Рис. 17. Именно Алан Гринспен, который провёл на посту главы ФРС 18 лет, верно служа интересам Уолл-Стрит и взращивая Революцию в финансовом деле, ответствен за раздувания пузыря субстандартной ипотеки

В течение 18 лет, управляя железной рукой ФРС, он будет редко разочаровывать своих покровителей с Уолл-Стрит. Все эти годы были отмечены финансовым дерегулированием, последовательно возникающими спекулятивными пузырями и нестабильностью.

Под присмотром Гринспена крупные нью-йоркские банки разграбили все, что было ценного в сберегательных банках внутри США. Также были созданы условия для следующего этапа плана дерегулирования финансов, задуманного Рокфеллерами. Следующая фаза повлечёт за собой не что иное как революцию в самой природе денег – революцию «Новых финансов» Гринспена.

Тщательно культивируемая практика обработки общественного мнения (или «связей с общественностью») в американских СМИ убедила большинство американцев верить, что глава ФРС был в первую очередь государственным служащим, который совершал ошибки, но в конце концов спас и экономику страны и банки, совершив чрезвычайные подвиги в управлении финансовым кризисом и удостоившись титула «Маэстро». ^{870} Истина была несколько другой.

Алан Гринспен, как любой другой председатель Совета директоров Федеральной резервной системы, был тщательно подобранным верным слугой фактических владельцев ФРС: сети частных банков, страховых компаний, инвестиционных банков, которые создали ФРС и поспешно её узаконили накануне рождественских каникул в декабре 1913 года в практически пустом Конгрессе. В деле «Льюис против Соединённых Штатов» Апелляционный суд США девятого округа заявил, что

«резервные банки не являются федеральными государственными органами, но... являются независимыми, находятся в частной собственности и иногда контролируются корпорациями». ^{871}

В течение всего срока своего пребывания в должности председателя Федеральной резервной системы Гринспен посвятил себя продвижению американского мирового финансового господства.

Он знал, кто мажет маслом его хлеб, и неукоснительно выполнял указания тех, которых Конгресс США в 1913 году назвал «Большие Деньги», намекая на интригу банкиров, стоявшую за созданием Федеральной резервной системы в 1913 году.

Не удивительно, что многие из финансовых институтов, стоявших за созданием в 1913 году Федеральной резервной системы, играли важнейшую роль и в революции секьюритизации, в том числе «Ситибанк» и «Дж. П. Морган». Оба имеют долю собственности в ключевом Нью-Йоркском Федеральном резервном банке, являющемся сердцем всей системы. Реальной целью Денежного Треста, будь то в 1913 или в 1987 году, – консолидация своего контроля над основными отраслями промышленности и экономики и, в конечном счёте, над мировой экономикой через процесс, который назовут глобализацией финансов.

Ещё одним малоизвестным держателем акций Нью-Йоркского Федерального резервного банка является Депозитарная Трестовая Компания (ДТК), крупнейший центральный депозитарий ценных бумаг в мире. Базирующаяся в Нью-Йорке ДТК держит на хранении более 2,5 млн. американских и неамериканских акционерных капиталов, корпоративных и муниципальных долговых ценных бумаг из более чем 100 стран на сумму более 36 трлн долларов. Она и её филиалы ежегодно заключают более чем на 1,5 квадриллионов долларов сделок с ценными бумагами. Не так плохо для компании, о которой большинство людей никогда не слышали.

Депозитарная Трестовая Компания обладает исключительной монополией на такой бизнес в США. Они стали, по сути, операционным офисом в мировой финансовой системе. ДТК рекламирует себя как безопасный способ для покупателей и продавцов ценных бумаг для совершения сделок, и, таким образом, проведение «ясных и регулируемых» операций. Она также предоставляет услуги хранения ценных бумаг. Они просто купили всех других претендентов, став постепенно существенным элементом продолжающегося доминирования Нью-Йорка на мировых финансовых рынках после того, когда американская экономика в большинстве своём превратилась в заброшенный «постиндустриальный» пустырь.

Хотя ревнители чистоты свободного рынка и догматические последователи покойной подруги Гринспена Айн Рэнд[42] обвиняли председателя ФРС в ведении рискованной интервенционистский политики, в действительности существует красная нить, которая проходит через каждый крупный финансовый кризис в течение 18-летнего пребывание Гринспена в качестве председателя ФРС. За эти годы на посту руководителя одного из самых мощных финансовых институтов он сумел использовать каждый из прошедших финансовых кризисов, чтобы развить и укрепить влияние на мировую экономику сконцентрированных в США финансов. Почти всегда процесс сопровождался серьёзным ущербом для экономики и общего благосостояния населения.

В каждом случае, будь то крах фондовой биржи в октябре 1987 года, азиатский кризис 1997 года, дефолт российского государства в 1998 году и последующий крах фонда «Долгосрочное управление капиталом» или отказ внести технические изменения в контролируемые ФРС биржевые гарантийные депозиты для охлаждения фондового пузыря «доткомов»[43], или стимулирование им ипотеки с переменной ставкой (когда ставки были минимальными), Гринспен использовал последующие кризисы, большинство из которых, как мы ещё увидим, было вызвано, в первую очередь, его широко известными комментариями и политикой учетных ставок, чтобы продвинуть программу глобализации рисков и либерализации регулирования рынков и обеспечить тем самым беспрепятственное функционирование крупных финансовых учреждений.

Когда Алан Гринспен в 1987 году прибыл в Вашингтон, он был тщательно выбранным Уолл-Стрит и крупными банками инструментом для воплощения их стратегии. В своё время Гринспен являлся консультантом на Уолл-Стрит, в число его клиентов входили «Дж. П. Морган Банк» и другие. Прежде чем стать главой ФРС, Гринспен уже заседал в советах некоторых наиболее могущественных корпораций в Америке, в том числе «Мобил Ойл Корпорэйшн», «Морган Гаранти Траст» и «Дж. П. Морган и Ко». Гринспен с 1982 года также занимал пост директора Совета по международным отношениям. Его первым экзаменом на новом посту главы ФРС станет манипуляция фондовыми рынками в октябре 1987 года.

В октябре 1987 года Гринспен возглавил чрезвычайную спасательную операцию на фондовом рынке после краха 20 октября, вкачивая в экономику огромные суммы ликвидности. Одновременно он включился в закулисные манипуляции на рынке через чикагский фондовый индекс деривативов[44] при неявной поддержке гарантиями ликвидности ФРС. Это был беспрецедентный шаг центрального банка – вмешательство с целью тайно манипулировать фондовым рынком. Шаг, законность которого, если он будет обнаруженным, очень сомнительна.

С этого момента ФРС совершенно ясно дала понять крупным участникам рынка, что они, по определению являются «слишком большими, чтобы разориться». Не страшно, если банк рискует десятками миллиардов, спекулируя с маржой на рынке тайских батов или на рынке «доткомов». Гринспен дал ясно понять, что в критический момент нехватки ликвидности он всегда рядом, чтобы спасти своих друзей-банкиров.

Крах в октябре 1987 года, в течение которого произошло невиданное ранее резкое падение индекса «Доу Индастриалс» на 508 пунктов, был отягощен наличием новых моделей компьютерных торгов, на основе так называемой Модели ценообразования опционов Блэка-Шоулза[45]. Теперь деривативы оценивались и торговались на рынке точно так же, как раньше фьючерсы[46] на свинину. Как описывал это бывший трейдер Уолл-Стрит и автор Майкл Льюис: