— Будь осторожен, — негромко произнесла Ганда.

Клавес улыбнулся. А потом осознал, что его лицо скрыто за белой маской. Она не увидит улыбку. Он обнажил длинный нож и, пригнувшись, побежал.

Внезапно крадущийся остановился.

Клавес скользнул к земле, прижавшись к ней, словно кролик, который надеется укрыться от парящего в высоте сокола.

Крадущийся поднял голову. Так двигается принюхивающаяся собака. Клавес удивился. Чужак в снегу был похож на него больше любого другого существа, с которым он до сих пор встречался. Если бы он только не вел себя, как собака! Наверняка он тоже слуга, промелькнуло в голове у Клавеса. Но кто же его хозяева?

Жаль, что придется его убить. Он предпочел бы поговорить с ним. Может быть, ему никогда больше не доведется встретиться с существом, настолько на него похожим? Может быть, он единственный такой же?

Крадущийся выпустил из рук длинные когти. Клавес испуганно задержал дыхание. Это что еще за колдовство?

Ответ не заставил себя долго ждать. Крадущийся заметил его. Осторожно, пригнувшись, он приближался.

— Что тебе здесь нужно?

— Элийя говорит, я должен убить тебя, как придурочного тролля.

Слова не произвели на крадущегося никакого впечатления.

— И что, ты попытаешься?

Клавес растерялся. Неужели он действительно должен убить единственное существо, хоть немного похожее на него? У крадущегося даже шерсть на голове была цвета солнца, как у него самого.

— Уходи! Не подходи к стаду!

— Почему?

— Элийя не хочет этого.

Крадущийся склонил голову набок. В его красивой шерсти на голове запутались снежинки.

— И ты действительно думаешь, что можешь… убить меня, ослоухий придурок?

— Это лошадиные уши, — просветил Клавес?

Крадущийся атаковал без предупреждения. Он был намного быстрее придурочного тролля, которого зарезал Клавес. Длинные когти намеревались вырезать сердце Клавеса.

Слуга откинулся назад, но сталь все равно скользнула по ребрам. Боли он не почувствовал. Только теплую кровь, сочившуюся в его новые красивые одежды.

Клавес упал спиной в снег, перекатился на бок и тут же снова вскочил на ноги. Его длинный нож поймал когтистую руку.

Крадущийся попытался вывернуть нож из его руки, зацепив его за когти. В то же время другой рукой он наметил удар в живот Клавеса.

Слуга вспомнил лицо придурочного тролля, когда из его тела падали голубоватые змеи. Он так не умрет. Вместо того чтобы отпрянуть, Клавес сделал шаг вперед и блокировал атаку рукой. А затем наклонился в сторону и вложил в движение всю свою силу.

Послышался сухой щелчок. Крадущийся приглушенно вскрикнул.

Крадущийся хорошо умел убивать. Он отпрыгнул назад. Его левая рука, когти на которой только что еще сдерживали длинный меч, обвисла плетью. И тем не менее он не пытался сбежать.

Кровь, пропитавшая красивые одежды слуги, тем временем стала холодной как лед. Клавес чувствовал небольшое головокружение. Тяжело будет дотащить крадущегося до лагеря рогатых, как приказывал Элийя.

Клавес прижал левую руку к груди. Между пальцами текла кровь. Там, где образовалась тонкая ледяная корочка, одежда потрескивала. Нужно заканчивать побыстрее.

Проклятый проныра и не думал бежать! Если бы он сделал это, Клавес не стал бы преследовать его, несмотря на то что Элийя строго приказывал это сделать.

Крадущийся снова атаковал. Он сильно размахнулся, намереваясь вспороть слуге живот. Клавес отступил немного в сторону. Со смертоносной быстротой крадущийся изменил направление удара, его когти устремились вверх, намереваясь разорвать горло.

Сталь звякнула о сталь. Клавес не смог лишить удар всей его силы. Когти царапнули подбородок.

На миг они взглянули в глаза друг другу. Клавес увидел ярость в лице противника.

— Кто ты?

— Клавес, убийца.

Он нанес крадущемуся удар кулаком по сломанной руке. Парень застонал. Его правая рука с когтями дернулась вперед, но Клавес удержал ее длинным ножом. В немой ярости они мерились силами.

