Фаэтон был сыном Гелиоса, бога Солнца (непосредственно дневного светила). Он продолжает линию героев «аполлонического» типа. Стремясь доказать свое происхождение от Гелиоса, Фаэтон взялся управлять его колесницей. Но, не в силах справиться с упряжкой, он то слишком отдалялся от Земли, и все живое на ней замерзало, то слишком приближался к Земле, и все начинало пылать пламенем. Зевс, увидев такое безобразие, поразил неудачливого возницу перуном.

В античном искусстве любили изображать падение Фаэтона — оно встречается в вазовой живописи, в скульптурных барельефах, даже на монетах. Фаэтона, падающего с колесницы отца, часто изображали и художники Возрождения. Великие Микеланджело, Леонардо да Винчи, Тинторетто, Караччи обращались к этому мифу. Сюжет о Фаэтоне оказался даже на карте «Солнце» то ли игральной, то ли гадательной колоды «Мантенья» (созданной не позже 1460 года) — на ней нарисована колесница с Гелиосом и падающая оттуда на землю человеческая фигурка. Миф стал основой и для многих музыкальных и литературных произведений. Потому можно говорить о его особой психологической насыщенности и значимости для людей разных стран и эпох.

С одной стороны, это история о юноше, который взял на себя слишком много и не справился с ответственностью. С другой — видно, что он очень хотел быть похожим на великого отца (а это совершенно естественно для сына), но не смог с ним сравниться. В этой истории больше трагического, чем поучительного. Молодой человек может стремиться быть похожим на своего отца, деда, великого предка или почитаемого учителя (это тоже отцовская фигура), но его мечты и стремления разобьются в прах — потому ли, что он живет в другое время или обладает другими качествами, или потому что выбрал своего «героя» уже в зрелые годы, а сам еще достаточно молод. Молодости не сравниться со зрелостью… Причины обычно не так важны. Принципиально то, что юноша (такие истории чаще случаются у молодых людей) пытается занять чужое место вместо того, чтобы жить своей жизнью и идти своим путем. Его великий отец, или дед, или другой предок в его возрасте мог быть ничуть не славнее, сильнее или удачливее, но видимо, жил все-таки своей жизнью, если смог чего-то добиться. Сын же великого отца видит солнце лишь в зените и тоже хочет управлять колесницей. Сам отец здесь довольно пассивен и позволяет событиям идти своим чередом.

Я здесь вспоминаю своего двоюродного брата, Сергея. Его звали так же, как нашего деда — «патриарха» семьи. И он страшно хотел быть на него похожим. Но это в 1920-е годы паренек из-под Екатеринослава, при надлежащем отсутствии благородного происхождения и какой-то партийной должности, мог запросто закончить московский Институт востоковедения. И всю оставшуюся жизнь служить в дипломатическом корпусе, практически не зная языков и не имея специальных навыков, умея лишь выживать. 1990-е годы требовали совсем другого — но скажем прямо, и давали массу возможностей. Это тоже было время головокружительных карьер, позволявшее сколотить немалое состояние, но только не на государственной службе. А мой брат мечтал о МГИМО и повторении судьбы деда. Он пытался учиться в юридическом и работал, потом развелся с женой. Остался совсем один и погиб на железной дороге (с которой начинал службу наш дед). Я скорблю о нем.

Врачеватель Асклепий был сыном Аполлона от нимфы Корониды. Однако Аполлон убил беременную Корониду за измену (или по другой версии, это сделала Артемида, его сестра). Уже на погребальном костре с помощью Гермеса он вынул ребенка из тела матери и отдал его на воспитание кентавру Хирону. Асклепий стал великим врачевателем. Но через какое-то время он стал «лечить» от самой смерти (понятно, что тем самым он исцелял «недуг» своей матери). Он оживил Ипполита (о котором тоже идет речь в этой главе), Капанея, Главка (сына Миноса) и других. В какой-то момент Зевс сильно рассердился и поразил Асклепия перуном насмерть. Однако потом Асклепий был вновь воскрешен к жизни. По некоторым версиям, половину своего бессмертия ему дал учитель — кентавр Хирон.

