— Вы согласны с этим, леди Рианнон? — спросил он

И сжал мою руку так, что еще немного — и я взвыла бы от боли.

— Милорд, она не может повторить клятву, — всполошилась Аланна.

— Тогда не клятву. Пусть скажет хоть одно слово в знак согласия или несогласия. — Он сжал мне руку еще крепче. — Вы согласны подчиниться этой клятве, леди Рианнон?

— С-с-соглас-с-сна. — Я намеренно шипела как змея. Он даже глазом не моргнул, ослабил свою железную хватку и повернул мою руку так, что она осталась лежать в его руке ладонью вверх.

— Значит, решено. В течение одного года мы принадлежим друг другу.

Пристально глядя мне в глаза, он поднес мою ладонь ко рту, осторожно зажал зубами мясистую часть пониже большого пальца и тихонько укусил. Если честно, я больше удивилась, чем возмутилась.

Глаза у меня, должно быть, стали как плошки, когда я вырвала руку из крепкого захвата.

«Я вышла замуж за коня, черт бы его побрал. И этот конь кусается. Ладно, как-никак я родом из Оклахомы, люблю больших коней. Еще я фанатка Джона Уэйна, поэтому люблю больших мужчин, но то, что происходит сейчас, не вмещается ни в какие рамки. К тому же, черт побери, он кусается!»

— Милорд, позвольте проводить вас в Большой зал, где устроен пир в честь сговора. — Аланна улыбнулась и грациозно возглавила процессию, идущую из тронного зала.

Клан-Финтан слегка поклонился в мою сторону и предложил руку. Я легко коснулась локтя кентавра, и мы последовали за Аланной. Его люди — или лошади? — затопали за нами.

— Я знаю, что все это вам не по вкусу, но рад видеть, что вы наконец сумели отложить в сторону собственные желания и выполнить свой долг.

Он не смотрел на меня и говорил тихо, только для моих ушей. Подняв глаза, я увидела на его лице непроницаемую маску.

«Во что, черт возьми, я вляпалась?»

— Мы поклялись на ближайший год уважать друг друга. Потому я прощаю пренебрежение, проявленное вами по отношению ко мне, когда вы отказывались встречаться со мной в течение всей помолвки, возвращали мои подарки и вынудили приехать сюда для окончательного завершения нашей договоренности, — говорил он тихо, но сердито.

Не знаю, кто он там — конь или не конь, — но я не собиралась терпеть издевательства с его стороны.

— Я, в свою очередь, прощаю неуважение, которое вы проявляете сейчас, критикуя меня в храме моей Богини в день заключения брака.

«Вот тебе!»

Ему пришлось низко наклонить голову, чтобы расслышать мой шепот. Он явно удивился и резко остановился на секунду.

— А ведь вы правы, леди Рианнон. Я не уважаю наши клятвы и себя самого, если позволяю себе такое. Простите меня за проявленную грубость. — Он так и впился и меня своими темными глазами.

Мне пришлось прокашляться, прежде чем пропищать слова прощения.

Он все равно проявлял недовольство, но теперь оно скорее относилось к нему самому, чем ко мне. Во всяком случае, мой ответ, кажется, его удовлетворил, потому что он снова последовал за Аланной, ведя меня с собой.

Моя приближенная как раз дошла до очередных арочных дверей. Да, по бокам здесь тоже стояли два умопомрачительных охранника. Рианнон, конечно же, умела набирать мускулистых ребят. Потом мы вошли в огромный банкетный зал. Ну и ну! Такого я еще не видала.

Ладно. Пусть сон, но даже для меня это было чересчур.

Там стояли по крайней мере две дюжины больших низких кушеток. С одной стороны каждая чуть-чуть приподнята в виде удобного подлокотника, слегка напоминая старомодный шезлонг. Рядом с изогнутым краем кушеток находились низкие мраморные стойки. На каждой я увидела по золотому кубку. Бесконечная вереница прелестных нимфоподобных молодых женщин скользила от кушетки к кушетке, наполняя кубки красным вином. Я чуть слюну не пустила.

«Если это сон, то пусть он будет крутым и порочным».

Аланна подвела нас к двум кушеткам странного вида, выставленным голова к голове в самом центре зала. Стойка у них была одна на двоих. Остальные кушетки размещались по вытянутому кругу.

