Доносится звук входящего сообщения, и я даже не сразу понимаю, откуда. Потом замечаю на обивке дивана телефон Иванны. Я взглянул на экран чисто машинально, без умысла увидеть что-то определенное. Но я увидел.

— Вот, — в комнату заходит Иванна, удерживая в руках какой-то флакон из темно-бордового стекла. — Это вытяжка из дикого и́риса, мне привезли ее из Ирана. Очень редкая и невероятно ароматная. А как расслабляет!

Садится рядом со мной, продолжая увлеченно вещать о чудодейственных свойствах какого-то паршивого масла, а я просто кладу ей на колени телефон, после чего, натягивая обратно рубашку, поднимаюсь.

— Тебе там Новоселов написал. Спрашивает, во сколько ты сегодня вернешься. Он ужин из ресторана заказал — мидии в белом вине, все как ты любишь.

Она выглядит удивленной, слегка застигнутой врасплох, но самообладанию этой железной леди можно только позавидовать.

— Я могу все объяснить.

— Это же тот, который пригласил тебя в тот новый центр планирования семьи?

— Да, это он. Мы со Львом Альбертовичем дружим уже много лет, мы коллеги, и что такого?

— А он всех своих подруг ждет дома ночью с мидиями из ресторана?

Мне уже практически смешно. Серьезно. Не больно, не обидно — именно смешно.

Я круглый идиот.

— И сколько вы… вот так тесно дружите? — киваю на телефон.

— Некоторое время, — отвечает, слегка замявшись, и тут же торопливо: — Но это все несерьезно!

— Сколько точно?

— Не могу сказать.

— Ты спала с ним до начала наших отношений? — она хотела, чтобы мы говорили прямо. Я говорю прямо.

— Да, периодически, — на лице не дергается ни один мускул. — Говорю же — мы знакомы очень давно.

— А во время?

— Что — во время?

— Не прикидывайся дурочкой, Бога ради. Ты спала с ним когда мы с тобой были в отношениях?

Она молчит несколько секунд, а потом откладывает флакон в сторону и разглаживает ладонями складки на молочного цвета юбке.

— Дважды. Или трижды.

— Просто потрясающе! — хлопаю себя ладонью по лбу и не могу сдержать идиотский хохот. — Отношения были более свободными, чем мне казалось.

— Ой, брось, Градов, мы же взрослые люди. Секс — не измена, если он не подкреплен моральным притяжением. Секс — это просто секс, и только. Разрядка. Ты тоже изменил мне, между прочим. И ничего, как видишь, я не делаю из этого трагедии. Я выше этого.

— Для меня это был не просто секс, — улыбка сходит сама собой. — И я признался тебе в том, что сделал. Практически сразу. А не продолжал спать с тобой делая вид, что ничего не произошло!

— А мог бы продолжать, твоя правда только разрушила наши отношения, — вскакивает в дивана. — Если бы ты не рассказал мне тогда об этом, мы были бы до сих пор вместе!

— Ты вообще слышишь саму себя? Я не хотел быть с тобой нечестным, а ты ставишь мне это в упрек? Я ушам своим не верю! Кто из нас в хлам — ты или я?

— Проблема человечества в том, что оно придает сексуальной связи слишком большое и утрированное значение. Девочек с детства учат, что отдаваться нужно только по любви и только своему мужу в первую брачную ночь. Что иметь больше одного полового партнера за всю жизнь — зазорно. Что хотеть разнообразия в сексе — распутство и едва ли не смертный грех. Тем самым сея в неоформившихся умах комплексы, лишая будущих женщин права быть свободной и счастливой. Лишая права выбора! Понятия искажены и обезображены, ведь секс — это так же естественно, как дышать. Людей тянет друг к другу, такими нас создала природа и в этом нет абсолютно ничего постыдного! Я не переношу мещанство и скудоумие. На дворе двадцать первый век, пора уже проснуться.

С каждым брошенным ею словом мне все больше кажется, что я попал в сумасшедший дом. И это говорит дипломированный специалист сексуальных теорий? Просто день, мать его, удивительных открытий.

— Так ты будешь работать в этом центре планирования семьи? — перебиваю ее бредовые откровения.

Кажется, мой вопрос застал ее врасплох.

