаражами. Там Шерифа ждали двадцать пять мальчишек.

— Внимание! — прокричал Шериф, забравшись на пустую бочку из-под бензина. — Нам всем пора домой, и я не буду произносить длинных речей.

Дело в том, что наш…

В результате все же получилась речь. Хотя и не очень длинная. Со стороны вокзала доносился шум поездов, идущих по эстакаде; неоновая реклама бензозаправки мигала своим бело-голубым светом, словно посылая знаки азбуки морзе. Откуда-то долетали трамвайные звонки, звуки автомобильной сирены и лай собак.

В воскресное утро большинство запланированных прогулок, экскурсий в порт и других семейных вылазок рухнуло, словно на дно морское. Причем в буквальном смысле. Дело в том, что с раннего утра лил бесконечный дождь.

Как это знакомо! В воскресенье, проснувшись, с надеждой смотришь в окно — и настроение сразу никудышное. Всю неделю, пока сидишь в конторе или мастерской, светит солнце, а в выходной льет как из ведра! Одни злятся, другие просто натягивают одеяло на уши и заваливаются на другой бок.

Но все в этом мире относительно. Смотря под каким углом зрения смотреть на вещи. И если кто-то только и ждал, чтобы у других обувь стала грязной, то он доволен такой воскресной погодой, и даже очень доволен.

Во всяком случае, двадцать пять мальчишек были в восторге. Дождь их нисколько не огорчил. Эти двадцать пять чистильщиков сидели, как обычно, каждый на своем месте — кто на углу улицы, кто в подворотне, кто у станции метро. Каждый из них выразил готовность почистить в это воскресенье двадцать пар обуви. Если двадцать пфеннигов помножить на двадцать, получается четыре марки. А четыре марки, помноженные на двадцать пять, по всем арифметическим законам составляли ровно сто марок — те самые, которые Шериф Пообещал фрау Пфанрот.

Итак, воскресным утром двадцать пять мальчишек вылезли из своих постелей, чтобы побыстрей почистить ровно тысячу башмаков. Если бы кто-нибудь из художников взялся рассказать об этом с помощью кисти и красок, картина получилась бы такая: тысяча надраенных ботинок выстроилась в ровнехонький ряд, а напротив, словно английская королева в день рождения перед своей лейб-гвардией, — новенькая, с иголочки, красная униформа посыльного, сверкающая золотыми пуговицами. "Благодарю вас", — сказала бы она и вежливо поклонилась бы армии башмаков.

Собрав свои четыре марки у входа в здание вокзала, Шериф направился в сторону Гусиного рынка. На Менкебергштрассе он прошел мимо Хорста Бушке, грустно сидевшего на своем ящике со щетками и гуталином.