А затем крадущийся отступил. Недостаточно быстро. Длинный меч описал сверкающую дугу. Крадущийся еще пытался защититься от атаки. Сталь снова звякнула о сталь. Длинный нож немного повернулся, едва не вырвавшись из руки Клавеса. А потом угодил в голову крадущемуся.

Парня отбросило в сторону, он упал в снег.

Клавесу было дурно. Он не хотел смотреть на крадущегося. И сил тащить его к рогатым не было. Он наклонился и в доказательство своей победы срезал когти.

Туман скрывал большой парусник и две галеры, почти бесшумно рассекавшие воды фьорда. Белый сокол приземлился на поручни трехмачтового судна «Морской путешественник». Элодрин заметил, что янтарного цвета глаза животного поглядели на него чересчур рассудительно. Сокол моргнул.

На кормовом возвышении «Морского путешественника» стояла узкая кровать. Там, растянувшись, словно мертвый, лежал граф Фенрил, скрестив на груди руки.

Сокол издал долгий пронзительный крик. Где-то в темноте ему с вызовом ответила чайка.

Элодрин вгляделся в туман. Нахтцинна была совсем рядом. Они достигли бухты, где кобольды построили для своих хозяев-троллей могучую крепость. Если бы князь не вызвал туман, их бы давным-давно обнаружили. Эта часть плана сработала. Но пришли ли люди? Выставили ли достаточное количество воинов? Необходимость полагаться на них была для князя настоящей головной болью. Они столь же ненадежны, как и кентавры. Хоть и рассказывала ему Йильвина о неистощимой ненависти короля Фьордландии к троллям, но достаточно ли мужественен Альфадас для того, чтобы еще раз провести свое войско по золотой сети? И даже если он отважится на такой шаг, удастся ли ему повести своих воинов тропами альвов?

Для хорошего плана слишком много вариативного. В худшем случае против троллей выступят одни мауравани, но их слишком мало, чтобы выманить воинов из Нахтцинны.

Веки Фенрила затрепетали. Он глубоко вздохнул.

Элодрин нервно барабанил пальцами по поручням. Он знал: требуется время, чтобы душа, летавшая с соколом, полностью вернулась к эльфу. Князь приморских земель был рад, что поход троллей закрыл графу Фенрилу путь в Карандамон. Когда выяснилось, что тролли всеми силами стремятся на юг и непосредственной опасности для княжества в вечных льдах не представляют, сокольничий присоединился к князю. Конечно, Элодрин не полностью посвятил его в свои планы. Точно так же, как не все знала и Йильвина. Оба слишком долго сражались с Олловейном и не восприняли бы факт, что иногда можно победить, только если принесешь в жертву своих друзей и будешь жесток.

Шалавин и пятьдесят других избранных воинов выстроились вдоль поручня, ожидая приказа к атаке. Не считая поясов с оружием, они были обнажены. Элодрин цинично улыбнулся, вспомнив о всем известном недостатке Олловейна. Может быть, он и был лучшим мечником Альвенмарка, но в этой операции принять участие не смог бы. Каждый воин должен уметь закутаться в согревающий плащ магии. Единственный плащ, который не помешает во время выполнения задания.

Даже Элодрин был обнажен. Его тело было мускулистым и безупречным. Ледяной ветер трепал его длинные белокурые волосы. Широкая красная перевязь пересекала грудь наискось. Оружие князь носил за спиной. Кожаный мешочек с янтарином наряду с оружием был единственным грузом, который он на себя взвалил.

Глубоко вздохнув, Фенрил резко сел. Граф моргал. Удивленно оглядывался по сторонам. Его руки подрагивали, словно он по-прежнему крылат.

— Что ты видел, друг мой?

Фенрил пристально поглядел на Элодрина. В его взгляде еще оставалось что-то от хищной птицы. Князь приморских земель не особенно уважал заклинания, позволявшие эльфу становиться единым целым с животным. Это не может продолжаться долго. Конечно, такие заклинания плетутся только на свое животное души, существо, с которым и без того есть глубокая связь. Однако Элодрин придерживался мнения, что в конечном итоге души животного и эльфа соединятся. Вот так, как происходило сейчас с Фенрилом, которые все еще думал, что находится в теле сокола.