— Не волнуйся, красноволоска, — Зинцер послал Эйке воздушный поцелуй, — Я сохраню этого ботана почти целым. Специально для тебя. Кстати, моё предложение о свидании в силе… Считай, что Сабуров будет моим подарком тебе.

Он держался непринужденно, но явно не хотел конфликтовать с известной хулиганкой. В то же время вряд ли он её боялся.

Эйка окинула Клента скептическим взглядом.

— Зачем мне ходить на свидание с мужчиной, — произнесла она, — Который слабее меня?

Сестрёнки Батиковы одновременно захихикали. Им явно понравился ответ Эйки. Почти все остальные одноклассники промолчали. Иные внимательно следили за происходящим. Иные, как девущка-киборг, оставались равнодушными и занимались своими делами.

— О Бог-Император… От же язва, — хмыкнул Клент, — Ладно, ещё вернёмся к этому вопросу…

— Эй, К-клент! — наконец подал голос Геннадий. Он очень долго набирался смелости. Но из-за страха начал заикаться, — Т-ты чего т-такой д-дерзкий? Остуди т-т-тра…

Зинцер резко перевёл на него взгляд. Глаза спортсмена-чемпиона опасно сверкнули. Он сказал лишь одно слово:

— Сдрисни.

Генку сдуло как ветром. Я успел лишь заметить, как мой школьный друг побледнел, словно полотно. Под взглядом Зинцера, вжав голову в плечи и подхватив свой поднос, Геннадий Болотин засеменил прочь.

Я остался один.

— Ты же сраный школьный хулиган, — произнёс Зинцер, вновь переведя взгляд в мою сторону, — Обидел сегодня и Эйку, и Пальмистрию. Думаешь, я тебе это спущу с рук? — он кивнул на поднос. Отвратительная жёлто-оранжевая жидкость в чашке, да круассаны с тошнотворным содержимым вместо начинки… мерзость, — Это будет твое наказание. Съешь и выпей все. Немедленно. На глазах у всех. И тогда уйдешь отсюда целым… эй… что за странный взгляд?

Я смотрел Кленту прямо в глаза. Всё это время я закончил с оценкой обстановки. Моё преимущество в том, что меня не воспринимают как угрозу. Ребята просто подошли пресануть задохлика ботана и немного развлечься.

Это можно использовать в свою пользу. Поднять немного свой авторитет в глазах других учеников. Мне в любом случае предстоит конфликт с Клентом и другими учениками, лидирующими в классе. Так почему бы не устроить прямо сейчас небольшую презентацию?

В остальном всё плохо. Я не уверен, что осилю троих. Один на один я бы не побоялся выйти против любого из них. Даже Клента. Но трое… Нет. В лобовом столкновении без шансов.

Риск. Большой риск. Но отступать нельзя. Я не могу опозориться при всех. Иначе пострадает План. Надо драться.

— Бог-Император и его нетленный труп мне свидетель, я не люблю повторять дважды. Выпей горячего чаю, — ласково произнёс Клент, указывая на поднос, — Да съешь этих вкусных французских булок… И ты свободен, Сабуров. На сегодня.

Его друзья, Уйцель и Стив, уже ржали в голос, не скрываясь. Уйцель достал смартфон, явно собираясь запечатлеть процесс на видео.

Я улыбнулся в ответ и потянулся к кружке. Над ней поднимался желтоватый дымок. Глядя на мерзкую желтую жидкость, я чуть прищурился, сосредотачиваясь. Главное, не ошибиться…

Потом снова посмотрел на Клента.

— Хорошо. Твоё здоровье, — сказал я, поднося кружку ко рту.

Резким движением я откинул голову назад, как будто опрокидывал содержимое кружки в себя… Все в столовке, даже Клент с друзьями, в шоке смотрели на меня.

Все, кто присутствовал в столовой, дружно выпучили глаза. Никто не ожидал именно такого развития событий. Наверняка думали, что Вадим Сабуров будет униженно скулить, каяться и извиняться, просить прощения. В конце концов попытается вырваться и убежать. Потом его, конечно догонят, побьют, обольют «чаем» из кружки. В рот сунут вкусную французскую булку. Сфоткают и распространят фото по всей школе. И только потом оставят в покое.

Клент и его дружки заржали в голос. Они выглядели более чем довольными.

