— Меня ничего не смущает. Ещё в ту минуту, когда я увидел тебя впервые, я поклялся добиться твоей любви во что бы то ни стало. Потому что ты именно та женщина, которая мне нужна.

— Ты… — Она старалась справиться с волнением. — Ты это серьёзно?

— Совершенно серьёзно. Теперь слово за тобой. Можешь не торопиться, — прибавил он. — Если тебе нужно время, чтобы обдумать моё предложение…

Не дав ему договорить, она обвила его шею и прильнула губами к его губам. Он порывисто обнял её, и она вскрикнула от охватившего её жаркого, волнующего чувства.

— Да! — прошептала она. — Да! Да! Да!

И он снова вознёс её на небеса. Ей казалось, что она не чувствует своего тела.

— Марина… — шептал он, переводя дыхание, зарывшись лицом в её тёмно-каштановые вьющиеся волосы.

— Ты правда хочешь жениться на мне?

— Это произойдёт скорее, чем ты думаешь, — он привстал, отвёл прядь волос с её лба, вгляделся в черты лица. — Всё ещё не веришь?

— Нет.

— Глупышка. Сообщение о нашем с Джудит разводе появится в завтрашних газетах.

На другое утро они вылетели на частном самолёте в Арагуари — город, где у Виктора были запланированы съёмки. Он арендовал для Марины виллу в живописном предместье у реки, сам же поселился в отеле.

— Это для приличия, — объяснил он ей. — Но всё моё свободное время мы будем проводить вместе.

— Только вдвоём?

— Только.

Два дня, оставшиеся до съёмок, они посвятили прогулкам по городу и осмотру местных достопримечательностей. Город и в самом деле заслуживал внимания. Арагуари, раскинувшийся на берегах одноимённой реки, был тем поистине райским уголком, которые особенно любят посещать туристы, приезжающие в Бразилию. Его главную гордость составлял водопад с удивительным, поднимающимся вертикально в небо столбом водяных брызг, искрящимся и радужно переливающимся на солнце. Марина и Виктор посетили его в первый же день. Ниже по реке располагался обширный заповедник, кишащий крокодилами. Туристы проезжали над ним по канатной дороге в вагончике фуникулёра. Любопытно было и просто ходить по городским улицам. Офисы в ультрасовременном стиле причудливо сочетались со старинными соборами и колониальными зданиями с колоннами. На центральной площади по утрам разворачивалась торговля. Индейцы в национальных костюмах продавали сувениры, фрукты, одежду, цветы.

Два раза в год в городе устраивался карнавал — уменьшенная копия знаменитых карнавалов в Рио. Марина с Виктором попали на один из них. Они сидели в кафе на открытой веранде, а в нескольких метрах от них, по пёстро украшенной улице, двигалось длиннейшее шествие учеников местных танцевальных школ. Молодые люди и девушки, одетые в причудливые сверкающие наряды, шли, танцуя на ходу румбу. За ними тянулась толпа приплясывающих горожан. Все улыбались, пели и хлопали в ладоши в такт зажигательной музыке. В темнеющее небо взлетали огни фейерверков.

— Это чудесно, — призналась Марина. — Мне кажется, что жители Арагуари — самые счастливые люди на свете.

— И беззаботные, как все латиноамериканцы, — согласился Виктор.

Марине тоже хотелось смеяться и танцевать. Перед ней на столике лежал свежий номер «Дейли миррор», где в разделе светской хроники помещалась заметка о начале бракоразводного процесса Виктора Карелина с Джудит Кэри. Но она знала, что причина её радости была даже не в этой заметке, а в том, что рядом с ней сидел Виктор, весь день не сводивший с неё восхищённых глаз.

Их прогулки заканчивались одним и тем же: они приезжали к ней на виллу и занимались любовью до глубокого вечера. В постели он каждый раз удивлял её чем-нибудь новым, при этом неизменно оставаясь внимательным и нежным.

На третий день с утра у Виктора началась работа на местной киностудии. В тот же день он позвонил в Нью-Йорк Арчи Фицджеральду. Адвокат сообщил, что Джудит ведёт себя как покорная овечка. Согласилась со всеми требованиями.

