Кентавр снова хмыкнул и ласково поцеловал меня.

Я обняла его за плечи. Он поднял меня на руки, прижал к себе и направился обратно в лагерь. Я опустила голову ему на плечо.

— Но ведь это несправедливо. Я тоже хочу доставить тебе удовольствие.

«Хотя мне по-настоящему понравилось то, что ты считаешь меня маленькой».

— Тебе хорошо — значит, и мне тоже, — деловито отозвался он и чмокнул меня в макушку. — Неужели ты еще не поняла, что я рожден ради того, чтобы любить тебя?

«Вы принадлежите друг другу, Возлюбленная», — прозвучали у меня в голове слова Богини.

— Нет, поняла. — Меня так захлестнули эмоции, что я даже поперхнулась.

Глядя на его четко очерченный профиль в лунном свете, я увидела, как его губы растянулись в довольной улыбке.

Именно в эту секунду я поклялась себе никогда с ним не разлучаться.

От глубокого спокойного сна меня пробудило шуршание лошадиных копыт по сухим листьям. Потом я уловила носом знакомый запах — кажется, яичница-болтунья и… жареное мясо. Я перевернулась на другой бок, пытаясь отыскать на твердой земле удобную ямку, чтобы вновь погрузиться в сон, но гулкие голоса, отдававшие громкие приказы, заставили меня открыть глаза. Было еще темно, однако я разглядела слабый намек на рассвет, начавший прогонять ночь.

— Доброе утро, леди Риа! — Веселый голос Сайлы больно резанул по ушам.

— Доброе, — буркнула я, протирая глаза.

— Виктория нашла гнездо с яйцами куропатки. Правда, вкусно пахнет?

Она улыбнулась мне, наклонилась и помешала что-то в железном котелке, пристроенном меж двух камней над открытым огнем.

— Да, запах отличный.

Так оно и было, но боль во всем медленно пробуждающемся теле не позволила мне насладиться вкусным запахом.

Долгий путь, проведенный на спине кентавра, сказывался самым ужасным образом. Каждый мускул ныл и вопил, требуя минеральной ванны и хорошего массажа Я медленно поднялась, чувствуя каждую секунду из своих тридцати пяти с хвостиком лет, умноженных на десять. Прическа превратилась в воронье гнездо. Спина раскалывалась. Изо рта, видимо, несло как из помойки.

Я опять подумала о том, что всерьез ненавижу туризм, и попыталась ответить Сайле такой же бодренькой улыбкой.

«Эти кентавры, похоже, не знают, что такое усталость с утра пораньше».

— Пойду, хм, умоюсь.

— Чудесно! К тому времени, как вернетесь, завтрак будет готов.

«Ну как можно быть такой радостной до восхода солнца?»

— Ладно, — пробормотала я и захромала к реке. Пока я шла, кентавры то и дело окликали меня, желали доброго утра. Я старалась отвечать вежливо, особенно когда некоторые хвалили вчерашнюю легенду «Призрак храма». Я отыскала удобный куст, потом сумела спуститься к реке, умыться, почистить зубы пальцем и кое как взобраться обратно на берег.

О, чудный мир туризма — сгнить бы ему в аду!

Когда я приковыляла обратно в лагерь, меня ждала огромная порция яичницы с подогретым куском Бэмби. Клан-Финтан, Дугал и еще парочка молодых кентавров, которых я запомнила по вчерашнему вечеру, уже приступили к еде. Меня удивило, что с ними не было Вик, но здравый смысл подсказывал, что мисс Охотница, вероятно, уже рыскает по округе в поисках дичи понежнее.

— Доброе утро, миледи.

Клан-Финтан коротко улыбнулся и передал мне широкий лист с яичницей и мясом.

— Доброе.

Я попыталась улыбнуться в ответ, присела на бревно и принялась уплетать горячую еду, помогая себе пальцами.

Мою постель к этому времени уже куда-то убрали. Все кругом были готовы пуститься в путь.

— Сегодня до храма доедем? — спросила я у Клан-Финтана, жуя на удивление восхитительную яичницу.

— Да, мы должны прибыть на место до наступления сумерек.

— Там ведь знают, что мы на подходе? — спросила я.

— Мы послали гонцов, а также сообщения голубиной почтой. Там в курсе наших планов.

— Есть новости о состоянии женщин?

