— Да я имел в виду Ровера, — усмехнулся Яр. — Но тебе ведь жаль этого солдатика?

— По-человечески да, я не желаю ему смерти, и не хочу, чтобы Ровер пачкал руки в его крови. Это неправильно. Это чудовищный обычай! Я … я не знаю, если Ровер всё-таки пристрелит Тома, смогу ли я после этого любить его так как прежде.

— Вот поэтому нам придется уйти в ополчение. И не вздумай даже намекать ему, не смей даже близко подходить к теме обычаев и бывших парней. Шлёпай отсюда и жди моих дальнейших указаний. Кьяра, скажи, что поняла? — в ожидании Яр строго изогнул бровь.

— Поняла.

Как же тяжело было скрыть от близкого, ставшегося тебе родным человека свою осведомленность! Казалось, даже в самом её взгляде застыло беспокойство и укор, не смотря на то, что она всё так же сильно продолжала его любить. Но ведь это же был скворанин. Ровер почувствовал, что с его девушкой что-то не так.

— Что тебя тревожит, Колючка? Я же вижу, не отпирайся.

— Меня мучает мечта, — проговорила Кьяра, грустно улыбнувшись, и она в действительности мечтала об этом. — Я хотела бы, чтобы мы сию секунду развернули корабль и прыгнули в гиперпространстве так далеко, насколько возможно отдалится от космотории Империи, Скворана, всего этого сопротивления и преследования. Мне хотелось бы оказаться с тобой в совершенно иной галактике, в каком-нибудь первозданном безопасном месте, где мы смогли бы жить и не бояться.

Но её слова возымели на Ровера совершенно иное действие — в порыве сильнейшего эмоционального раздражения он выскочил из каюты. Кьяра догнала его в каюте отдыха, где он принялся всё ломать и крушить, с совершенно исказившимся от ярости лицом.

— Почему ты злишься, Скай? Что я сказала не так?

— Потому что я не могу тебе этого дать! — дрожа, прошипел он. Его глаза каждую секунду меняли свой оттенок. Но вид плачущей девушки остудил его скворанский пыл.

— Это не важно, — выдавила Кьяра. — Я не предам тебя и не оставлю, и буду рядом, где бы ты ни был, сколько нам не будет отпущено.

— Прости, — обескуражено прошептал Ровер, прижимая её к себе. — Я не хотел тебя огорчать. Меня взбесила мысль, что со мной ты не можешь быть в полной безопасности, не можешь позволить себе беспечного счастья и такой роскоши, как свой дом. Вместо этого тебе приходится скитаться с татуированным засранцем, на которого объявлена охота. Я сам уже не раз подумывал затеряться где-нибудь в глубинах космоса, но раньше у меня не было такого стимула, мне наоборот нравилось дразнить преследователей, рискуя каждый день своей шкурой. Для путешествия в иные галактики нужен сверхмощный корабль, из последних разработок, ресурсы, которые помогут существовать в другом мире, оружие ясное дело, и команда побольше. А для всего этого нужны большие средства. Но я что-нибудь придумаю, обещаю.

— Всё в порядке? — с осторожностью заглядывая внутрь разгромленной каюты, поинтересовался Яр, многозначительно покосившись на заплаканную девушку. — Скай, там требуется твой глаз, пришлось изменить координаты. Тану нужна наводка поточнее.

И как только Ровер отправился в рубку, Яр прошептал с заговорщицким видом, схватив Кьяру за руку:

— Прямо сегодня начинай притворяться, что у тебя жутко болит живот. Причём, что бы они тебе не давали — продолжай корчиться. Мне нужно, чтобы Ровер сменил курс, и заглянул в одно место. Без вопросов! Так надо!

— Есть, сэр, — не весело выдавила девушка.

Пощадив свою и так расшатанную нервную систему, Кьяра не стала донимать Яра подробными расспросами, главное, что это требовалось для их диверсии. И когда в течение дня Ровер заглянул к ней снова, она с самым несчастным видом, лежала свернувшись калачиком, жалобно постанывая.

— Эй, что с тобой, тебе нехорошо? — тут же встревожился Ровер, и в глубине души, Кьяру начала мучить совесть и стонать она начала ещё натуральней. — Где болит? У тебя эти дни, нет? Дай я пощупаю живот, я в этом немного разбираюсь, — очень аккуратно, он надавливал ей на живот своими изящными длинными пальцами, поглядывая на девушку с нежным сочувствием. — Может, ты что-то съела?

