Катерина сидела за соседним столом вместе с другими курсантами. Она беззаботно смеялась, обсуждая что-то с Еленой Салтыковой и Бэллой Цициановой. Елизавета Воронцова, сидящая рядом с ней, казалась столь же расслабленной, как и все остальные.

Но мы были начеку.

Всё могло произойти прямо здесь. Убрать Катерину прямо в толпе курсантов — довольно смелый и сложный ход, который никто не ожидал. Именно поэтому я считал, что Воронцова могла рискнуть. Если она хотела выйти сухой из воды, то ей следовало либо подставить кого-нибудь, либо воспользоваться суетой и увести от себя все подозрения.

Одоевский говорил что-то о стратегии взаимодействия групп, но я едва слушал. Мой взгляд периодически возвращался к Катерине. Я выдал ей чёткие инструкции: создать такую ситуацию, при которой её еда останется без присмотра. И пока что она играла свою роль безупречно. Время от времени отворачивалась, отвечала на вопросы курсантов за соседними столами, смеялась чужим шуткам. Всё выглядело непринужденно.

— Чёрт, Алексей, ты меня вообще слушаешь? — Одоевский постучал ложкой по своему подстаканнику.

— Да. Извини, Слава, — пробормотал я, стараясь выглядеть заинтересованным. — Так о чём мы говорили?

— О твоей группе, — хмыкнул Одоевский. — Ты не думаешь, что у вас слишком большая пропасть между алмазниками и всеми остальными?

— Ты за нас не переживай, — с улыбкой ответил я. — Всех подтянем. За Леню сейчас всей группой взялись, и он уже делает успехи. А ваш Брюс? Или Вороницкий? Ты видел, что за недоразумение они сделали вместо барьера?

Одоевский вздохнул.

— Мы уже тоже над этим работаем.

Я продолжал незаметно следить за Катериной и её окружением. Сидевшая близко к ней Воронцова выглядела расслабленной. Она обсуждала что-то с Яковом Брюсом, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему вокруг. Но я буквально чувствовал, что она тоже считывала обстановку.

— Предлагаю на следующем совместном занятии перемешать группы, — сказал Одоевский. — Думаю, нашим ребятам будет полезно поработать с чужими эфирными энергиями. Вряд ли у многих из них была возможность так практиковаться…

— Да. Мне нравится идея…

Я снова взглянул на Катерину. В этот момент её окликнул кто-то из соседнего стола, и она, как и было запланировано, отвлеклась, повернувшись спиной к столу и оставив свою еду без присмотра.

Воронцова отреагировала мгновенно. Она потянулась к сахарнице и сделала лёгкое, почти незаметное движение рукой. Её пальцы всего на пару мгновений задержались над стаканом Катерины. Всё происходило так быстро, что обычный человек не обратил бы на это внимания. Но я видел. Видел, как пальцы Воронцовой едва заметно дрогнули, как мелькнуло что-то маленькое, что упало в стакан с чаем.

Затем, словно ничего не произошло, Воронцова убрала руку и ненавязчиво поднесла её к карману Тамары Зубовой, сидевшей рядом. Она ловко попыталась спрятать пустой кулон — тот самый, который ей передали. Тамара даже не отвлеклась от разговора с Бэллой Цициановой…

— А шарлотку всю съели? — Катерина обернулась и уставилась на стол. — А то у меня еще чай остался, а я не наелась…

Моё сердце забилось быстрее, но я сохранял хладнокровие. Мы с Кати встретились взглядами, и я подал ей заранее оговорённый знак — лёгкий жест, который мог бы показаться всем просто случайным движением. Она все поняла. На её лице не дрогнул ни один мускул.

— Кто-нибудь еще будет пирог? — спросила она, поднимаясь из-за стола.

— Какие пироги, девушки? — воскликнула Салтыкова. — Скоро Драгоценный бал. Мы же в наряды не влезем!

Девчонки звонко рассмеялись, и даже Воронцова поддержала всеобщее веселье. Катерина вышла из-за стола и направилась в сторону раздачи, куда выкладывали десерты.

Тамара Зубова взглянула на меня — я кивнул. Она откинула толстую косу за спину и, проследив за фигурой Кати, поднялась, прихватив со стола ее стакан.

