— Не уплывай! — я неловко выхватывая какую-то вывалившуюся часть из воды. — Сто-ой!

И тут костяшка , которую я держал в ладони, вдруг шевельнулась, взглянула на меня засветившимися красными огоньками глаз и клацнула челюстью...

Это был череп.

Я заорал, но доставшийся мне кусок Алекса все равно не выкинул.

— Пальцы вынь из глазницы, сукин ты сын! — рявкнул череп, норовя укусить меня.

— Слышь ты, сейчас утоплю к черту, если не перестанешь! — разозлился я, теряя ощущение реальности.

Мне было насрать, что я ору на мертвую черепушку.

Потому что в этот момент я увидел, что прямо на меня несутся два мужика с мечами наголо.

Я перехватил череп поудобней, отскочил в сторону от брошенного мне в голову огненного копья и приготовился драться.

В какой-то момент вся моя боякалка разом отбоялась и отключилась за ненадобностью.

Все глубокие метафизические проблемы жизни и смерти потеряли значение. Существовал только я, оружие в руке и три врага, желавших сделать из меня сервировочную нарезку. И удивительное спокойствие.

Движения моих противников словно замедлились. Я легко увернулся от еще одного копья, возникшего в воздухе, подскочил к ближайшему воину в черном и взмахнул мечом, всем сердцем желая хотя бы разок достать эту сволочь.

Горячая волна из центра груди плеснула в плечо, покалывающим теплом растеклась по руке и обожгла ладонь. Мой меч вдруг засветился, и это свечение вытянулось далеко вперед — метра на два, не меньше. Оно пронзило плечо моему врагу, и тот заорал, схватившись за рану.

От осознания собственной крутости я даже охнул.

А потом на меня набросились двое других мужиков в черном.

Матерясь и рыча, я бешеным ужом завертелся вокруг них, уворачиваясь от ударов.

Череп у меня под мышкой медленно набирал свет, как энергосберегающая лампочка. И тут остатки железного гроба, лежавшие на берегу, шевельнулись и поднялись над землей метра на два.

— Не скачи ты как козел — глазомер сбиваешь! — рявкнул мой череп.

— Будет тебе сейчас... зачетная позиция...

Я отпрыгнул как можно дальше назад. И выставил черепушку перед собой, развернув его лицом к противнику.

Обломки гроба рванули прямо на мужиков.

Один из них с коротким вскриком упал в траву. Напротив второго возник полупрозрачный гигантский щит из множества крошечных желтых ромбов. Одна небольшая железка, стукнувшись об его поверхность, отскочила прямо в меня. Глухо вскрикнув, я на секунду задержал дыхание, стараясь проглотить боль. Вот уж попало так попало... Ближе к левому боку и чуть выше пупка.

Хорошо хоть, что не ниже.

— Твою ж... — проговорил я сквозь зубы.

Азра был от меня уже шагах в тридцати. А за ним по пятам неслись еще человек двадцать.

— Не волнуйся, Даниил, сейчас все у нас наладится! — крикнул он мне.

Я охнул. Ага, не волнуйся. Наладится, блин!

Я попятился.

— Алекс... — тихо проговорил я, глядя на то, как Азра пытается Жнецом разогнать свору вокруг себя. — Я все хотел тебя спросить... Ты Саня или Лёха?

— Лёха, — буркнул череп.

— Ну что, Лёха. Зажигай. А то я хоть и молодой, да поздний — мне одному наши кости не сберечь, — честно признался я.

Глаза черепа изменили цвет. Они стали синими, как цветок Газпрома. Тонкий, едва слышимый свист раздался над ночным озером. Озеро вновь засветилось — на этот раз под цвет глаз моего Йорика. Водная гладь задрожала, и на поверхность одна за другой начали подниматься призрачные фигуры. Они медленно потянулись вереницей к берегу. По одеждам и волосам стекала вода, склоненные головы покачивались из стороны в сторону, руки тянулись вперед в поисках жертвы... И все, как один, негромко и монотонно пели. Женщины, мужчины, совсем еще юные девицы, огромная щука...

— Щука-то зачем?.. — чертыхнулся я.

— А у тебя самого никогда не бывало осечек? — огрызнулся Лёха.

