— Узнали бывшего пленника, — пробормотал Блэкберн.

Скальп Портера, в конце концов, достался какому-то бэнноку после жребия. Скальпы же четверых наших пауни еще раньше повисли на поясах индейцев.

На время о нас, кажется, забыли. Прислонившись спинами к стене ущелья, мы сидели и наблюдали за бэнноками. Они принесли двух убитых соплеменников и, бережно уложив их перед нами на походные одеяла, столпились вокруг в немом молчании. Лишь один голос тянул заунывную скорбную песнь, но он принадлежал женщине.

Она медленно шла по дну лощины, направляясь к павшим. Ее миловидное круглое лицо и тонкая фигурка показались мне знакомыми.

— Эй, Стив, провалиться мне на месте, если это не мескалерка Пушистая Лань! — промолвил я, смотря во все глаза на индеанку.

— Черт возьми, это она! — согласился Блэкберн спустя секунду.

— Вы рано радуетесь, — усмехнулась Лаура. — Женщина идет к своему убитому мужу!

Это было действительно так. Мы со Стивом приумолкли, тихо наблюдая за миниатюрной мескалеркой. Пусть Танцующего Орла прикончили пауни, но они были с нами, и бэнноки могли выместить злобу на оставшихся в живых.

Индеанка, ни разу не взглянув в нашу сторону, опустилась перед мужем на колени и положила на его грудь голову.

— Что она забыла на Тропе Войны? — между делом спросил Блэкберн. — Среди мужчин?

— Ты меня таскаешь по горам как пленницу, — сухо заметила Лаура. — Она же любит мужа и пошла по военной тропе, чтобы даже на ней заботиться о нем.

Едва Лаура закончила говорить, как Пушистая Лань громко вскрикнула и вскочила на ноги. Показав на Танцующего Орла, она с радостью на лице обратилась с речью к бэннокам. Те, поочередно стали подходить к лежавшему военному вождю и прикладывать к его груди головы.

— Боже, сделай так, чтобы Танцующий Орел был жив! — шептали мои губы.

Пушистая Лань захлопотала над мужем. Она промыла на его голове рану и, положив на нее лечебную траву из целебного мешочка, перевязала куском материи. Потом промыла ему лицо и смочила водой губы. Вождь оставался лежать без движений, но было очевидно, что в нем теплится жизнь.

Через некоторое время я решился окликнуть Пушистую Лань на языке мескалеро, который мне был хорошо знаком по частым встречам с индейцами ее родного племени. Услышав свое имя, индеанка оставила мужа на попечение бэнноков и подошла к нам. Нельзя сказать, что она была счастлива видеть нас.

— Ты узнаешь нас, Пушистая Лань? — спросил я.

— Да, — ответила она, кивая головой. — Вы те белые люди, которые торговали с моим народом на Мустанг Крик.

— И с твоим мужем, — добавил Блэкберн.

— Да, и с моим мужем.

— Мы попали в беду, Пушистая Лань, — сказал я. — Сможешь ли ты нам помочь?

— Что может изменить женщина?

— Ты жена военного вождя.

— Мой муж жив, но он без сознания.

— Что нас ждет?

Индеанка задумалась. Затем посмотрела на Лауру.

— Она не умрет. Она станет хозяйкой в одном из жилищ бэнноквутов.

— А нам, значит, конец? — задал вопрос Стив, горько ухмыльнувшись.

— Если наши воины будут вас пытать, то он придет нескоро. — Пушистая Лань замолкла и, бросив взгляд на собравшихся вокруг военного вождя бэнноков, тихо произнесла: — Но Пушистая Лань попробует помочь вам. Она скажет воинам, что вы друзья Танцующего Орла. Они прислушаются ко мне, потому что видели, что его подстрелили пауни. Молите своих богов, чтобы мой муж выжил. Только он решит вашу участь. Умрет он — умрете вы, но это будет долгая смерть. Ваши волосы станут такими же белыми, как у того бледнолицего, который однажды испробовал, что такое пытки бэнноквутов.

Кивнув в сторону оскальпированного Портера, индеанка вернулась к мужу и принялась что-то говорить бэннокам. Те ее слушали, кидая на нас иногда мрачные взгляды.

