Под куполом прогремело дружное:

— Да здравствует Эпона!

Кентавры двинулись к выходу сплошной стеной. Воплощенные музы начали пробираться к Талии. Слепое лицо жрицы было сурово, но она спокойно заговорила с женщинами, окружившими ее:

— Жрицы, наши ученицы знают, что им нужно собраться здесь. Займите их делом, это поможет им справиться с волнением.

Музы выразили свое согласие и начали сзывать молодых учениц, появившихся в зале.

— Госпожа Талия, — обратилась к жрице Сайла. — Пусть ваши ученицы вскипятят побольше воды и нащиплют корпии для повязок. Я пока проверю больных и расскажу им о том, что случилось. Потом сразу вернусь сюда, чтобы помочь вашим ученицам подготовиться к приему раненых.

— Благодарю, Сайла.

— Виктория! — подозвал к себе охотницу Клан-Финтан.

Когда она подошла, он положил руку ей на плечо и заглянул в глаза.

— Пока меня не будет, я доверяю тебе безопасность своей жены.

Вик положила ладонь ему на руку.

— Сражайся со спокойной душой, мой друг. За Рию я готова отдать жизнь.

Клан-Финтан обнял меня и отвел на несколько шагов в сторону. Секунду мы просто смотрели друг на друга, потом он наклонился и прижался губами к моим. Я приникла к нему, стремясь впитать в себя весь его жар. Он неохотно отстранился и сжал мое лицо ладонями. У меня задрожали губы, и я быстро заморгала, чтобы не пролить слез. Мне не хотелось посылать его на битву, расквасившись как плакса.

— Всегда помни, я рожден, чтобы любить тебя. Ты такая же часть меня, как моя собственная душа. Если ты будешь в безопасности, то и мне ничего не грозит.

— Нет, так ничего не выйдет. — Я понимала, что говорю как безумная, но не могла остановиться: — С тобой ничего не должно случиться. Нечего тут молоть чушь, будто с тобой будет все в порядке, если я в безопасности. Береги себя! — Я обняла его. — Обещай, что будешь жив и вернешься ко мне. Иного я не вынесу.

— Риа, ты…

— Обещай! — с яростью, удивившей меня саму, воскликнула я.

— Даю тебе слово, — сказал он, грубо притянул меня к себе и поцеловал в макушку. — Держись Виктории. Я найду тебя, когда все закончится.

С этими словами муж отпустил меня и, не оглядываясь, покинул зал.

Я услышала цокот копыт по мраморному полу. Это Виктория подошла и встала рядом.

— Талия рассказала, как нам взобраться на крышу храма. Она предупредила, что это будет нелегко, но мы с охотницами должны справиться. Пойдем и посмотрим оттуда.

— Там темно, — оцепенело произнесла я.

— Тьма скоро рассеется. Всего через несколько часов наступит рассвет.

В зал вошли другие охотницы. В руках у них были арбалеты и колчаны со смертоносными стрелами. Их спокойная уверенность вывела меня из оцепенения.

— Вик, мне нужно переодеться. Хочу сменить это платье на свой костюм для верховой езды.

— Мы подождем здесь, — понимающе кивнула она.

Когда я поспешно вернулась в банкетный зал, он выглядел совсем по-другому. Ученицы тихо убирали остатки пиршества, сдвигали столы к стенам. Над очагами уже висели несколько больших котлов. Жрицы подбадривали молодых учениц, заговаривая то с одной, то с другой. В дальнем конце зала я увидела Викторию с теми самыми пятью охотницами, с которыми познакомилась в храме Эпоны. Я направилась к ним, но меня перехватила Талия и вручила длинную бронзовую трубу.

— Это поможет тебе все увидеть, — пояснила она.

Я взяла миниатюрный телескоп и попыталась поблагодарить музу, но она уже отошла в сторону и заговорила с группой испуганных девчонок.

Охотницы стояли у арочной двери, за которой начиналась винтовая лестница.

— Идемте. Талия говорит, что это выход на крышу.

Виктория первой ступила на узкую лестницу сомнительной прочности, за ней последовала я, а потом все остальные охотницы.

Лестница была узкой. Охотницы могли вытянуть в стороны руки и коснуться обеих гладких стен, что они и делали, помогая себе удерживаться на крутых ступенях.