Между тем пение стало громче. Призраки столпились вокруг противников Азры, цепляясь за одежду, хватая полупрозрачными руками за оружие, одежду, за волосы. Наши враги отмахивались от них, невольно подставляя себя под яркие вспышки атак Азры. Я увидел, как один из противников после столкновения с таким летающим огоньком враз усох и, превратившись в скелет, сначала рухнул, а потом снова поднялся — но уже как привидение.

— А ведь я им говорил — нечего сегодня соваться, — донесся из-за плеча знакомый голос. — Чуйкой своей чуял, что не будет ничего путного.

Я обернулся.

— Кир?..

Он стоял за моей спиной, сунув руки в карманы и с тоской разглядывая хаос, царящий вокруг.

— ... Не битва, а... сюр какой-то. Дурдом.

— Вот и нехрен было в чужой дурдом со своими мечами соваться! — разозлился я.

Озеро, судя по всему, было со мной согласно. Потому что на этих слова оно закипело. Вода забурлила, зашумела, и в центре озера начала подниматься волна. Она вытягивалась все выше, образуя огромный светящийся столб, а потом вся эта масса воды разом обрушилась вниз.

Я, Кир, Азра и та часть сопровождающей его группы, которая еще могла шевелиться рванули прочь от воды, на высокий берег.

Но не успели.

Волна накрыла нас с головой, ударила в спину, со всей силы швыряя оземь.

— Ты что творишь? — просипел я, приподнимаясь из грязи на колени и размазывая илистую жижу по лицу. — Ты что, паскуда, делаешь?! — прикрикнул я на Лёху.

— Это не я, — шепотом ответил мне череп и по-быстренькому погас.

Чего? Что значит — «не я»? Кто же тогда с водой нахимичил?

— Вы, смертные, совсем страх потеряли?! — прозвучал в ночи оглушительный громовой окрик.

И мы все, и друзья и враги, как один обернулись к озеру.

На водной глади стояла огромная черная фигура, окруженная золотистым сиянием. Руки и ноги у существа были человеческими, а голова больше походила на морду ягуара, с длинными флюрящими клыками в пасти, и кроваво-красными кольцами вокруг желтых глаз без зрачков. На голове блестела зубчатая корона, в правой руке янтарными зернами поблескивал початок кукурузы, а в левой чудовище держало кувшин.

— То свет среди ночи включают, то музыку заводят — достали!!! — взревел уродец и плеснул чем-то непонятным из кувшина в нашу сторону.

Я даже не успел толком подумать, что хорошо бы этот кувшин не использовался в качестве ночного горшка, как с неба стеной упал дождь.

Я съежился, сощурился, прикрыл лицо локтем — но все без толку.

Наших неприятелей будто с берега смыло: щурясь, я сквозь пелену дождя не видел ни одного из них. Впрочем, призраков тоже не стало.

Ян, убрав меч в ножны и морщась от воды, неспешно спустился к кромке озера.

— Приветствую великого Тлалока! Какими судьбами в наших землях? — спросил он.

Поток дождя стал заметно слабее.

— Янус! И как я сразу не догадался? — пророкотало божество.

— А что сразу Янус-то? — обиженно буркнул наш магистр. — Мы же не знали, что нам тут засаду устроят! Если бы знали, что ты тут отдыхаешь, непременно попросили бы убийц перенести нашу встречу в какое-нибудь другое место. А так уж извини — как вышло.

— Все смертные одинаковые, — с неприкрытой горечью в голосе сказало божество. — Все ходите, где не надо, просите, чего не хотите, и вечно всем недовольны!

Ян шумно выдохнул.

— У тебя что, снова депрессия? Как пять лет назад?

— У меня каждый год — депрессия, — угрожающим тоном проговорило гигантское божество, по-змеиному изгибаясь к Яну. Здоровенная голова с глазами-блюдцами многообещающе нависла над ним. — Работа такая. Эмоционально тяжелая. Дашь дождя — городские недовольны, не дашь дождя — деревенские недовольны, сделаешь градом погодку попрохладней — опять не угодил, теплый дождь — и все равно найдется тот, кому после него душно, видите ли! А потом вырвешься отдохнуть от всех этих невзгод, на север, в провинцию, подальше — а тут Янус! Надоели все!!!

Ян почесал затылок.

— Ну... Извини, что потревожили тебя в твоем уединении. Может это... Жертву тебе какую принести? — предложил он. — Повеселее будет?