Пока Лейм вел себя смирно. Накинув на плечи одеяло, молодой бог уже битый час сидел совершенно неподвижно, на осунувшемся лице жили только отчаянные зеленые глаза, в которых плескалась тревога и такой страх перед бездной безумия, что монарх очень засомневался в способности парня разглядеть сейчас хорошую сторону жизни.

— Можно я останусь? — попросил и даже весьма вежливо, без обычной задиристости Элегор, неловко поднимаясь с ковра и оправляя расстегнутый камзол, чтобы поменьше бросалась в глаза плотная повязка поперек груди.

Король снисходительно фыркнул и вяло махнул рукой:

— Да сиди, кто ж тебя гонит. Не до детских игрушек сейчас.

— Правильно, правильно, герцог, оставайся, есть надежда, что до утра тебе еще чего?нибудь, кроме ребер, сломают, — поддакнул Джей, стараясь немного приободрить компанию озабоченных и малость оскорбленных (опять за главное дело взялась сестра) братьев.

За время экстренного Семейного Совета Элия успела не только окончательно уяснить, что собирается делать — вызывать Силы, но и выбрать подходящее место для ответственной процедуры. Чисто теоретически, вездесущие создания чистых энергий слышали и видели все происходящее в мирах, находящихся в их ведении, однако с точки зрения практики, а уж тем паче эффективности, процесс вызова на диалог был гораздо более щекотлив. Принцесса неплохо разбиралась в психологии Сил и по опыту знала, насколько сии существа чувствительны к любым мелочам и уязвимы, а оттого, подчас, самолюбивы и высокомерны с виду.

Вызывать Силы Двадцати и Одной в "чистом поле" было бы проявлением открытого неуважения, проделать ту же процедуру в Гроте Лоулендского Источника значило бы унизить Высших, сделав свидетелем разговора местные Силы. Это не входило в планы богини, тем более, она желала продемонстрировать, что обращается к ним почти в конфиденциальном порядке, поэтому не пошла и в Святилище Двадцати и Одной. Она собиралась выступить не заурядной просительницей, попутно следовало еще раз мягко напомнить Силам ценность той, кому они даровали право призыва, поэтому Элия перенеслась в Храм Любви, свою собственную церковь в одном из ближайших к Лоуленду мире. Выбрав, разумеется, ту, которая пустовала по причине глубокой ночи. Но закрытые двери никогда не были преградой богу на пути к месту его почитания.

Элия сразу шагнула к алтарю церкви. Просторный зал, где витали едва уловимые ароматы цветов и фруктов — подношений богине, был погружен в сонную тьму. Светился лишь алтарь храма в форме белой розы. При появлении женщины камень засиял еще более ярко, приветствуя госпожу. Вереница мягких теней пробежала по далеким стенам, высокому прозрачному куполу потолка и единственному большому окну–витражу за алтарем. В ясные дни камень богини заливали потоки солнечного света и любой проситель, приблизившийся к нему, казалось, окунался в океан божественного сияния.

— Ну наконец?то! — недовольно фыркнул мужской голос и откуда?то из тени выступила фигура в черных одеждах, единственным относительно светлым пятном на них был роскошный шейный платок глубокого зеленого отлива, расшитый золотыми цветками ядовитой лавальдии. В свете алтаря стали различимы черты лорда Злата, а его тень, гораздо более темная, чем все другие, взметнулась от пола до потолка за спиной Дракона Бездны. — Я думал, вашему очередному Семейному Совету не будет конца.

— Преимущество одинокой жизни. Все решаешь сам и лишь за самого себя держишь ответ, — негромко согласилась Элия таким тоном, что сразу становилось ясно — она не считает одиночество благом. — Прости, мне жаль Туолиса.

— Впредь будет осмотрительнее выбирать развлечения, — скривил губы Злат в снисходительной усмешке, мимоходом изучая алтарь богини и возлежащие на нем розы, корзину с фруктами и несколько очень неплохих украшений из серебра и драгоценных камней.

— Впредь? Ты имеешь в виду очередную инкарнацию, или он жив? — встрепенулась принцесса.

— Куда денется, — повел плечом Повелитель Межуровнья, небрежно крутя в руке спелое манго. — Камень души уцелел, восстановить оболочку недолго. Арады любят играть с обличиями, а уж архонг в этом искусстве не знает равных, метаморф по сравнению с арадом — жалкий подмастерье.

