— А он?

— А он уже нет. Все, что он мог, он сделал.

В ужасе оборачиваюсь на него и пытаюсь переварить услышанное.

Неужели я не успела со своим предупреждением? Неужели Саша в беде?!

Что значит это его «уже нет»?

— Куда ты его втянул? — цежу сквозь зубы, изо всех сил стараясь не дать волю слезам. — Что именно он уже сделал, я не понимаю!

— Он сделал то, что сделал бы только идиот — подставил под удар свою репутацию и даже жизнь ради шлюхи, которая того не стоит, — переводит на меня темный взгляд. — Имя шлюхи сказать?

— Что с ним?! Где он сейчас! Отвечай!!!

Я знаю, что если он не захочет говорить — он ничего не скажет, но, к счастью, сегодня ночью он как никогда благосклонен.

— Сейчас он помогает мне отмыть мои миллионы, чтобы спасти твою задницу. Ну он и кретин, Тори, я просто понять не могу — как ты могла связаться с таким болваном? — качает головой, не скрывая улыбки. — Рискнуть всем и ради чего?!

— В каком смысле «отмыть»? Я ничего не понимаю! Пожалуйста, Тигран, скажи, что с ним все хорошо! — плюнув на гордость, цеплюсь за лацкан его пиджака, умоляя. — Он жив? Просто ответь мне, больше я ничего не прошу!

— Он жив, — ровно произносит он, и я выдыхаю, но следующее его слово заставляет застыть кровь в жилах. — Пока.

— То есть — пока?

— То есть — то есть? — отвечает немного нервно вопросам на вопрос. — Пока жив — это значит жив пока. Но скоро будет мертв. Не знал, что ты такая тугая.

Тело прошибает крупная дрожь, но уже виной тому не ноябрьский холод.

Если до этого мне было просто страшно, то сейчас это страх парализующий. То, что я боялась больше всего услышать, произнесено.

— Ты убьешь его? — выходит как-то сипло и очень жалко.

Он снова смотрит на меня и в его взгляде проскальзывает даже что-то похожее на сочувствие:

— Не я. ТЫ убьешь его.

Несколько секунд я пытаюсь обмозговать его слова, но получается паршиво, потому что ужас ситуации настолько выбивается из рамок реальности, что я теряю способность мыслить связно и здраво.

Все это больше похоже на нелепый страшный сон, чистилище, бред наркомана под смертельной солевой дозой, сценарий тупого сериала в конце концов, но никак не мою жизнь.

Этого просто не может быть. Не может и точка.

— Нет, — быстро качаю головой и выдавливаю нервную улыбку. — Я не убью его.

— Нет, убьешь, — повторяет он так же спокойно и уверенно, заезжая на узкую двухполосную трассу, проходящую через густые посадки. — У тебя нет другого выхода.

— Это бред, Тигран! Ты вообще думаешь, что несешь?

— Бред — это твоя жалкая жизнь, Тори. Ты одна во всем виновата и его смерть, кстати, будет только на твоей совести.

Все еще не веря в реальность происходящего, снова смотрю на него, пытаясь понять, шутит он или нет.

Может, это действительно проверка на вшивость такая и я как последняя лохушка на все это ведусь? Психую, бледнею, мямлю какую-то чушь, чем забавляю его, развлекая от монотонности ночной дороги.

Данная мысль мне понравилась и даже вселила некое подобие вялого оптимизма. Но не совсем…

— И когда же я, по-твоему, его убью? — забрасываю осторожный крючок.

— Сегодня. Уже скоро.

— И… как я это сделаю?

— Ты застрелишь его, когда я буду тебя ему передавать.

— Передавать?!

Он устало вздыхает, словно я спросила откровенную ересь.

— Да, именно так — передавать. У нас был договор: он помогает мне прикрыть ограбление, а я за это отпускаю тебя на все четыре стороны. Деловые люди и вопросы решают по-деловому, так что ничего личного, это сделка, а в любой сделке всегда есть риск лишиться чего-то. В худшем случае это деньги, их терять, поверь, гораздо больнее. От мешающего человека избавиться в разы проще, а твой Градов теперь слишком много знает, поэтому, сама понимаешь.

С каждым произнесенным им словом шаткая иллюзия розыгрыша рассеивалась, слово сигаретный дым в густом тумане.

