130
Так, видел я, неопытный отряд,
Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,
Как человек, идущий наугад;
133
Была и наша поступь тороплива.
Песнь третья
У подножия горы Чистилища — Умершие под церковным отлучением
1
В то время как внезапная тревога
Гнала их россыпью к подножью скал,
Где правда нас испытывает строго,
4
Я верного вождя не покидал:
Куда б я устремился, одинокий?
Кто путь бы мне к вершине указал?
7
10
Когда от спешки он избавил шаг,
Которая в движеньях неприглядна,
Мой ум, который все не мог никак
13
Расшириться, опять раскрылся жадно,
И я глаза возвел перед стеной,
От моря к небу взнесшейся громадно.
16
Свет солнца, багровевшего за мной,
Ломался впереди меня, покорный
Преграде тела, для него сплошной.
19
Я оглянулся с дрожью непритворной,
Боясь, что брошен, — у моих лишь ног
Перед собою видя землю черной.
22
И пестун мой: «Ты ль это думать мог? —
Сказал, ко мне всей грудью обращенный. —
Ведь я с тобой, и ты не одинок.
25
28
И если я не затмеваю день,
Дивись не больше, чем кругам небесным:
Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень.
31
Но стуже, зною и скорбям телесным
Подвержены и наши существа
Могуществом, в путях своих безвестным.
34
Поистине безумные слова —
Что постижима разумом стихия
Единого в трех лицах естества!
37
О род людской, с тебя довольно guia;*
Будь все открыто для очей твоих,
То не должна бы и рождать Мария.
40
43
Средь них Платон и Аристотель были
И многие». И взор потупил он
И смолк, и горечь губы затаили.
46
Уже пред нами вырос горный склон,
Стеной такой обрывистой и строгой,
Что самый ловкий был бы устрашен.
49
52
«Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —
Сказал, остановившись, мой вожатый, —
Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?»
55
Пока он медлил, думою объятый,
Не отрывая взоров от земли,
А я оглядывал крутые скаты, —
58
Я увидал левей меня, вдали,
Чреду теней,* к нам подвигавших ноги,
И словно тщетно, — так все тихо шли.
61
«Взгляни, учитель, и рассей тревоги, —
Сказал я. — Вот, кто нам подаст совет,
Когда ты сам не ведаешь дороги».
64
Взглянув, он молвил радостно в ответ:
«Пойдем туда, они идут так вяло.
Мой милый сын, вот путеводный свет».
67
Толпа от нас настолько отстояла
И после нашей тысячи шагов,
Что бросить камень — только бы достало,
70
Как вдруг они, всем множеством рядов
Теснясь к скале, свой ход остановили,
Как тот, кто шел и стал, дивясь без слов.
73
