Первое отделение обследовало перрон и спустилось на железнодорожный путь туннеля № 2. Никого и ничего. Зеки удрали и не думают возвращаться.

— Мужики!!! — пролетел по радиоканалу чей-то взволнованный голос. — Мы их сделали!!!

— Да-а-а-а!!!

— Ура-а-а-а!!!

От восторга Чаг единым махом выскочил через разбитое окно. Следом выпрыгнул Шнык.

— Победа-а-а-а!!! — заорал Чаг.

— Мы их сделали-и-и!!! — подхватил Шнык.

На площадь перед кафе высыпал весь взвод. Как на пейнтболе. Победители запрыгали, заскакали, заорали во все горло. Через всеобщий гвалт прорезались автоматные очереди. Не в силах сдержать эмоции, солдаты открыли стрельбу.

— Шнык!!! — Чаг подскочил к другу. — Мы их сделали!!!

— Да-а-а!!! — проорал Шнык. — Порвали-и-и!!! Как тузик грелку-у-у!!!

Веселье взрывной волной прокатилось по Центральному вокзалу.

— Прекратить стрельбу!!! Всем молчать!!!

Командный голос как ушат воды. Шум тут же стих. Чаг так и застыл на одной ноге с автоматом над головой.

— Так лучше, — вперед вышел Леший, командир взвода. — Мы на войне. Не стоит…

— Суки-и-и!!!

Истошный вопль перебил командира. На перроне, прямо по трупам, прыгает какой-то солдат.

— Сволочи!!! Вот вам! Вот!

Солдат, не обращая внимания на Лешего, в диком исступлении топчет убитых. Ноги в крови по самую щиколотку.

— Прекратить!!!

Леший — дед со стажем. Его грозный окрик способен свернуть горы, но только не в этот раз. Солдат начисто игнорирует приказ командира.

— Убью! Убью! Всех убью!!!

Словно дубиной, буйный взмахнул автоматом и треснул убитого прикладом по голове.

— Перестреляю! Всех перестреляю!!! — безумный потянулся к полным магазинам в карманах разгрузки.

— Взять его!!! — скомандовал Леший.

Дело принимает нешуточный оборот. Несколько солдат подскочили к безумному товарищу.

— Озар! Не надо!

Двое подхватили безумца под локти, а двое других вырвали из его рук автомат.

— Пустите меня! — солдат забился в руках товарищей. — Они! Они! Отца моего убили!!! Я их всех порешу!!!

У парня нешуточная истерика. Пятьсот человек, надзирателей и полицейских, навсегда остались в Глотке. Личная месть страшнее атомной войны.

— Слушай мою команду! — Леший самым решительным образом взял ситуацию под контроль. — Первое отделение: охранять туннель № 2! При малейших признаках опасности немедленно отойти и занять оборону. Остальные: собрать убитых и сложить вон там, возле пандуса. Вы, двое, — Леший повернулся к солдатам, которые крепко держат буйного под руки. — Не отпускайте его. Я вызову медиков. Все! За работу! Живо!

Вот это командир! Пусть Народная армия самообороны мала, зато спаяна железной дисциплиной.

— Давай, Непоседа, — Шнык закинул автомат за спину, — попачкаем руки в кровушке.

— Давай, — Чаг поставил автомат на предохранитель и закинул за спину.

Странное дело. Чаг подхватил очередного заключенного под руки, а Шнык поднял его за ноги. Тела убитых густо изрешечены пулями. Особенно тех, что шли в первых рядах. Но окровавленные трупы с перекошенными в агонии лицами совершенно не пугают. Как будто все жизнь мертвых на поле боя подбирал. Вон! Некоторых солдат едва на изнанку не выворачивает. Даже Шнык предпочел не поднимать забрало.

На Центральном вокзале, спустившись по неподвижным ступенькам эскалатора, появилась съемочная группа столичного телеканала. По смазливому личику и глупым усикам легко узнать утуса Окрена, ведущего теленовостей. Женщина-оператор с портативной телекамерой на плече едва сдержала приступ тошноты при виде заваленного трупами перрона. Следом за журналистами по эскалатору спустился Киборг.