— Никаких. Гонцам-кентаврам было приказано оставаться там и готовиться к нашему прибытию. Голуби тоже не принесли никаких известий.

— Крысы с крыльями, — пробормотала я вслух, расправляясь с пластом яичницы на куске мяса.

Клан-Финтан недоуменно на меня посмотрел.

— Не обращай внимания. Люблю поворчать по утрам. — Я огляделась по сторонам. — Особенно в предрассветные часы.

Клан-Финтан добродушно расхохотался.

— Как только мы отправимся в путь, ты сможешь снова поспать. — Он убрал кудряшку у меня со лба и понизил голос: — Если я правильно помню, верхом на мне ты не испытываешь особых неудобств.

Я игриво шлепнула его по руке.

— Нахал.

— Поехали! — Он поднял меня с бревна и пересадил на свою широкую спину. — Доешь по дороге.

— Отлично, — сказала я, убрала с зеленой тарелки прядь волос, чтобы спокойно доесть остатки завтрака, и всерьез пожалела, что кофе здесь не подадут.

Кентавры быстро свернули лагерь, и вскоре армия выступила в поход. Должна признать, утро выдалось великолепное. По-прежнему было чертовски рано, но даже я оказалась способна оценить буйную красоту матушки-природы. Солнце поднялось над лесом, наполнило его ярким чистым светом. Сегодня тропа увела нас ближе к живописному берегу, который с каждой минутой становился все круче, что нисколько не уменьшало его красоты. Я любовалась плакучими ивами, тополями и даже, как мне показалось несколько раз, дикими вишнями, росшими вдоль реки. Грохот копыт тысячи кентавров заглушал шум реки, но ее величественная красота, открывавшаяся взору сквозь поредевшую растительность, и стремительный бег произвели на меня впечатление.

Примерно в середине дня мы сделали краткую остановку, чтобы перекусить сушеным мясом и твердыми галетами. Клан-Финтан позволил мне спешиться, чтобы я размяла ноги на берегу. Пока я, как заправский атлет, делала упражнения, ветер переменил направление. До сих пор нас обдувал тихий восточный, теперь же задул западный, довольно сильный. Он раскачивал ветви ив, делая их похожими на длинные женские локоны, развевающиеся от любого порыва.

Я повернула лицо к ветру, тряхнула головой, наслаждаясь тем, что он приподнял мои волосы с плеч, вдохнула полной грудью, потянула ноющие мускулы и…

— Фу! Что за отвратительный запах? Ветер принес с собой невыносимый смрад.

— Болото Уфасах. — Клан-Финтан тоже нюхнул и сморщил нос.

— Ужасно. Воняет как компостная куча у моей бабушки.

— Обитатели этих мест утверждают, что болото обладает уникальным очарованием.

— Тьфу!.. Пусть они им и наслаждаются. А до него далеко?

Я подошла к краю обрыва, сощурилась, чтобы полуденное солнце, отражающееся от бурной воды, не слепило глаза, и едва разглядела противоположный берег. Он был не таким высоким, как восточный, и тоже порос ивами, но там не было ни мха, свисающего с ветвей, ни змей, ни аллигаторов.

— Мне рассказывали, что оно начинается у западного берега озера и занимает почти всю территорию между храмом Муз и северной границей владений Эпоны, — пожал широкими плечами муж. — Я никогда не пересекал болот. Кентавры стараются избегать болотистых мест.

— Что ж, в этом мы с тобой похожи. Змеи, пиявки, вонючая вода… гадость! Только подумаю — сразу дрожь по телу.

Тут наше внимание привлекло движение в войсках. Я потянулась в последний раз, потом позволила Клан-Финтану вновь усадить меня к нему на спину, и мы помчались во главу колонны.

Есть там оспа или нет — я все равно хотела поскорее добраться до храма Муз, а то моя задница словно приклеилась намертво к мужниной спине, что, согласитесь, не очень хорошо.

День прошел примерно так же, как предыдущий. Чем дальше мы продвигались на север, тем гуще становился лес. Вскоре колонна была вынуждена перестроиться и продолжать путь по двое. Но скорость кентавры не снижали, по-прежнему неслись галопом. Я видела это раньше, но все равно не переставала изумляться их выносливости. После нескольких часов пути Клан-Финтан дышал так же легко, как утром, до восхода солнца. Уверяю вас, кентавры дали бы всем жару на уроке аэробики… Я дернула головой и поняла, что дремала.