— М-да, — только и сказал Тан.

— Что ты мдакаешь?! Думаешь самый умный здесь?! Лучше бы разобрался, как эта чертовка глушит мой декодер!

— Разберусь, а ты возьми себя в руки.

— Ты мне ещё до десяти предложи сосчитать!!! — кипятился Ровер.

— Н-е-е-е-т, — усмехнулся Тан, покачав головой. — Тебе это точно не поможет. Отвлекись, прибыл товар! Одной любовью сыт не будешь, жрать всё равно когда-нибудь захочется, и этот инстинкт намного сильнее — сначала выживание, а уже потом продолжение рода. Я не хочу сказать, что я самый умный, просто самый устойчивый к этой напасти. Вначале был Яр, который несколько лет пытался забыть свою Нарину, теперь вот ты. Только ты ещё и наш капитан, Скай — ты просто не имеешь права терять здравый смысл! Жизнь одна, а девушки ещё будут. Помнишь, это ведь твои слова?

— А что, если две жизни сплетаются в одну? — гнев Ровера сменился отчаяньем. — Что, если мне больше не нужны другие? На этот вопрос у меня есть дежурная фраза?

— Ярос, — Кьяра поскреблась в дверь его каюты. Она точно знала, что скворанин там, но он упрямо не хотел отзываться. — Я пришла вовсе не для того, чтобы напомнить, что ты отдал мне эту каюту, я просто хочу узнать в порядке ли ты.

Дверь приоткрылась всего лишь сантиметров на десять:

— А если нет — ты меня что пожалеешь? — с грубоватой дерзостью донеслось из щели. — Убирайся Кьяра, не усугубляй.

На что Кьяра вздохнула и попыталась ещё:

— Обычно друзья для того и нужны, чтобы, когда дерьмово было с кем поговорить. Ты сам нанёс символ дружбы на мою ладонь, помнишь? Мне не по себе Ярос, я чувствую, что тебе плохо.

Руки, просунувшиеся из распахнувшейся двери, резко втащили её внутрь.

— Чувствует она! — прошипел Яр. — Но ты ничем не можешь мне помочь, ни разговорами своими, ни присутствием! Восполни мне мои утраты, поверни время вспять, сотри клеймо смертника — тогда я рассыплюсь перед тобой в благодарностях, подруга, сплетая твоё имя с именами скворанских божеств! Но ведь тебе это не под силу, а твоего участия мне мало! Когда ты рядом мне ещё тяжелее, раскрой уже глаза!

— Ладно, я уйду, — с пониманием кивнула Кьяра, отводя взгляд. Конечно же догадываясь, она всё же нарочно игнорировала проблему, считая, что эмоции улягутся и ситуация спадёт сама собой, так как насколько быстро скворане могли увлекаться — настолько быстро они и остывали.

— Нет, уйду я. Каюта теперь твоя по праву.

И только после того, как корабль ушел с орбиты планеты, прыгнув в гиперпространство, Ровер вошел в их с Кьярой каюту, но вот только её там не оказалось. В общей, он застал лишь Яра, сидевшего удрученно свесив голову, по очереди сжимая и разжимая кулаки. Ровер молча сел рядом с другом.

— Она в моей каюте, я уступил ей её для того, чтобы она согласилась мне помочь, — выдавил Яр, не поднимая головы.

— Ясно, значит, снова собралась доводить меня до белого каления.

— Любить больно. … Это самая разъедающая душу дрянь, — снова подал голос Яр.

— Я догадываюсь, поэтому и предохраняюсь от подобного.

— Хм, — Яр горько усмехнулся, покачав головой. — Ты уже залетел, брат! Твоя контрацепция ни хрена не сработала!

— С чего это ты взял?

— Потому что ты уже любишь Кьяру!

— Ничего подобного! Она просто волнует меня, у нас с ней пари, — тут же с горячностью стал отрицать Ровер.

Яр протянул ему ладонь, пристально взглянув на друга:

— Поспорим?

— Да не хочу я с тобой спорить, ты не в том настроении!

Кьяра злилась. Очень. И в таком расположении духа, она знала, ей даже не помогало изливание своего состояния в её дневнике. Обычно нужно было выговориться кому-то, кто умел слушать, и дома как правило это был Рэм — её ручной варан, он никогда не перечил, никому не мог пересказать услышанное и самое главное всегда очень внимательно и неподвижно слушал. Потому что, если она пыталась делиться с кем-то из людей — её не всегда встречало понимание и становилось только хуже. Даже посвященная во все её тайны подруга Рейчел часто спорила с ней по поводу её переживаний.