Остаток этого зловещего дня мы, в самом деле, провели в молитвах. Сколько продлится беспамятство Танцующего Орла, мы не знали, но пока его сердце стучало, жила и наша надежда на спасение. Пришла ночь, и бэнноки устроились на ночлег прямо на дне лощины, завернувшись в одеяла. А мы сидели под присмотром часовых, не смыкая глаз. Сидели на куче золота и буквально тряслись за свою жизнь! Не могу сказать о чувствах Лауры. Никто из нас не услышал от нее ни слова. Она, наверное, поняла, что ей уготовано, когда Пушистая Лань обмолвилась о ее дальнейшей судьбе.

Когда свет утра стал распространяться над ущельем, я с замиранием сердца смотрел на грудь раненого вождя, пытаясь уловить хоть какое-нибудь колебание накрывавшего его одеяла. Пушистая Лань лежала рядом. Потихоньку индейский бивак начал просыпаться. Разбуженная разговорами индеанка приподнялась и приложила голову к сердцу мужа. Спустя секунду послышался ее скорбный плач, и мне стало ясно, что вождь скончался.

— Приготовься к самому худшему, Стив, — окликнул я босса. — Танцующий Орел мертв.

Блэкберн хмуро затряс головой и посмотрел на Лауру.

— Извини, если что не так, — с кислой миной на лице сказал он ей. — Я всегда любил тебя и мне тошно оттого, что ты достанешься одному из этих дикарей.

Лаура не отозвалась, ибо в этот момент бэнноки ринулись к нам. Озлобленные кончиной боевого вождя они грубо подняли нас со Стивом на ноги. Потом, сняв с рук путы, раздели донага и бросили на землю. Одни индейцы держали нас, другие привязали наши широко раскинутые руки и ноги к вбитым в землю кольям. Мы остались лежать с боссом, как два агнца, готовых к жертвоприношению.

Я с ужасом наблюдал за бэнноками, которые, вытащив ножи, готовились приступить к пыткам. Иной раз, скосив глаза, я бросал взгляд на Пушистую Лань, сидевшую подле убитого мужа, и пытался ей говорить что-то. Она не обращала на мои мольбы никакого внимания, продолжая тянуть заунывную мелодию.

Когда двое бэнноков, вооруженных острыми ножами, склонились надо мной, я стал молить Бога об одном: быстрей бы настал всему конец! Индейские лезвия начали помаленьку выводить кровавые узоры на моей груди, как вдруг лощину заполнил торжествующий женский крик. Кричала индеанка. Я посмотрел на нее. Она держала в руках голову живого мужа! Его глаза были открыты, а губы шевелились. Мои мучители с отвисшими челюстями поднялись на ноги. В лощине стало тихо. Пушистая Лань, приложив ухо к лицу Танцующего Орла, подняла руку.

— Пить!.. Мой муж просит пить! — объявила она через секунду на родном языке, а затем и на наречии бэнноков.

Боже, это было невообразимо кстати! Я лежал, и слезы струились из глаз ручьями.

Что сказать дальше? Мы были спасены! Очнувшись от ступора, военный вождь в тот же день настолько пришел в себя, что смог узнать нас, выслушать и дать нам свободу.

— Вы пришли в земли бэнноквутов раз, и поэтому я вас прощаю, — сказал он нам в напутствие. — Если придете вновь — умрете!

Десятеро индейцев проводили нас через хребет Биг-Хорнс до среднего течения Литтл-Биг-Хорн и отпустили с миром, отняв на прощание все наше оружие и боеприпасы. Не беда! Главное — мы выжили!

Мы с Чарли Бентом выслушали повесть Сайкза, ни разу не перебив его. Теперь настало время задавать вопросы.

— А как же золото? — спросил Бент.

— Лежит себе и поныне в той лощине, — отозвался Сайкз. — После всего, что случилось с нами, мы со Стивом как-то поостыли к нему. Но как только войска отправятся в тот район усмирять краснокожих, мы до него обязательно доберемся.

— А отыщите ли к золоту дорогу? — поинтересовался я. — Не получится ли как с Портером?

— Ну, уж нет! — осклабился Сайкз. — У нас со Стивом есть кое-что, что поможет верным путем добраться до той лощины. — Он ухмыльнулся, посмотрев на меня. — Чего, кстати, нет у Лауры.

Сайкз, похоже, говорил о карте. Они, наверное, отметили на ней все вехи пути от лощины до реки Литтл-Биг-Хорн. А, упомянув имя моей любимой, Черный Тони, скорее всего, хотел сказать, что ей не удастся найти лощину, если она воссоединится со мной.

— Ладно, Тони, — сказал я. — Не надо мне вашего золота. Мне нужна Лаура. Где она?