— Я думаю, при таком раскладе процесс закончится недели через две, — прибавил он.

— О'кей, Арчи. Чем скорее разделаемся с этим делом, тем лучше.

После Фицджеральда Виктор связался с Абрамовым, находившимся в Лондоне.

— Завещание огласили два часа назад, — в голосе юрисконсульта «Омега-банка» проскользнула лёгкая дрожь. Чувствовалось, что он нервничает. — К сожалению, Виктор, оно составлено не в твою пользу.

— Я так и думал.

— Твоё имя в нём даже не упоминается.

— И кому же отец оставил свои деньги?

Абрамов помолчал.

— Марине Илюшиной.

— Кому-кому?

— Марине Илюшиной, своей секретарше. Это шестьдесят пять миллионов долларов плюс недвижимость в России, Франции и Англии. Лондонский нотариус уже отдал распоряжение о розыске наследницы.

Вечером Виктор и Марина обедали на открытой террасе ресторана, расположенного на высоком берегу реки. Сверкало заходящее солнце, внизу шумела вода, разбиваясь о камни, слева за поручнями террасы колыхались на лёгком ветерке разлапистые кроны пальм. Сегодня Марина впервые решилась попробовать что-нибудь из блюд местной кухни. Фасолевый суп с пряностями, как ни удивительно, оказался довольно вкусным, а жаркое, приготовленное из капусты и копчёных креветок, было ещё лучше.

Виктор мысленно прикидывал, как приступить к разговору о наследстве.

— Послушай, — наконец заговорил он. — Если бы тебе, допустим, досталось несколько десятков миллионов долларов, как бы ты к этому отнеслась?

Марина рассмеялась, откинувшись в плетёном кресле.

— У меня их никогда не будет!

— Представь, что ты нашла клад или выиграла в лотерею. Что бы ты тогда сделала?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Никогда не задумывалась над такими глупостями.

— Придётся задуматься. В Лондоне тебя дожидаются шестьдесят пять миллионов долларов.

В первую минуту она его не поняла.

Виктор достал из кармана листок бумаги и протянул ей.

— Абрамов сейчас там, можешь позвонить. Это номер телефона. Я с ним общался сегодня утром, а теперь позвони сама.

Марина взяла листок. Рука её дрожала.

— Твой отец оставил мне свои деньги? — Всё ещё не верила она.

— Да, и кое-какую недвижимость.

Некоторое время она молчала. Виктор отпил из бокала, улыбнулся.

— Ну и каково это — чувствовать себя миллионершей?

— Странно, — она машинально сложила листок вчетверо. — Честное слово, я ничего не чувствую, кроме удивления. Григорий Дмитриевич никогда не говорил мне…

— Ещё бы! Такие вещи обычно держат в тайне.

— Но после того случая, когда мне пришлось украсть бриллианты, он был очень зол на меня. Потом мне в больницу позвонила одна сослуживица, сказала, что по банку прошёл слух, будто босс хочет меня уволить.

Виктор кивнул:

— Вполне возможно. Теперь я не сомневаюсь, что он собирался лететь в Лондон с единственной целью — изменить завещание.

— А разве он не мог изменить его по телефону?

— По-моему, английские законы этого не допускают. К тому же, в таком случае, содержание документа стало бы известно третьему лицу, а в подобных делах отец никому не доверял.

— И он бы изменил завещание, если бы у подъезда его не подстерёг убийца! — воскликнула Марина.

— Да.

С минуту она сидела, привыкая к мысли, что на неё свалились шестьдесят пять миллионов долларов. Вдруг подумала о Викторе. Это ведь может отразиться на их отношениях!

— Получается, что эти миллионы я отняла у тебя?

— Я так не считаю, — он улыбнулся. — Это деньги отца, он был вправе распоряжаться ими как хотел.

— Ты недоволен, признайся.

— Почему ты так решила? — Он пожал плечами. — Конечно, это неожиданность, но особого удивления или тем более недовольства у меня нет. Я с самого начала был уверен, что эти деньги мне не достанутся.

— И всё же ты не ожидал такого поворота?

— Ну, конкретно такого — нет. А если задуматься, то даже хорошо, что деньги получишь ты, а не кто-то другой.