— Я рада, — взяв из корзины сливу и смакуя струйку сока, стекающую по языку, с искренним облегчением улыбнулась богиня.

— Туолис поразил твое чувствительное сердце? — в легкой издевке выгнул бровь Злат, однако кривящиеся в легкой улыбке губы совсем не вязались с цепкостью малахитового взгляда, на тонкой кожуре фрукта остались отпечатки пальцев.

— Он такой милый, любопытный, полный жажды свежих впечатлений, — постаралась объяснить Элия свою тягу к странному созданию из Бездны.

— На редкость странная характеристика для демона–арада, — бросив изуродованное манго назад в корзину, продолжил мужчина задумчиво–нейтральным тоном. — Впрочем, ты на каждого умеешь взглянуть с неожиданной стороны, может быть, из?за этого и становишься так быстро дорога нашим сердцам.

— Ты злишься на Туолиса? — прямо поинтересовалась принцесса.

— Злюсь на него? О нет, если только на то, что он по–глупому подставился одному из твоих ревнивых кузенов, — хмыкнул Дракон Бездны, поднося к губам одну из пышных пурпурных роз с алтаря и вдыхая полной грудью изумительный аромат. — Не хотелось бы мне менять архонга по пустякам. Да и злиться на превосходный вкус — дурной тон. Но, обладай я воспитательными талантами твоего отца, пожалуй, прошелся бы кулаком по челюсти Туолиса, чтобы прежде чем отправляться на прогулку по Уровням, тот уяснил, куда именно не стоит класть руки в присутствии темпераментных родственников дамы.

— Да, вряд ли твои демоны изучают сии правила в обязательном порядке, — игриво улыбнулась богиня.

— Если ты и дальше продолжишь очаровывать моих подданных такими ударными темпами, придется этим заняться, — неожиданно расхохотался Злат и пояснил, что именно его насмешило: — Когда?то я думал заманить тебя в Межуровнье, соблазнив его тайнами, а что вышло? Твоя красота притягивает обитателей Бездны в миры. Вот уж воистину Шутки Джокеров!

— Ты искал встречи лишь для того, чтобы успокоить мою совесть? — уточнила Элия, отвлекшись и не заметив, как резко изменилось лицо мужчины после последней, слетевшей с языка фразы про Джокеров.

— А ты беспокоилась? — вкрадчиво поинтересовался Дракон Туманов, изучая принцессу, протянул розу и медленно провел лепестками по щеке женщины.

— Демон, пусть и косвенно, пострадал по моей вине, — констатировала богиня, чуть отстраняясь от несвоевременной и небрежной ласки, ставшей почти оскорблением.

— Какая сверхъестественная ответственность! Вероятно, воспитанная в бесчисленных заботах о дикой стае твоих родичей? — сыронизировал Злат, резко отбрасывая розу на пол.

— Не исключено, — спокойно согласилась Элия и выжидательно посмотрела на мужчину. — В чем дело, дорогой, ты все?таки сердишься. Вот только на кого?

— И она еще говорит, что не читает моих мыслей, — с примесью горечи в голосе промолвил Дракон Бездны, заворачиваясь в свою тень, словно в плащ. — Да, Элия, злюсь. Только не на кого?то, на себя, мой демон завоевал твою симпатию за считанные минуты, я же добивался того же годы и приложил куда больше усилий.

— Моя симпатия была твоей с первой встречи, Повелитель, но ты был и остаешься созданием куда более опасным, чем самый могущественный и ужасный твой подданный, поэтому я старалась быть очень и очень осторожной. А ныне, знаешь ли, очень рада тому, что мне не нужно следить за каждым шагом и словом в твоем присутствии, — искренне ответила Богиня Любви, успокаивая тревоги мужчины. — Сейчас, полагаю, ты пришел из?за Лейма, но проявление внешнего сочувствия чуждо твоей природе, кровожадное чудовище Бездны, вот и не знаешь, с какой стороны подойти к вопросу.

— Леди Ведьма — так, кажется, называет тебя герцог, — коротко усмехнулся Злат, властно кладя руку на щеку богини. — Он прав.