Воронцова, все это время украдкой следившая за напитком, лишь на миг удивленно вскинула брови.

Тамара, как ни в чем не бывало, направилась к выходу, на ходу что-то отвечая на вопросы друзей. Воронцова вдруг напряглась. Я видел, как её взгляд метнулся за Тамарой, затем она тоже встала, пробормотав какие-то извинения.

— Прошу прощения, господа, — сказал я и переглянулся с Андреем. — Мы скоро вернемся.

Все происходило очень быстро, но время у меня в голове тянулось как жвачка. Мы с Андреем вышли и направились вслед за Воронцовой. Зубова и Катерина были уже почти у выхода. Воронцова спешила за ними.

— Сейчас…

Зубова ловко проскочила между охранниками со стаканом чая в руках — те словно не заметили этого. Но как только Воронцова попыталась пройти мимо них, они встали ей наперерез.

— Что…

Она оглянулась назад и увидела нас. Мы с Андреем молча встали между ней и залом, отрезая путь к бегству.

— Курсант Воронцова, нам с вами нужно поговорить, — сказал я.

— Что происходит? — резко спросила Воронцова, с удивлением оборачиваясь на стражей. — По какому праву вы меня не выпускаете?

Её голос звучал почти возмущённо, но в нём я уловил нотку страха. В этот момент в небольшом холле, что предварял столовую, появился сам майор Ланской. Вместе с Катериной и Тамарой. Куратора сопровождали еще двое сотрудников, и он жестом пригласил их вмешаться.

— Госпожа Воронцова, вы должны проследовать с нами.

Охранники взяли её под руки. Лицо девушки исказилось от гнева.

— Это какое-то недоразумение! — заявила она, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. — Я ничего не делала! По какому праву⁈

Я сделал шаг вперёд, внимательно смотря ей в глаза.

— Ты сама все прекрасно понимаешь.

— Мы разберёмся с этим в соответствующем порядке, госпожа Воронцова, — сказал Ланской. — А пока вас сопроводят в отдельное помещение до выяснения всех обстоятельств.

Воронцова ещё попыталась возразить, но сейчас могли лишь хватать воздух ртом. На миг в ее глазах промелькнула настоящая паника. Все вышло из-под контроля, она явно не ожидала такого развития событий.

Мы с Андреем с удовлетворением наблюдали, как отравительницу взяли под стражу. Зубова достала из-за пазухи носовой платок, аккуратно вытащила из своего кармана подброшенный кулон и подала его Ланскому прямо на платочке.

— Вот, ваше благородие, — сказала она. — Она и правда думала, что я не замечу. Полагаю. На анализ нужно отправить и кулон, и чай.

Она отдала улики Ланскому, и тот распорядился уводить Воронцову. Кати все это время молча глядела на нее и качала головой, словно не верила своим глазам. Мне показалось, она была в легком шоке — до последнего Катерина отказывалась верить, что все зашло настолько далеко.

Елизавета продолжала возмущаться, но в её голосе звучало всё больше отчаяния.

— Вы не понимаете! Это ошибка, я ни в чём не виновата!

Её взгляд метался между охранниками, Ланским и Катериной. Она оглядывала коридор, словно искала кого-то, кто мог бы за неё заступиться. Однако никто не торопился ей на помощь. Охранники держали её под локти, не позволяя вырваться. Она, конечно, могла бы использовать магию, но знала, что сопротивление только усугубит её положение.

— Обойдемся без сцен, госпожа Воронцова. Мы увидимся позже. Уводите.

Он кивнул охранникам, и те повели её вперёд по коридору. Елизавета на прощание бросила на меня полный отчаяния и ненависти взгляд.

И лишь сейчас Катерина покачнулась, словно земля ушла у нее из-под ног.

— Катя! — Тамара бросилась к ней и вовремя поддержала, не давая упасть. — Ты в порядке?

— Да, со мной все хорошо. Просто…

— Просто теперь ты наконец-то все осознала, — кивнул я и взял ее за руку. — Больше они не доберутся до тебя. Обещаю.

Она стиснула мои пальцы в ладони, а затем позволила Андрею себя обнять.

— Мы их всех разыщем, Кать, — сказал он. — Я позвоню отцу. Никто не посмеет это замять. Но мы всегда тебя защитим.