Подойдя ближе, утус Окрен махнул наманикюренной ручкой и быстро, быстро заговорил:

— Уважаемые телезрители. Мы ведем прямой репортаж с места событий. За моей спиной посадочная платформа туннеля № 2, по которому, буквально пару минут назад, огромная толпа заключенных пыталась прорваться в наш город. Но! Что из этого вышло вы сами прекрасно видите.

Телеведущий изящно выскользнул из кадра. Женщина-оператор повела объективом телекамеры из стороны в сторону. И, как на грех, Чаг опаять попал в кадр. Руки в крови. Ноги в крови. А пейнтбольный шлем вообще снял. Наверняка в этот момент родители смотрят телевизор. Вид родного сына по среди заваленного трупами перрона их точно не обрадует. К счастью, телеведущий снова шагнул в кадр и заговорил еще быстрей:

— Заключенные возомнили о себе бог знает что. И получили достойный отпор. Позвольте представить вам витуса Лерана, командующего нашей доблестной армией. Прошу вас.

Телекамера плавно переместилась на Киборга.

— Уважаемые жители Дайзен-2! — торжественно заговорил Киборг. — Независимое правительство только что доказало, что способно надавать подзатыльников сброду из Глотки. Сейчас я вам раскрою секрет нашего успеха.

Киборг стащил с плеча игровой автомат и потряс им перед телекамерой.

— Перед вами самый простой, самый обычный пороховой автомат нашего пейнтбольного клуба «Марка — 4–4». Но он не так прост, как кажется.

Киборг отстегнул магазин и вытащил из него патрон. С восторгом, не скрывая торжества, Киборг произнес:

— Автомат игровой, но пули в нем боевые. На что способен пороховой автомат древности объяснять и доказывать не нужно. Вы только что видели это сами.

Киборг отступил назад и широким жестом показал на заваленный трупами перрон.

— В бессмысленной попытке прорваться в город глупо и без малейшей пользы полегло не меньше пяти сотен заключенных. Тогда как среди солдат Народной армии потерь нет. Они прекрасно обучены, вооружены и спаяны железной дисциплиной. И все это благодаря военизированной игре пейнтбол.

Чаг поспешил убраться подальше от телекамеры, но не слишком далеко. Любопытство распирает грудную клетку. Шнык притормозил рядом.

— Заключенные тюрьмы Глот. Вы — проиграли! Время работает против вас. Очень скоро вам будет нечем стрелять. Тогда как в мастерских Финдоса во всю идет подготовка к массовому выпуску оружия. Завтра днем мы наладим производство боевых патронов к уже существующим автоматам. Через два дня на вооружение нашей армии поступят еще более мощные пороховые автоматы «Надежда». А через три дня численность Народной армии самообороны достигнет нескольких тысяч человек. Да мы вас! — Киборг выразительно потряс автоматом, — В порошок сотрем!

Наблюдать за выступлением Киборга одно сплошное удовольствие. Ну… насчет армии в несколько тысяч он явно загнул. Не иначе, Независимое правительство ведет целенаправленную пропаганду. Что, что, а вид поверженного противника обязательно воодушевит горожан на борьбу, да и не только их, а всю планету. Пропаганда — мощный инструмент воздействия на собственное население, а заодно и на противника.

На ликвидацию последствий бойни возле туннеля № 2 ушла пара часов. Особенно порадовала оперативность городских служб. Киборг слегка преувеличил: не пятьсот, а три с небольшим сотни заключенных остались лежать на перроне и на площади возле привокзального кафе. Погибших свезли в городской крематорий и без последних почестей запихали в печь.

Взорванные ворота быстра заделали. Бригада веселых ремонтников подрезала рваные края и наложила заплатку. Пусть стальная плита не способна остановить преступников, но им снова придется взрывать ворота. А это снова шум и пыль.

Третий взвод просидел на Центральном вокзале до самого утра. Чаг успел разок постоять в карауле возле туннеля № 3. Но большую часть ночи проспал на полу в привокзальном кафе. После мощного выброса адреналина пол в торговом зале больше не кажется твердым. В 10 утра их сменил третий взвод второй роты Народной армии.

За ночь Независимое правительство сформировало вторую роту. В нее вошли уже взрослые мужчины, которые когда-то играли в пейнтбол. Ополченцы, как их в шутку назвал Шнык. Но! Чтобы там не говорил Киборг перед телекамерой, две роты — максимум, который может выставить пейнтбольный клуб. В призывниках отбоя нет, но вооружать их нечем.