— Да, наверное. А что?

— Так, на всякий случай. Чтобы обходить кабинет сексолога десятой дорогой.

Беру со стола стакан, допиваю последний глоток и с громким стуком опускаю на место.

— Ключи не тумбочке оставь.

А после ухожу в свою спальню, оставляя очередную свою бывшую в гордом одиночестве.

Я лежу под одеялом в шикарной спальне загородного дома Дабозова и, честно, удивлена, что до сих пор еще жива. Он не выгнал меня из дома, не спустил с лестницы, не обматерил последними словами. Он вообще ничего не сделал и ведет себя так, словно ничего не произошло. Изменилось только то, что он стал чаще отлучаться из дома, а еще он не тронул меня и пальцем с того самого дня.

Разумеется, для меня это только на руку, но это не отменяет того факта, что все это очень странно.

Я слышала собственными ушами, что он знает о моей измене. Мне не показалось!

Что это? Маринует меня, чтобы потом наказать сильнее? Продумывает план мести?

Почему он до сих пор ничего не предпринял?!

Не то, что бы я этого ждала, конечно, нет, но неизведанность пугает. Я словно сижу на пороховой бочке и жду, что вот-вот рванет.

Единственное, что приносит мне хоть какое-то облегчение, это то, что я знаю наверняка, что Саша в безопасности. Я успела порвать с ним до того, как о нем узнал Тигран. Пусть я приму весь огонь на себя, черт с ним, главное, что не пострадает он.

Я не хочу даже представлять, что он думает сейчас обо мне. То, что у меня поехала крыша — самое меньшее, что он может обо мне думать. Наверняка он меня возненавидит, в прошлый раз я убежала от него ночью к Самбурову, в этот — порвала именно в тот момент, когда мы решили попробовать снова быть вместе.

Он ни за что не поверит мне больше, но зато он будет жив.

Идею как-то связаться с ним и объяснить все как есть я отмела сразу же. Во-первых, Тигран наверняка следит за каждым моим шагом, не удивлюсь, что и в спальне у него стоит скрытое видеонаблюдение и он смотрит за мной прямо сейчас. А во-вторых, если Саша узнает правду, он наверняка решит вмешаться, а это может закончиться плачевно для нас обоих.

Может быть, действительно, как-нибудь потом, когда буря утихнет и Дабозов потеряет бдительность, я найду его и все расскажу. Если, конечно, до тех пор Тигран меня не прикончит.

Я слышу, как тихо открывается за спиной дверь, и перестаю дышать. В прямом смысле застываю и крепче закрываю глаза, делая вид, что сплю.

Время час ночи, я понятия не имею, где он был весь день и тем более не хочу знать, зачем явился сейчас.

— Я знаю, что ты не спишь, — вкрадчиво подходит ближе к кровати и медленно стягивает с меня одеяло.

Сердце стучит где-то в районе горла, я ужасно боюсь, что он сделает мне что-то плохое, но выбора все равно нет.

Поворачиваю на него голову и ловлю темный взгляд на своих ногах. Он делает еще шаг, и я сжимаюсь в комок. Мне кажется, я никогда не боялась его так сильно, как сейчас. Но если отмотать пленку жизни назад — я бы все равно провела эти ночи с Сашей. Потому что эти ночи были тем единственным настоящим за последние пять лет моей жизни.

Тигран смотрит на мои голые ноги, и я мысленно готовлюсь к тому, что меньшее, чего он потребует от меня — это секс.

Но, как оказалось, явился он не за этим…

— Собирайся, — ровно произносит он и, развернувшись, идет на выход. — Через пятнадцать минут жду тебя внизу.

— Мы уезжаем куда-то? — бросаю ему вслед.

— Да.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас.

На улице ночь, холодно, я трясусь на заднем сидении BMW Тиграна и совершенно не понимаю, куда меня везут.

Может, они вывезут меня куда-то на трассу и бросят там одну? Или того хуже — пристрелят где-нибудь в лесу, закопают под елью и никто никогда меня не найдет, как никто не нашел его бывшую подругу.

Знаю, у страха глаза велики и наверняка все это полный бред, но в голову приходят только страшные мысли. Ведь я изменила ему, он не может просто спустить мне это с рук.