На окраинах города враг оказал ожесточенное сопротивление. Клубы черного дыма сплошным облаком висели над Брестом. С каждым часом войска узнавали о новых и новых подвигах гвардейцев.

Среди первых героев уличных боев был и старший лейтенант Алексей Светкин. Он командовал штурмовой группой. Трудно было продвигаться. Вражеские пулеметчики, автоматчики, снайперы сидели, забаррикадировавшись у амбразур, на чердаках и в подвалах домов, и обстреливали все улицы. На перекрестках улиц гитлеровцы поставили танки и штурмовые орудия, которые также вели беспрерывный огонь. Тем не менее группа Алексея Светкина, наступая совместно с артиллерией, умело блокировала дома и после яростной схватки выбивала из них фашистов.

Среди отважных были не только бойцы и командиры передовой линии, но и врачи, санитары, снабженцы. Каждый на своем посту был мужествен и храбр.

Хочется рассказать о майоре медицинской службы Михаиле Николаевиче Лебедеве. Его часто видели на переднем крае, где он организовывал быструю эвакуацию раненых и оказание им необходимой медицинской помощи.

На подступах к Бресту произошел такой случай. Где-то на фланге наших наступающих подразделений группа гитлеровцев прорвалась в наш ближайший тыл.

— Немцы, немцы!.. — закричали в овраге.

Началась беспорядочная стрельба. И вот тут-то особенно проявились волевые качества военврача Лебедева. Он быстро и без суеты собрал санитаров, легкораненых воинов, всех, кто способен был носить оружие, и занял с ними оборону по обе стороны оврага. Полтора часа отбивался небольшой отряд от натиска противника, пока не подоспела помощь и прорвавшиеся гитлеровцы не были уничтожены.

Помню, ночью батальон майора Лысенко одним из первых ворвался в пылающий и задымленный город. Немцы отступали. На мою долю выпала честь быть именно с этим подразделением. Никто из нас как-то не обращал внимания на море огня и рвущиеся мины. Мы бежали посредине улицы, ярко освещенной сплошными линиями пожаров.

На какой-то широкой улице мы остановились. Здесь не так было жарко. У моих ног кто-то прилег передохнуть. Я сел рядом с ним, прямо на мостовую. Около меня расположились другие (кстати, во всем батальоне насчитывалось всего лишь 23 человека, включая майора Лысенко. И все же это был батальон!).

Снова началась артиллерийская стрельба. Снаряды рвались среди огненных языков, вздымая к небу миллионы искр. А вот перед нами река — Западный Буг. Вода, отражая пожарища, блестела расплавленной медью. Цепляясь за кустарник, я, как другие, стремительно скользнул по обрывистому берегу вниз, к воде. Берег огласился ликующими голосами. По медной глади пошли круги волн.

— Ну вот мы и пришли, — проговорил комбат и зачерпнул фуражкой речной воды.

Утро мы встретили в освобожденном городе. Здесь враг начинал свой поход на Советскую страну. Здесь он еще в 1941 году получил первый предметный урок.

Теперь, летом 1944 года, наши воины снова были в Бресте. Вдоль берега Западного Буга валялись неубранные трупы тех, кто осмелился перейти эту реку, осквернить советскую землю. Красное знамя вновь реяло над Брестской крепостью. И салютом героическим защитникам ее, павшим смертью храбрых в 1941 году, звучала артиллерийская канонада на западном берегу реки.

Александр Павлович Кавицкий

В период боев за Брест — заместитель командира 31-го гвардейского артиллерийского полка 12-й гвардейской стрелковой дивизии 61-й армии.

Награжден семью орденами и многими медалями.

Член КПСС.

В настоящее время А. П. Кавицкий — подполковник в отставке, живет и работает в Бресте. Член военно-исторического общества при гарнизонном Доме офицеров.

Командир полка гвардии полковник Даниил Афанасьевич Авралев 2 или 3 июля в штаб пришел в отличном настроении. Среднего роста, крепкого телосложения, он был человеком с добрым сердцем, прямым и чутким. Его служебное рвение и исполнительность всегда зажигали нас. Полковник объявил:

— Ну, хлопцы, есть настоящее дело! Будем готовить прорыв на север.