Я аккуратно поставил пустую чашку на поднос. В ней не осталось ни единой капли. Посмотрел на свою ладонь. Там в нескольких сантиметрах от кожи парил маленький желтоватый шарик, излучающий тепло. Точь-в-точь как в переулке, когда я превратил поток огня в точку. Так и сейчас всю мочу в кружке я уменьшил при помощи Скукоживания. Использовав совсем немного отталкивающей силы духовки, я заставил шарик парить над ладонью.

Кружка выглядела идеально чистой, словно её отмыли с мочалкой и мылом под тёплой водой. По сути так оно и было. Скукоживание собрало все частички мочи на молекулярном уровне, даже те, что витали в воздухе в виде запаха.

Таким образом мерзкой жидкости я так и не коснулся. Ни в каком виде.

Резко вскочив, так что стул отлетел назад, я швырнул шарик в Уйцеля. Младший из дома Мориль даже не прекратил смеяться. Он так и не понял, что это за мелкая штука прилипла к его лбу.

Сосредоточившись, я прервал Скукоживание. Шарик быстро превратился в то, чем он являлся раньше — в мочу. Только разогретую почти до состояния кипятка. Таково уж свойство Скукоживания. Сильно сжатые объекты быстро нагреваются.

Уйцель издал дикий крик, выпучив глаза ещё сильнее. Его глазные яблоки стремительно налились кровью.

Заорав ещё сильнее, Уйцель рухнул на пол и принялся кататься, царапая лицо ногтями. От его криков, казалось, задребезжали стёкла.

Хочешь напоить кого-то горячим чаем без согласия — убедись, что тебя в ответ не угостят самого.

Я не собирался останавливаться. В другой руке я по прежнему держал за ручку кружку. Используя её как некое подобие кастета, я ударил Стива прямо в нос. Кружка разлетелась на осколки, царапая его лицо. Несколько осколков прошлись по моим пальцам, оставляя красные полосы. Ничего, терпимо.

Смявшийся нос и лицо Стива окрасились красным. Он рухнул на спину, широко раскинув руки в сторону.

— Боже! Боже-боже-боже, Император милостивый! — в ужасе кричала Даша Совушкина, широко распахнув глаза, — Сделайте что-нибудь! Кто-нибудь! Охрана! Они же поубивают друг друга!

Около входа в столовку, стояли и переговаривались два крепких мужика в синей форме. «Служба безопасности» — гласили надписи на вышивках на рукавах.

— Ты видишь нарушение школьных правил? — лениво спросил один охранник другого.

— Нет не вижу, — также лениво отозвался тот.

— А они есть… — заметил первый.

— То, чего я не вижу — того не существует, — философски ответил второй.

Философы-мыслители, блин… Ладно, в любом случае я немного уравнял шансы. Уйцель лежал на полу, стонал и слабо шевелился. Вокруг его головы растекалось жёлтое пятно. Стив орал и матерился, осторожно касаясь пальцами расплющенный помидор, в который превратился его нос.

Я подобрал смартфон Уйцеля с пола и быстро удалил оттуда компрометирующее меня видео. После чего швырнул устройство на грудь неподвижного хозяина. Кажется, у Анастасии Андреевны сегодня прибавится работы.

— Цк… — девушка-киборг издала отчетливый щёлкающий звук, очень недовольно посмотрев в нашу сторону. Из-под её лопаток с тихим шипящим звуком повалил холодный пар, — Бесите… Мерзкие человеки…

Она доела йогурт, как ни в чём не бывало. Аккуратно подгребла ложечкой остатки йогурта, и отодвинула пластиковую емкость. Облизав ложечку, взяла кружку с чаем. С нормальным чаем.

— Нет, он не выпил, — произнесла одна из сестёр Батиковых, её антенны, словно усики металлодетектора, были направлены в мою сторону. Они тщательно щупали воздух, словно хотели по отдельности перебрать все атомы кислорода в нём, — Всех провёл, ловкач. Думаю, у Сабурова пробудилась духовка. Или Дар.

— Серьёзно? — покосилась на неё Эйка.

Вторая близняшка, у которой тоже шевелились антенны, кивнула. Её муравьиные усики шевелились точно также, как и у сестры.

— Ага, — сказал она, — И наказал Уйцеля… Фу-у-у… гадость-то какая. Мне теперь хочется мои усики вытереть антибактериальными салфетками…

— Мне тоже, — призналась её сестра.