— Я не знаю, но мне очень плохо, — пролепетала Кьяра. — Мне нужно лекарство, и ты тоже нужен. Не уходи.

Но, как и предупреждал её Яр «лучше ей не становилось». На Ровера уже было тяжело смотреть. Она сдерживала свои угрызения, оправдывая себя тем, что она это делает исключительно ради него.

— А может, покажем её тому лекарю, на Альте? Помнишь, как однажды он вылечил меня от лихорадки? — как бы невзначай, и как бы тоже встревоженный, предложил Яр.

— Но тогда нам здорово придется сменить курс, — заколебался Ровер. — И в тот раз этот чокнутый лекарь накормил тебя какими-то грибами, лихорадка прошла, это правда, но ты три дня после этого торчал и ловил глюки.

И тем не менее, не имея лучшего варианта, и всерьёз озабоченный состоянием Кьяры, Ровер направил корабль к небольшой планете гама класса, вечно окутанную сырыми туманами, где суша занимала лишь двенадцать процентов всей поверхности.

Осмотрев её, лекарь с выпученными глазами, который, кстати говоря, очень даже смахивал на чокнутого, глубоко задумался, оттопырив мясистые губы. В его «кабинете» — тупиковая пещера внутри горы, было полно высушенных веников из водорослей, каких-то трав, грибов, пузырьков с какой-то разноцветной жижей, рыбьи пузыри и рыбий жир на отдельной полке. Кьяра понимала, что методы его лечения абсолютно нетрадиционные, что можно даже не пытаться узнавать, что входит в состав зелья, которое он собирался ей дать.

- Мне уже лучше, — покосившись на него с недоверием, проворчала Кьяра, не решаясь принять «лекарство».

— Нет уж, ты выпьешь! — возмутился Ровер, озадаченный тем, что лекарь так и не произнес ни звука. — Мы что зря сюда тащились? Закрой глаза и пей.

И снова ей ничего другого не оставалось, как выпить залпом какую-то черную дрянь, напоминающую жидкую смолу.

— Какая мерзость, — с трудом сдерживая посылы к рвоте, выдавила она. — Где гарантия, что это вообще от желудка?

— Это для трезвости ума, — многозначительно протянул лекарь. Затем меланхолично взглянув на Ровера, он добавил. — Вам это не поможет.

— А ты я смотрю, нахлебался своих настоек, и тебе всё по барабану. Вот бы мне такое спокойствие, — усмехнулся Ровер, протягивая ему плату. — Но, если моей девушке станет хуже, я вернусь и повешу тебя на этой гирлянде из рыбьих кишок! Ясно тебе, гомеопат?

Чтобы не думать о совсем теперь реальной тошноте, мутившей её после выпитого зелья, Кьяра злилась на Яра, дожидаясь момента, когда можно будет без свидетелей выразить ему своё словесное возмущение прямо в лицо.

— Ты хоть знаешь, как это противно обманывать Ровера и глотать сомнительную жижу?! — прошипела она, подловив Яра в коридорном отсеке. — Меня до сих пор выворачивает наизнанку, и я хочу знать, ради чего я всё это терпела!

— Тише, моя непревзойденная актриса, тише. Не поверишь, ради пиявки, — улыбнулся синеглазый скворанин, явно довольный тем, как обстоят дела. — Но не простой, эта скользкая и безобидная тварь питается энергией, и водятся они только на Альте. Я незаметно пристроил её у основания модуля, пусть кушает скотинка, а Тан пусть диагностирует свой прибор сколько ему влезет, у модуля теперь не хватит мощности, чтобы ловить имперский ретранслятор. И Ровер не узнает, где скрывается малыш Том. Как я придумал?

— Супер, если бы ещё знать, что я такое выпила, — уже более примирительно проворчала Кьяра. — И что дальше?

— Нам нужно увести корабль подальше от космотории имперцев, чтобы сигнал пропал вообще. Скажем, уговори Ровера отправиться на Красные Рифы.

— Думаешь, он оставит эту свою идею фикс?

— Но ведь он скворанин, — пожал плечами Яр. — А мы скворане частенько мечемся между приоритетами. Может, и переключится на что-нибудь другое.

Сам того не подозревая им помог Тан, заведя разговор о расовых меньшинствах. И Кьяра легко подхватив эту тему, спросила у Ровера о племени басмачей.