Район, где мы находились, казалось, меньше всего подходил для наступления. Встречались солдаты и даже офицеры, которые верили в легенду о непроходимости пинских болот.

— Это невозможно, — говорили они, — да вроде и не было такого, чтобы какое-то соединение, армия одолевали подобные препятствия.

Однако командование рассудило по-другому. Нужно наносить удар по противнику именно там, где он меньше всего ожидает.

Началась активная подготовка к прорыву. Особая забота у нас, артиллеристов, была о переправочных средствах. Но вот подготовка закончена. Седьмого или восьмого июля, точно не помню, после мощного артиллерийского удара закипели ожесточенные бои по захвату плацдарма на левом берегу Припяти. Противник оказывал сильное сопротивление, неоднократно переходил в контратаки. Он опасался нашего выхода в тыл пинской группировке. Но уже ничто не могло спасти врага.

Огонь пехоты, артиллерии и танков, направляемый по врагу, делал свое дело. В результате активных и дружных боевых действий 37-й и 29-й гвардейские стрелковые полки овладели плацдармом и опорными пунктами на левом берегу Припяти, населенными пунктами Московичи и Хойны.

И здесь, на пути дивизии к северу, началось, пожалуй, самое трудное. Ведь болота и водные преграды были тоже опасным врагом. Дивизия шла ночью и днем, в условиях почти полного бездорожья. Прокладка колонных путей представляла огромную трудность, так как части и подразделения были совершенно лишены условий для маневра. Впереди, справа и слева безбрежные болота, а сзади — узкая дорога, с которой никуда не свернешь.

Дорожные работы поглощали десятки, сотни тонн подручных строительных материалов. И так почти на всем протяжении нашего пути.

Героями перехода были все. Направлять усилия людей, вдохновлять их на выполнение боевой задачи хорошо умели наши командиры и политработники.

И так уж получалось, что там, где становилось особенно трудно, всегда появлялся наш командир дивизии гвардии полковник Дмитрий Кузьмич Мальков. Самых теплых слов и большой благодарности заслуживает он за заботу о нас, воинах. Глядя на него, каждый из нас как-то оживлялся, подтягивался, старался быть лучше.

Мне вспоминается переправа через реку Пина. Это было последнее препятствие, которое предстояло преодолеть войскам, чтобы полностью выполнить поставленную задачу — ударом с юга выйти в тыл пинской группировке противника. Полковник Д. А. Авралев по радио приказал мне ускорить переправу оставшихся на южном берегу гаубичных батарей. Он торопил нас, требовал артиллерию, так как гитлеровцы оттягивали силы из Пинска на запад, и нужно было преградить им дорогу. Искать броды или ждать очереди на переправу — значит потерять дорогое время. Мы решили форсировать реку в том месте, куда вышли. Дружно закипела работа. Артиллеристы третьего дивизиона готовили плот, второго — подмостки на берегу, измеряли глубину реки, натягивали трос.

Работа спорилась. Опыт войны научил, как поступать в подобных случаях.

Битва за Пинск подходила к концу. Она требовала от гвардейцев огромного напряжения моральных и физических сил. В завершающих боях особенно отличились первый пушечный дивизион под командованием капитана Грязнова и третий гаубичный дивизион майора Бондаренко. В сложных условиях работал и тыл нашего полка под управлением заместителя командира полка майора Молодкина.

14 июля Пинск был освобожден. Путь на запад, к Бресту, открыт!

20 июля наши войска, нанося удары с севера, востока и юго-востока, овладели городом Кобрином.

Уже с начала продвижения к Бресту наши части встретились с глубоко эшелонированной, хорошо оборудованной в инженерном отношении обороной противника. Все дороги были заминированы.

На шоссе Кобрин — Брест кроме минных заграждений были устроены завалы. Искусно построенная система огня на высотах и выгодных для обороны участках местности позволяла немцам простреливать каждый метр земли. И все же, прогрызая эту оборону, наши части шаг за шагом продвигались вперед.