Сознание того, что его тревожный взгляд сопровождают столь же тревожные мысли, а психические вибрации могут привлечь ждущих у западни охотников, заставило Грэхема без лишних промедлений броситься к двери. Лучше убраться, пока не поздно! Он вскочил в лифт и ринулся вниз.

У входной двери маячили двое. Он разглядел их через прозрачные стенки шахты, когда диск, подскочив, как мячик, остановился на уровне земли.

Не выходя из шахты, он быстро прикинул: «Будь эти типы в норме, они проявили бы любопытство, обнаружив два трупа, лежащие у них на виду. Но они не проявили никакого интереса — значит, они не в норме. Значит, это витонские придурки!»

Диск еще не кончил подпрыгивать, а Грэхем уже послал лифт вниз, и высокая атлетическая фигура разведчика скрылась из глаз поджидающей его парочки. Они остолбенели от изумления, потом бросились к шахте. Оба были вооружены.

Диск остановился пятью уровнями ниже. Грэхем вышел из вертикальной трубы и пересек подземное помещение, где невидимые компрессоры как раз закончили выдох. Нырнул под главную лестницу и услышал наверху топот ног. Сжав в руке пистолет, он промчался по длинным пустым коридорам и добрался до выхода, находившегося в дальнем конце здания. Выбрался через стальной люк и с наслаждением вдохнул свежий воздух — приятное разнообразие после подвального, пахнущего гнилью и крысами. Обладателям колец было известно шесть таких выходов, о которых обычные люди не знали и даже не подозревали.

Дежурный сержант в полицейском участке подтолкнул к нему телефонный аппарат по гладкой поверхности стола, откусил полсосиски и, жуя, произнес:

— Эго что, приятель! Часиков в шесть прикончили комиссара полиции Льютуэйта. Его шлепнул собственный телохранитель,— Он откусил еще кусок.— До чего дошло — боссов убивают их же телохранители!

— Что-что? — переспросил Грэхем. Он сердито крутил телефонный диск.— Похоже, они к тому же вырубили городскую телефонную сеть.

— И так всю ночь,— бубнил сержант сквозь свою жвачку. Наконец он проглотил, выпучил глаза, вернул на место свое адамово яблоко.— Дюжины, целые сотни! Уж мы их и лупили, и стреляли почем зря, и сжигали — а они все прут и прут! Некоторые из придурков — наши же парни, даже в форме.— Он воздел руку, демонстрируя несокрушимую полицейскую отвагу.— Скажем, Хэгерти докладывает о прибытии — так я настороже: а вдруг он уже не Хэгерти! Ведь никогда не знаешь, кто следующий спятит, пока не дойдет до дела!

— Да, сейчас нельзя доверять даже собственной матери.

Вдруг связь наладилась.

— Привет, Хетти! — крикнул Грэхем и криво усмехнулся, услышав ответное «Привет».— Мне Сангстера, срочно,— потребовал он.

Послышался низкий глуховатый голос Сангстера. Грэхем глубоко вздохнул, припоминая события получасовой давности, потом стал торопливо рассказывать о том, что произошло в офисе Разведывательного управления.

— Никак не могу дозвониться до Вашингтона,— пожаловался он под конец.— Говорят, все линии вышли из строя и трансляционные станции тоже не в порядке. Так что я пока докладываю вам, поскольку никого другого поблизости нет.

— Ужасные новости, Грэхем,— мрачно сказал Сангстер.— Откуда вы звоните?

— Почем я знаю, черт побери?

— Но ведь вы наверняка знаете, где сейчас находитесь.— От удивления у Сангстера даже голос сорвался.

— Возможно. Зато вы не знаете и знать не будете.

— Вы что же, хотите сказать, что отказываетесь мне сообщить? Подозреваете — меня? Полагаете, что я тоже один из этих выродков?

Он помолчал. Грэхем старался уловить выражение его лица на маленьком видеоэкране телефона, но аппарат плохо работал, изображение то и дело пропадало, сменяясь беспорядочным мельканием светлых и темных пятен.

— Наверное, мне не следует вас винить,— продолжал Сангстер.— Одни из предателей ведут себя как безмозглые бандиты, зато другие проявляют необычайную хитрость.

— Мне от вас нужно только одно — если это, конечно, в ваших силах,— передать то, что я сообщил, в Вашингтон,— сказал

Грэхем,— У меня слишком много хлопот, чтобы самому искать связь. Придется вам мне помочь.