— Присоединимся к трапезе, миледи?

Я решила, что у меня нет выбора, к тому же внезапно почувствовала, что умираю с голоду. Поэтому я кивнула и приблизилась к обманчиво удобному обеденному орудию пыток. Сами посудите. От него так и несло Древним Римом. Те парни с их высказываниями типа «Тот, кто правит Римом, правит миром» возлежали во время трапез, обжирались, после чего блевали. Они даже не смогли придумать обеденный стол. Без шуток.

«Ладно, так я хотя бы буду выглядеть стройнее…»

Не успел мой зад опуститься на кушетку, как все засмущались, словно я вышла из тубзика с приставшей к каблуку туалетной бумагой.

«Господи, умоляю, пусть Аланна догадается, что происходит неправильно».

Я грациозно приподнялась, поймала ее за рукав, притянула к себе и зашептала:

— Что я делаю не так?

Она заулыбалась, заприседала, словно я сделала что-то правильное. Хотя было ясно, что дело обстояло как раз наоборот.

— Леди Рианнон просит, чтобы вы простили ее за потерю голоса. Она в отчаянии, что не способна благословить собственный свадебный пир, но голос пока ее не слушается.

Все так же улыбаясь, она начала помогать мне снова возлечь. Так, кажется, говорится?

— А почему она не может прошептать тебе свое благословение, чтобы ты повторила ее слова, как уже делала раньше?

В голосе моего новоиспеченного муженька явно прозвучал вызов. Этот мистер Эд, оказывается, настоящая заноза в заднице. А еще он кусается! Наверное, решил, что имеет дело с какой-то тупоголовой замшелой жрицей.

Смею утверждать, что он ошибался. Мое лицо невольно расплылось в улыбке.

Я вновь жестом остановила Аланну, чтобы она не вмешивалась, а сама зашептала ей на ухо:

— Повторяй за мной.

— Миледи! — В ее возгласе послышалась тревога, граничащая с паникой.

Совершенно очевидно, что она не осознавала, с кем имеет дело. Любой преподаватель старших классов зарабатывает себе на жизнь, борясь с мракобесием на ежедневной или ежечасной, в зависимости от того, кого недавно исключили, а кого нет, основе. Нам действительно удается уничтожать невежество и смотреть в будущее посреди хаоса. Это все пустяки. Принимать мгновенные решения — для меня норма. Скажу даже больше. Я нахожу в этом удовольствие.

— Доверься мне, — незаметно подмигнула я ей, и она склонила голову в знак согласия, хотя и неохотно.

— Вы правы, что указали, где мое место, лорд Клан-Финтан. Прошу прощения. Я повторю благословение миледи по этому радостному случаю.

Опять придется выступить. Я знала, что однажды мне пригодятся все эти курсы лекций по европейской литературе, правда, считала, что это произойдет на какой-нибудь телевизионной викторине.

Эффектно изогнувшись и продемонстрировав при этом большое декольте, я зашептала Аланне строки из древнеирландского благословения, выученного когда-то наизусть для очередного бесполезного урока.

В данном случае оно как раз оказалось уместным:

— Желаю, чтобы у вас всегда были…

— Желаю, чтобы у вас всегда были, — эхом вторила мне Аланна своим сладким голоском, пока я произносила древнее благословение, улыбаясь восхищенной аудитории, которая уважительно притихла.

— Стены от ветра…

— Стены от ветра…

— И крыша от дождя…

— И крыша от дождя…

— И кружка чая у камина… — Тут я на секунду запаниковала, надеясь, что они пьют чай.

— И кружка чая у камина… — Сплошные улыбки, видимо, они все-таки пьют чай.

— Повод посмеяться…

— Повод посмеяться… Пришел черед последнего удара.

Я повернулась к своему новоиспеченному и краткосрочному муженьку, прошептала финальную строчку, глядя прямо на него, и очень порадовалась, увидев, как от удивления округлились его глаза, когда Аланна повторила заключительный пассаж:

— И ваши любимые рядом с вами, а также все, чего ни пожелает ваше сердце!

Кентавры отреагировали громкими криками «салют!» Клан-Финтан, клянусь, цинично скривился и проговорил одними губами: