Кера затравленно оглядывалась по сторонам, ища глазами Мелинду.

– Да нет же, Кера! Мелинда не причинит тебе зла.

– Еще как причинит! Она здесь!

– Послушай меня! – Тэннер встряхнул девушку и заглянул ей в глаза. – Мелинда мертва, Кера. Она больше не может причинить зла. Когда Смутьян вернулся без тебя, я бросился на поиски. И наткнулся на Мелинду, лежащую в грязи лицом вниз. Вероятно, она упала и сломала себе шею. Пистолет так и остался в ее руке.

Они вчетвером стояли у свежего холмика земли. Пятым был священник, монотонно читающий непонятные слова над могилой.

Кера стояла рядом с Тэннером, который обнимал ее, рождая ощущение покоя и надежности. По другую сторону могилы стояли Пи Кей и Сутти. Что их привело сюда? Уважение? Печаль?

Лицо Керы не выражало никаких эмоций, слез не было. Воспоминания были слишком свежие.

Тэннер принес дамскую сумочку Мелинды и, не открывая, передал Кере, сказав, что в сумочке могут находиться личные вещи и что проверить ее содержимое должна Кера.

Первой вещью, которую Кера извлекла, оказался пузырек с какой-то жидкостью. Кера не знала, что это за жидкость, и оставила его, чтобы затем показать Тэннеру. После этого она вытащила из сумочки сложенный листок бумаги.

Она пробежала глазами письмо, обратив внимание на то, что оно адресовано Тэннеру. Кера побледнела, у нее затряслись руки, когда до нее дошло, с какой тщательностью Мелинда планировала смерть собственной дочери.

Лишь сейчас девушка до конца поняла смысл слов, сказанных матерью перед началом грозы: «Я ведь вначале собиралась отравить тебя». Теперь стало понятно, что находилось в пузырьке.

Письмо должно было служить доказательством тому, что Кера покончила с собой, и отвести вину от Мелинды.

Священник закончил чтение Библии, закрыл ее, надел шляпу и повернулся к присутствующим.

Пи Кей и Сутти отошли, священник присоединился к ним и тихонько с ними заговорил.

Кера и Тэннер остались одни. Девушка долго смотрела на могилу, затем повернулась к Тэннеру.

– Я не испытываю никакой жалости. Во мне нет печали, мне нисколько не хочется плакать. Должно быть, я ужасный человек?

– Кера, когда-нибудь к тебе придет печаль. Ты станешь оплакивать мать, а не женщину, какой была Мелинда. Никакая ты не ужасная. Никто тебя не осудит. Мы все знаем, через какие страдания ты прошла. Мы понимаем.

Он сказал это мягко и тихо. Затем взял ее за руку, и они отошли от могилы.

– Я любила ее так долго, много-много лет, и кажется, люблю и до сих пор. Просто в моем сердце страшная сумятица, – печально сказала Кера.

– …И властью, данной мне законом, в присутствии свидетелей объявляю вас мужем и женой. – Голос священника зазвенел, но тут же потонул в хоре торжествующих голосов собравшихся.

Тэннер стоял не шевелясь, сознавая важность момента. Он не сводил глаз со счастливого лица его прекрасной невесты, его сладостной Керы… его в самом полном смысле слова.

– Человече, что же ты стоишь? Поцелуй женщину ради Бога!

Эти слова Пи Кей произнес низким басом, после чего шлепнул Тэннера по спине с такой силой, что его друг и новоявленный зять покачнулся.

Тэннер схватил Керу за руку, и глаза их встретились.

«Я люблю тебя», – передали они послание без слов.

Он нежно поцеловал ее, заключив в крепкие объятия. Она положила голову ему на грудь и улыбнулась, услышав, как бьется его сердце.

Она любима, она в безопасности, и у нее нет никаких сомнений.

Поздно вечером Тэннер на руках внес Керу в спальню и положил на супружеское ложе. Нежно поцеловав жену, он пробормотал:

– Думаю, будет чертовски приятно заняться любовью в постели!

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – мягко спросил он.

– Нет, – улыбнулась она ему и направилась к могиле Мелинды.

Пришло время расстаться с прошлым, идти в будущее. Кера обрела любовь, нашла отца, у нее была теперь настоящая семья. Именно об этом она всегда мечтала, и это к ней пришло. Ее мучило лишь одно: она поняла, что ее мать была серьезно больна, и Кере было искренне ее жаль.

Опустившись на колени, Кера положила руку на согретый солнцем холмик. По ее щеке скатилась одна-единственная слезинка.

– Я люблю тебя, мама, – прошептала она.

Кера некоторое время смотрела на могилу, чувствуя, как на нее нисходит умиротворение. Затем, поднявшись, она отошла от могилки и направилась к Тэннеру, который раскрыл ей объятия. Она вошла в круг его рук, и он крепко ее обнял.

– Я люблю тебя, Кера, – нежно прошептал Тэннер. Он гордился женщиной, которую прижимал к своей груди.

– А я тебя, Тэннер Ройс.

Кера и Тэннер сели на лошадей. Обменявшись понимающими, любящими взглядами, они смотрели на золотой закат. На смену дню шла ночь, над канзасской прерией пролетал легкий ветер, шелестя травами и лаская землю своим теплым дыханием.