Никакая это не шутка, он действительно хочет чтобы я убила Сашу… На самом деле взяла и просто убила. Лишила жизни своими руками.

Снова стало дико страшно, а когда он продолжил говорить, я ощутила, как сильно побледнела.

— Скоро мы приедем к назначенному месту и когда он подойдет, чтобы тебя забрать, ты нажмешь на курок.

— У меня даже нет пистолета!

— Почему же, есть, посмотри в бардачке, — спокойно кивает он, и я в ужасе перевожу взгляд на обшитую кожей приборную панель. Недолго думая, дергаю на себя ручку и вижу его — большой черный револьвер. От одного только вида на эту смертоносную штуку к горлу подкатила тошнота. Но вместо того, чтобы истерить, умолять его передумать, просить сказать, что он пошутил, я шепчу совсем несуразную вещь:

— Я не умею стрелять…

— Тогда тебе придется хорошо постараться, потому что если ты его просто ранишь, никто не придет оказать ему первую помощь, он будет умирать долго и некрасиво, как собака. Сейчас поздняя осень, даже грибников нет. А тут такие дебри, так что когда его найдут… жалкая будет картина.

Я слышу громкое клацанье и лишь позже в мозг поступает сигнал, что это стучат мои собственные зубы. Да что я могла знать прежде об ужасе — ужас вот он, в его так равнодушно произнесенных словах.

— А если я этого не сделаю… — смотрю не отрываясь на черный хром рукоятки. — Что будет?

— Сделаешь. Он подписал свой смертный приговор в ту самую минуту, когда не смог совладать с содержимым своей ширинки. Он все равно умрет, но умрет в страшных муках, ты можешь избавить его от них, просто нажав на курок. Решайся. Ведь он решился пойти на это все ради тебя.

И я решаюсь. Решаюсь не думая, молниеносно. Просто хватаю оружие и, положив палец на курок, направляю пистолет на спокойно удерживающего руль Тиграна.

Ладони трясутся, наверняка я выгляжу смешно и нелепо со взрослой игрушкой в дрожащих руках, но я полна решимости, как никогда.

— Брось, Тори, — ни один мускул не дрогнул на его лице. — Ты не сделаешь этого.

— Сделаю!

— Нет, не сделаешь. Первое — ты действительно не умеешь стрелять. А второе — ты так сильно меня боишься, что никогда не рискнешь. Поэтому прекращай делать глупости и…

Бах! Бах! Бах!!!

Три выстрела подряд раздались подобно грому. Оглушительно громко, так, что заложило уши.

Я не поняла, попала ли я в него, но словно через толщу ваты услышала звон стекла и шум ливня через пробоину в окне, а потом машина резко сдала вправо и спустя секунду БМВ врезался в дерево.

Последнее, что я успела почувствовать — это привкус крови во рту и мощный удар подушки безопасности.

А потом все, пустота.

Я гоню словно проклятый, не обращая внимания на светофоры и камеры дорожного видеонаблюдения. Что неосмотрительно — меня могут тормознуть… Но я знаю, что даже если и так, я все равно не остановлюсь. Мне все равно, что будет потом, после, главное сейчас — помочь Вике.

То, что она сказала, до сих пор не может никак уложиться в голове.

«Я убила его! Убила Тиграна!»

Я пытался узнать, что именно произошло, просил успокоиться, но она только повторяла словно заведенная: «Убила! Убила! Я его убила!». В итоге мне удалось лишь выяснить ее примерное местоположение, после чего я просто завел мотор и рванул ей на помощь.

Слишком много потрясений за одну ночь, кажется, что это просто какой-то нелепый кошмарный сон. Но пятна крови Глеба на моих руках бездушно напоминают о том, что все более чем реально. Глеба убили. И убили по вине Дабозова. Наверняка это он отдал приказ стрелять на поражение в любого, кто станет помехой. А теперь он мертв сам… Но мертв ли? Может, ей показалось, что она чем-то ему навредила и сейчас она в еще бо́льшей опасности?

Когда заезжаю в лесополосу, понимаю, что ориентировочно она должна быть где-то здесь и хоть ливень разыгрался ни на шутку, действительно сразу же замечаю сквозь мутную пелену протараненный о дерево черный БМВ Дабозова.