Здесь же, на корабле было всего лишь трое живых существ, причём все мужчины, но ни с одним из них она не могла чистосердечно поговорить, во-первых, скворане были не из тех, кто умел слушать, а во-вторых, это были не те парни, кому можно было сказать правду. И Тан и Яр по привычке обязательно снабдят свои язвительные советы грубыми шуточками, посмеются и уж точно расскажут всё Роверу.

А ему вообще не положено было знать, о том, что ей его очень не хватает, что ей хотелось бы определенности, что она хочет настоящих отношений с ним, а не близости в основном связанной из-за брошенного ею вызова.

Она даже боялась сказать правду о своём чувстве вслух самой себе в пустой каюте. Хотя и очень хотелось услышать, как это звучит.

Дверь каюты распахнулась, впуская Ровера, прерывая её размышления.

— Уже перебралась к Яру?

— Очень смешно! — скривилась Кьяра, — Тебя учили стучаться?

— А мы неученые и невоспитанные, грубые засранцы, отбросы в общем, — вызывающе протянул он издевательским тоном, а потом резко подскочив к Кьяре, с силой сжал её за плечи. — И я не собираюсь спрашивать разрешения, чтобы войти к моей женщине!!! — выкрикнул он ей в лицо. — Или ты будешь отрицать, что мы спим вместе?

— Так спим или занимаемся любовью? — вдруг так же вызывающе поддела его девушка, ни капли не задетая этой бурей эмоций.

Ровер долго вглядывался в её глаза, пока не ответил шепотом:

— А это ты мне уже объясни, Колючка. Кто-то недавно убеждал меня, что это был просто секс, не ты ли? Зачем тебе отдельная каюта?

— Потому что я не хочу, чтобы наши отношения воспринимались тобой, как моя безоговорочная капитуляция. Да, мы с тобой близки, но это не любовь.

— Вот и я о том же, а они почему-то убеждают меня в обратном, — усмехнулся Ровер. — А вот ты скажи мне, Колючка, а что такое любовь в твоём понимании? Вот Яр утверждает, что это больно. Он там сидит полностью добитый этой твоей фразой об оберегающем щите любви и о преданности. Вы создали перед Нариной иллюзию, и осознание, что на самом деле никакого щита вокруг него нет — только добавило ему боли. Так что это? — повторил он, отодвинувшись в сторону, не прекращая наблюдать за ней.

— Любовь… — Кьяра задумчиво покачала головой, — Любовь это когда задыхаешься при виде, и даже не видя того, кого любишь, просто от мыслей о нём; когда кружится голова и создаётся впечатление, что у тебя за спиной выросли подрагивающие крылья, а ноги не чувствуют земли.

— Да это уже какой-то медицинский диагноз, нет? — перебил её с иронией Ровер.

— Согласна, можно сказать, что любовь — это своего рода психоэмоциональная дисфункция, зависимость, но она же является и потребностью, когда человек любит и это взаимно, вырабатываются гормоны счастья — мозг в экстазе. Любящие живут не собой, а друг другом, дышат в унисон, и легко могут пожертвовать собой ради жизни другого, с радостью и беззаветно. Любовь принимает без ярлыков и обвинений, и не требует подчинения. Любовь — это крепость, единственное, в чём успокаивается душа, — с трепетом проговорила Кьяра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Красиво сказано. Чьи-то цитаты? Сразу видно, впечатлительная девочка много читала. А у вас с Томом была такая же любовь? — поддел её Ровер, внимательно вглядываясь в её лицо, а точнее в эмоции, скользящие по нему.

Кьяра снова задумалась, и ответила лишь через время:

— Нет. Скорее впечатлительной девочке хотелась так думать, что это была любовь. Но то была далеко нелюбовь, ни с его, ни с моей стороны. Теперь я могу это сказать совершенно точно. Ты доволен?

— Значит, я буду первым! — с самоуверенностью заявил Ровер, встретив упрямый зелёный взгляд. — Иди ко мне Колючка!

Но Кьяра и не подумала бросаться ему в объятья.

— Самоуверенное нахальство — твоя визитная карточка Скай. Тогда тебя не удивит, если я скажу, что возможно, и я буду первая и единственная, кого ты по-настоящему полюбишь?