25
Отсюда ты получишь вывод ясный,
Что значит дать обет, — конечно, там,
Где бог согласен, если мы согласны.
28
31
Где ценность, что его бы заменяла?
А в отданном ты больше не волен,
И жертвовать чужое — не пристало.
34
Ты в основном отныне утвержден;
Но так как церковь знает разрешенья,*
С чем как бы спорит сказанный закон,
37
Не покидай стола без замедленья:
Кусок, который съел ты, был тугим
И требует подмоги для сваренья.
40
Открой же разум свой словам моим
И в нем замкни их; исчезает вскоре
То, что, услышав, мы не затвердим.
43
Две стороны мы видим при разборе
Подобных жертв: одну мы видим в том,
Чем жертвуют; другую — в договоре.
46
Последний обязателен во всем,
Пока не выполнен, как изъяснялось
Уже и выше точным языком.
49
Вот почему евреям полагалось, —
Ты помнишь, — жертвовать из своего,
Хоть жертва иногда и заменялась.
52
Зато второе, то есть существо,
Бывает и таким, что есть пределы,
В которых можно изменить его.
55
Но бремя плеч своих и самый смелый
Менять не смеет и обязан несть,
Пока недвижны желтый ключ и белый.*
58
Да и обмен нелепым надо счесть,
Когда предмет, имевшийся доселе,
Не входит в новый, как четыре в шесть.*
61
А если ценность — всех других тяжело
И всякой чаши книзу тянет край,
Ее ничем не возместить на деле.
64
Своим обетом, смертный, не играй!
Будь стоек, но не обещайся слепо,
Как первый дар принесший Иеффай* ;
67
Он не сказал: «Я поступил нелепо!»,
А согрешил, свершая. В тот же ряд
Вождь греков стал, безумный столь свирепо,
70
73
О христиане, полно торопиться,
Лететь, как перья, всем ветрам вослед!
Не думайте любой водой омыться!
76
У вас есть Ветхий, Новый есть завет,
И пастырь церкви вас всегда наставит;
Вот путь спасенья, и другого нет.
79
А если вами злая алчность правит,*
Так вы же люди, а не скот тупой,
И вас меж вас еврей да не бесславит!
82
Не будьте, как ягненок молодой,
Который, бросив мать, беды не чуя,
По простоте играет сам с собой!»
85
Так Беатриче мне, как здесь пишу я;
Потом туда, где мир всего живей,*
Вновь обратила взоры, вся взыскуя.
88
Ее безмолвье, чудный блеск очей
Лишили слов мой жадный ум, где зрели
Опять вопросы к госпоже моей.
91
94
Такая радость в ней зажглась, едва
Тот светоч* нас объял, что озарилась
Сама планета светом торжества.
97
И раз звезда, смеясь, преобразилась,
То как же — я, чье естество* всегда
Легко переменяющимся мнилось?
100
Как из глубин прозрачного пруда
К тому, что тонет, стая рыб стремится,
Когда им в этом чудится еда,
103
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам, и в каждом клич звучал:
«Вот кем любовь для нас обогатится!»