— Если споткнешься и упадешь назад, то раздавишь меня в лепешку, — предупредила я Викторию.

— Охотницы не спотыкаются, — заявила та, не поворачивая ко мне головы.

— Это радует, — пробормотала я. Кентаврийка, шедшая вслед за мной, коротко фыркнула от смеха, услышав мой ответ.

«Кажется, ее зовут Илейн. Нет, не похоже, чтобы они нервничали».

Я уже думала, что эта лестница никогда не закончится, но тут Виктория открыла очередную резную дверь и зацокала по крыше в сторону, чтобы не мешать остальным.

Мы высыпали в узкий проход, огибавший купол снаружи. Он не был рассчитан на лошадиные габариты, поэтому охотницам приходилось прижиматься к стене, пропуская друг друга. Внешнюю стену окаймляла балюстрада. Между колонн были установлены большие керамические кадки с геранью и пышным плющом, образовавшим целый зеленый водопад на одной стороне храма.

В мутных предрассветных сумерках Виктория оглядела крышу.

— Подходящее место, чтобы сажать цветочки, а не держать оборону, — с досадой произнесла она.

— Здесь обучают женщин, Вик, а не солдат. — Я почувствовала необходимость заступиться за муз.

В конце концов, этот храм был для Рианнон эквивалентом университета. Я никогда не допустила бы, чтобы кто-то насмехался над Университетом Иллинойса.

Вик презрительно фыркнула, остальные охотницы последовали ее примеру.

— Распределитесь и займите позиции на равных расстояниях друг от друга лицом к западу. Дадите мне знать, когда покажутся армии.

Охотницы поспешили исполнить приказ, а я заняла позицию рядом с Викторией, с тревогой вглядываясь в темноту.

— Он великий воин, — сказала Вик.

— Даже великие воины истекают кровью от ран, — вздохнула я. — Может, мне попытаться заснуть, чтобы моя душа отправилась на его поиски?

— Он сразу почувствует твое присутствие, — ласково сказала Виктория. — Ты будешь его отвлекать.

— Ненавижу ждать. Вик согласно кивнула.

Мы сидели молча. Я с напряжением вглядывалась и вслушивалась в темноту, не началась ли битва, но до нас доносился лишь тихий шелест плюща и одинокие трели жаворонка, с невинным восторгом встречавшего новый день.

Небо позади нас начало светлеть, сумерки поредели, но только слегка. Облака, набежавшие ночью, не рассеялись, с болота приплыл туман и завис клочьями над всей территорией храма.

Тут до меня кое-что дошло. Я даже дернулась.

— Каролан говорил, фоморианцы не любят передвигаться при дневном свете. Они решили напасть именно сегодня из-за проклятой погоды.

Виктория мрачно кивнула.

Горы на севере то показывались, то снова скрывались из виду. Я поднесла трубу к глазу и крутанула колесико посередине, наведя фокус на ближайшую гору. Тварей не было видно. Пока.

Я повернулась и осмотрела густой лес. В тени облаков он казался сонным и безобидным. Я перевела трубу дальше и сквозь туман разглядела зеленые клочки. Там, должно быть, начиналось болото Уфасах.

Не успела я завершить круг, как Виктория завопила:

— Там!

Я оторвала телескоп от глаза и увидела, что подруга указывает на темное пятно, разливавшееся вдоль западного горизонта. Я снова приставила трубу к глазу и удивилась внезапной дрожи в руках.

— Держи, — передала я эту штуку Виктории. — Взгляни вместо меня, а то руки не слушаются.

Охотница взяла трубу, спокойно приставила ее к глазу и навела фокус, как это делала я.

— Это тылы наших лучников, — сказала она.

Я вспомнила, что видела целый отряд кентавров с луками грозного вида, надетыми на спины, и колчанами с длинными острыми стрелами.

— Они хорошо стреляют? — спросила я.

— Это лучшие стрелки в Партолоне, если не считать людей Воулффа.

— Жаль, что их здесь нет.

— Мне тоже жаль. — Она продолжала вести наблюдение. — Должно быть, воины пока не столкнулись с фоморианцами. Я вижу, что лучники продолжают стрелять, направляя стрелы высоко в небо. — Кентаврийка изменила фокус— Ну вот, теперь видна линия наших воинов. Они ждут, пока лучники завершат обстрел.