Характерная роль мужчины-Гефеста — это «безумный изобретатель». Квартиру он давно превратил в склад деталек и мастерскую или заполнил всю комнату своим единственным аппаратом — например, позволяющим считывать фазу быстрого движения глаз у человека во время сна (да, такой прибор может быть довольно большим). У него проблемы с женой, которая не понимает его исканий и выселяет его в сарай (если сарай есть), выгоняет из дома или пытается сдать в лечебницу. Чем больше простора и места, куда этот человек может уйти и позаниматься в свое удовольствие, тем лучше. Потому выживают изобретатели в маленьких городках и даже селах. Их считают чудаками, но обычно хотя бы не мешают. И жена занята огородом, хозяйством, утешается: «Не пьет, не буянит… что еще надо?…»

Современная научная фантастика и литература «фэнтэзи» обожают сюжет о Безумном Изобретателе. От них не отстают научно-технические кинобоевики. Почти вся «бондиана» строится на идее появления сверхмощного супероружия в руках у сумасшедшего технического гения или доступа к оному не более здравомыслящего мстителя всему человечеству. Множество фильмов сверхужасных чудовищ (обычно это хтонические существа — пауки, змеи, динозавры, акулы или насекомые) в завязке обнаруживают историю о лаборатории с беспечными и наивными или же безумными учеными, которые и ввели в мир таких страшилищ. Конечно же, на самом деле эти фильмы рассказывают нам о страхе Эго перед чудовищами из бессознательного. Неудивительно, что именно мужчина-Гефест становится архетипической фигурой создателя чудовищ или их проводника. Этот архетип близок и к Тени — вытесненному из сознания, и к силам бессознательного. Сам Гефест постепенно, по мере погружения в подземный мир или жерло вулкана, становится теневой фигурой. В современных киномифах убежище героя-Гефеста представляется затерянной где-то в пустыне секретной лабораторией.

История науки знает множество открытий, совершенных благодаря наитию, прозрению или даже видению. Не будем вспоминать всем известную историю про таблицу великого русского химика, а обратимся к гениальному исследователю и экспериментатору (Гефест всегда экспериментатор, в отличие от Аполлона), отцу современной теории энергосистем и даже любимых современными экстрасенсами «энергоинформационных наук». Мы про него уже говорили. Это Никола Тесла. Именно он изобрел генератор переменного тока, резонансный трансформатор (трансформатор Тесла). Создал первый электромобиль, построил первый радиоволновый передатчик, открыл возможность исцеления человека с помощью высоких частот тока. Его именем названа единица измерения плотности магнитного потока (магнитной индукции).

Этот выдающийся ученый утверждал, что первоначально визуализирует свои открытия и получает ответы, прибегая к активному воображению:

«Момент, когда кто-то конструирует воображаемый прибор, связан с проблемой перехода от сырой идеи к практике. Поэтому любому сделанному таким образом открытию недостает деталей, и оно обычно неполноценно. Мой метод иной. Я не спешу с эмпирической проверкой. Когда появляется идея, я сразу начинаю ее дорабатывать в своем воображении: меняю конструкцию, усовершенствую и “включаю” прибор, чтобы он зажил у меня в голове. Мне совершенно всё равно, подвергаю ли я тестированию свое изобретение в лаборатории или в уме. Даже успеваю заметить, если что-то мешает исправной работе. Подобным образом я в состоянии развить идею до совершенства, ни до чего не дотрагиваясь руками. Только тогда я придаю конкретный облик этому конечному продукту своего мозга. Все мои изобретения работали именно так. За двадцать лет не случилось ни одного исключения» [81].

Оставив множество тайн и загадок, Никола Тесла стал излюбленным персонажем научно-фантастических историй. Он и сам полагал, что общается с существами иных миров, страдал навязчивыми страхами и действительно был человек на удивление странный. И великий гений.

Мужчина-Гефест не разделяет искусство и ремесло. Он всегда творит нечто новое, существенное, значимое. Материал или техника значения для него не имеют: он создает новую Вещь, Продукт, Произведение для этого мира. В этом его отличие от художника-Аполлона, который в своих произведениях всегда демонстрирует себя, свой талант, свое особое видение мира. Для мужчины-Гефеста, опять-таки в отличие от Аполлона, не особенно важна традиция, если она не может научить его ничему новому и не соответствует его творческой задаче. Маньеризм на излете эпохи Возрождения, авангард и модернизм — вот прибежище творцов-Гефестов. Аполлоны же всегда налегали на классику.

Интересно своеобразное описание творцов эпохи маньеризма: «Их своеобразие проявляется и в их темпераменте, и в их интеллекте. По темпераменту это, как правило, были “сумасброды”, романтики, люди, зачастую поглощенные самим собой. Биографы почти всегда награждали их одними и теми же эпитетами: “дикий”, “странный”, “подозрительный”, “меланхолический”, “одинокий”, “рассудочный”; одними и теми же кличками: “безумец”, “привереда”, “пачкун”» [82]. Это тоже очень характерные описания мужчин-Гефестов — талантливых, подчас даже гениальных творцов, обычно не приспособленных к жизни, страдающих из-за несправедливого отношения окружающих и вместе с тем порой отталкивающих тех, кто пытается помочь. И самым оскорбительным для них оказывается пренебрежение к их таланту. Аполлон обижается за себя, Гефест — за свой гений.

Если мужчина-Арес ищет соперничества и находит его, то Гефест предпочел бы остаться единственным и неповторимым. Обыкновенно ему это не удается, находятся и другие мастера-умельцы. Мужчина-Гефест может, подобно Аполлону, соревноваться опосредованно, создавая все более прекрасные вещи или совершая открытия. Но порой, подобно Аресу, он вступает и в откровенную борьбу, не сдерживаясь и доходя до ярости и ругани, оскорблений и физической расправы над соперником. Характерным именно для Гефеста образом он может годами копить в себе зависть и злобу на соперника, постоянно нелестно вспоминая о нем и обо всех его учениках. Отсюда же идет соперничество многих течений и школ. Подобное происходит и в сфере Аполлона, но если там критериями часто являются традиция и тактическое преимущество, то в сфере мастерства Гефеста критериями могут быть эффективность, универсальность, мастерство изготовления, удобство, эстетическое удовольствие. Гефесту не требуется оглядываться назад и следовать чьему-то курсу. Он хорош именно тогда, когда придумывает что-то новое. Отсюда зависть к талантам и способностям, к тому, что кому-то удалось, а другому — нет. Это нередко то, чего нельзя добиться упорным трудом, что дается и находится по наитию (потом, правда, придется потрудиться для воплощения, но для Гефеста это не бывает мукой).

Обычно целителями называют Аполлона и его сына Асклепия. Однако же и образ Кузнеца связан с лечением. Это либо исцеление с помощью некоей магии, либо изготовление богом-Кузнецом недостающей части тела для человека. Так Гефест сделал плечо Пелопу. Так даже в сказке о волке и семерых козлятах кузнец перековывает горло волку, чтобы голос стал тоненьким как у козы-мамы. Иными словами, Аполлон символизирует терапевтический подход к излечению человека, а Гефест — костоправский, хирургический.

Спору нет, в ряде случаев именно хирургия способна спасти человеку жизнь. Однако порой мы встречаем и увлеченность медиков — узких специалистов именно жесткими, оперативными методами. Применение удачной техники для врача может оказаться более важным приоритетом, чем, как это ни парадоксально, здоровье человека в будущем. Я сама иногда с горечью думаю об операции, которую мне сделали в детском возрасте. Много позже я узнала, что к тому времени существовали и терапевтические способы лечения болезни, как с помощью сильных антибиотиков, так и — особенно эффективные — гомеопатические.