Эта история очень любима современными психотерапевтами [27]. Полагают, что это метафора терапевтического процесса и урок тем, кто берет на себя слишком много. Смысл видят и в том, что Асклепий, «исцеляя от смерти» пытался символически вернуть свою покойную мать. Эта изначальная трагедия героя — причина, по которой он вообще стал целителем. По схожим причинам многие современные люди идут в медицину или психологию. Однако такая душевная рана — это и источник опасности, как для пациентов, так и для самого целителя. Потому Асклепию так необходим мудрый учитель — кентавр Хирон. В реальности это и супервизор терапевта, и его собственный психотерапевт.

Поражение врачевателя перуном — это не столько «наказание» со стороны каких-то высших сил, а его собственное «сгорание» от излишней вовлеченности в терапевтический процесс и привязанности к результату. Врач не может исцелить всех и вся. У каждого из нас есть свои пределы. Хорошо, когда профессионалы об этом знают и умеют справляться с тем, что происходит, или просто знают, к кому пойти, «если что». А вот в среде доморощенных целителей, особенно не связанных ни с какой традицией, «сгорание» происходит довольно часто. Экстрасенсы «перенимают» болезни пациентов. Профессиональные гадалки начинают постоянно путать реальные места, время и обстоятельства. Тщеславные родители психически калечат (а в данном случае это легко приводит и к физическим болезням) проявившего необыкновенные способности ребенка, заставляя его или ее «считывать недуги» и даже «проводить оздоровительные сеансы».

И вновь спутницей «аполлонического» героя оказывается змея. Но здесь она — помощница Асклепия, символ его работы с жизненными энергиями (вспомним индийское представление о змее «кундалини»). Видят в ней также и олицетворение принципа меры: «То, что в малых дозах — лекарство, в больших — яд». Это тоже очень «по-аполлонски».

Миф об Асклепии — это история о гордыне и о великом сострадании, о том, что благими намерениями может быть вымощена дорога в ад, но и о том, что даже из ада можно вернуться (не в буквальном смысле, разумеется). Это сюжет и о принятии Смирения, как одном из этапов «пути Аполлона».

Орфей — один из самых известных сыновей Аполлона. Его матерью была муза Каллиопа (по другой версии — Урания). Он славился как певец и музыкант, игравший на лире, способный силой своего искусства подчинять стихии. Его взяли с собой в поход аргонавты, и Орфей усмирял бурные волны. Его слушали дикие звери, птицы, деревья, реки, горы. В этом описании мы видим героя, который обрел гармонию и был способен дарить ее окружающим. Все подчинялось его волшебной силе и приходило в спокойный порядок. Неудивительно, что Орфей повсюду строил храмы Аполлона и был его жрецом. Он так же любил правила, «золотую середину» и эмоциональное равновесие, как и его отец.

Однако жена Орфея, Эвридика, неожиданно погибает (преследуемая, кстати, еще одним сыном Аполлона) от укуса змеи. При том, что бог Аполлон в свое время убил Змея и рептилии его больше не тревожили, здесь смерть возлюбленной от укуса змеи весьма симптоматична. Возможно, это указывает на то, что сам Орфей «своего змея» вовремя не убил. Так или иначе, Орфей сталкивается с катастрофой, изменившей его жизнь. Он спускается в Подземный мир и очаровывает подземных жителей и даже божеств. Это говорит нам о силе упорядочивания, которую Аполлон дарует даже тому, кто отправляется в подземелье бессознательного. В реальности это могут быть инструкции, скажем, для осознанных сновидений или чего-то подобного. Орфею удается найти Эвридику, и он ведет ее обратно, но нарушает правило — не смотреть на нее, пока не дойдет до своего дома. Он оглядывается, и жена исчезает вновь в мире покойных душ. Это говорит нам о том, что Орфей не до конца доверился опыту подземелья: он решил «по-аполлонски» проверить, а правда ли это. И все обретенное тотчас исчезло. В реальности такое происходит, когда человек пытается подвергнуть логическому анализу какой-то мистический опыт, тем самым обесценивая его, или пытается получить «магический результат» по своему заказу или для публики. Ничего не выходит. Герой Орфей — тот, кто обрел равновесие и гармонию, но не сумел полностью принять Смирение.