— Постараюсь,— обещал Сангстер.— Что-нибудь еще?

— Да. Я бы хотел получить имена и адреса всех сотрудников разведки, находящихся в городе или в окрестностях. Не могли же все они угодить в западню. Некоторые из них порой неделями не выходят на связь. Наверняка кто-то еще бродит на свободе. Сведения, которые мне нужны, здесь знал только Лимингтон, но в Вашингтоне они тоже известны.

— Посмотрю, что тут можно сделать.— Сангстер помолчал, потом снова заговорил, немного громче: — Наше ведомство получило ответы на пару вопросов, которые недавно поставил Лимингтон.

— Что-нибудь новое? — встрепенулся Грэхем.

— Из Британии сообщают: осмотр лаборатории и записей Мак-Эндрюса показывает, что он вел интересные исследования в области изменения скорости частиц при тепловом воздействии. Видимо, он пытался решить загадку субатомной связующей силы. До своего исчезновения он не сумел добиться успеха, и англичане поставили на этом крест.

— Все проще простого! — заявил Грэхем.— Его распотрошили, а останки выбросили. Теперь он в какой-нибудь небесной помойке — бедный подопытный кролик!

— Я и сам не лишен воображения, поэтому не стоит так нагнетать,— укоризненно сказал Сангстер.— Зачем вы портите мне настроение — вовсе не обязательно смаковать эти ужасы.

— Прошу прощения!

— Мы обнаружили, что ни один из радиолюбителей не перехватил разговор Падильи,— продолжал Сангстер.— Так что сведения, которые он сообщил Треливену, навеки останутся тайной. Из биографии Падильи не следует ничего, кроме того, что он проводил эксперименты в области радиотехники, снискавшие ему финансовый успех. Он сколотил приличную сумму на упрощенной частотной модуляции. Но погубило его что-то другое, а что — неизвестно. Никаких записей он не оставил.

— От этой зацепки я отказался уже пару дней назад.

— Вы так говорите, как будто нашли другую, причем лучшую.— В голосе Сангстера сквозил явный интерес.— Я угадал?

— Я эти зацепки нахожу почти каждое утро,— мрачно изрек Грэхем,— а к вечеру они рассыпаются в прах. Просто я — сыщик-недотепа и с самого начала наломал дров! — Он поджал губы и вздохнул,— А что поделывают правительственные эксперты?

— Насколько мне известно, ничего. Две группы сидят в глуши, в тех местах, которые выбрал Лимингтон. Они уже убедились, что сама эта глухомань, которая должна служить защитой, стала помехой. Они что-то изобретают, разрабатывают, создают, а потом оказывается, что поблизости нет витонов, на которых можно было бы все испытать.

— Дьявол, это я не учел,— признался Грэхем.

— Вы тут ни при чем. Никто из нас об этом не подумал.— Сангстер помрачнел.— Если перевести лаборатории в людные места, витоны их быстро уничтожат. Вот в чем загвоздка,— Сангстер нетерпеливо щелкнул пальцами.

— Наверное, вы правы, сэр,— согласился Грэхем.— Я снова свяжусь с вами, как только у меня будет что-нибудь стоящее.

— Куда вы теперь? — последовал внезапный вопрос.

— Я туговат на ухо,— сообщил Грэхем,— Вот забавно — совсем ничего не слышу!

— Ну ладно, ладно,— Грэхем ощутил в тоне собеседника разочарование,— Вам лучше знать. Будьте осторожны!

Послышался громкий щелчок — Сангстер повесил трубку.

— Если есть сомнения,— туманно заметил дежурный сержант,— всегда подумай: кто на этом наживается.

— Ну и кто же наживается теперь? — осведомился Грэхем.

— Похоронных дел мастера! — Поймав улыбку собеседника, сержант нахмурился.— Не так, что ли?

Надпись на бронзовой табличке гласила: «Американская корпорация по производству холодильников». Грэхему пришлось минут пять уламывать несговорчивого секретаря, пока тот наконец согласился допустить его к дубовой двери, на которой золотыми буквами сияло имя директора.

На двери значилось: «Турлоу»; обладатель сей фамилии напоминал живую мумию. Похоже, что этот Турлоу весь высох, ведя постоянную погоню за прибылью.