Посмотрев вслед тающему в тумане силуэту, он закрыл дверь и вернулся к своему креслу.

— Ты еще об этом пожалеешь,— мысленно сказала ему Мэвис.

— Знаю, дорогая. 

Космопорт был полон самой разной техники. Антигравы, большие и маленькие вертолеты, несколько древних автожиров, владельцами которых были небритые старатели, два элегантных курьерских катера Мирового Совета, воздушный шар со вспомогательными двигателями, принадлежавший группе ученых-вирусологов, потрепанный марсианский грузовик, носивший имя «Фодеймос», два пассажирских корабля: один ожидавший почты, другой находившийся в ремонте — и, наконец, некое ржавое сооружение — наполовину мотоцикл, наполовину автожир: его бросил здесь какой-то сумасшедший любитель механических штучек.

Весь этот механический зоопарк был озарен холодным мрачноватым светом натриевых ламп. Висевший повсюду ночной туман начал рассеиваться, когда над горизонтом появился край огромного, но невидимого солнца. Меньше чем через час туман исчезнет без следа.

Здешняя охрана была довольно многочисленной, но не слишком ретивой. Небольшие группы охранников слонялись возле топливных цистерн и ремонтных мастерских. Другие бродили поодиночке вдоль периметра космопорта или среди кораблей. Никто не проявлял особой бдительности. Утомленные долгой ночью без происшествий, все ждали дневной смены, которая должна была явиться через полчаса. Каждому хотелось лишь одного: чтобы эти тридцать минут пролетели как можно быстрее, после чего можно будет отправиться домой — завтракать и спать.

Рэйвен ценил такой настрой, поскольку он был ему на руку. Время — немаловажный фактор любого успеха, а часы — куда больший тиран, чем кажется многим. Пытаясь преодолеть некое препятствие, при одном положении стрелок часов можно потерпеть неудачу, а при другом — одержать успех, пусть и с трудом.

Рэйвен держался в сотне ярдов от внутренней стороны периметра, соблюдая крайнюю осторожность. Охранникам наверняка велели его высматривать. И капитуляция Торстерна никоим образом не отменяла этого распоряжения.

Большинство из здешних вооруженных стражей были обычными людьми, ничего не знавшими о борьбе за власть ни на этой планете, ни на других. Но некоторые из них могли быть приверженцами Уолленкотга — а на самом деле Торстерна, — и у них могли иметься дополнительные, неофициальные приказы насчет того, что делать, если Рэйвен вдруг объявится. Однако сейчас все думали только о заканчивающейся смене и о предстоящем отдыхе, поэтому невозможно было вычислить среди охранников особо рьяных.

Проходивший мимо Рэйвена парень обладал богатым воображением и представлял себе огромную тарелку яичницы с беконом. Кроме того, он был еще левитатором, поэтому вполне подходил на роль жертвы.

Рэйвен понаблюдал за ним и обнаружил, что этот охранник— один из немногих, не совершавших регулярный обход, а просто бродивших среди машин космопорта. Несколько раз парень на мгновение напрягался, отрывался от земли и перелетал над кораблем, который ему было лень обходить. Остальные охранники, судя по всему, не способные на такое, наблюдали за его полетами с тупым безразличием. Около десяти процентов охраны обладали собственными дарованиями, и каждый из них считал, что в своем даровании превосходит всех прочих.

Привлеченный неким странным импульсом, ничего не подозревающий охранник лениво свернул за угол небольшого сарая, за которым поджидал Рэйвен. Повинуясь импульсу, исходившему из того же источника, парень выпятил подбородок под удобным углом. Левитатор оказался весьма услужливым, и Рэйвен искренне пожалел о награде, которую тот получит за свою услужливость. С размаху врезав охраннику в подбородок, он подхватил обмякшее тело (в голове парня продолжали крутиться мысли о яичнице с беконом) и опустил на землю.

Надев фуражку с кокардой и плащ охранника, Рэйвен вышел из-за сарая и зашагал через поле. Жертва была ниже его ростом. Плащ едва доходил Рэйвену до колен, но вряд ли кто-нибудь мог это заметить. Ближайшие охранники находились от него в двухстах ярдах. Больше всего проблем мог доставить телепат. Если некий телепат попытается издалека прочитать его мысли и наткнется на полнейшую пустоту, он сразу поймет, что это не просто левитатор,— и тогда ничего хорошего ждать не придется!

Положив оружие на сгиб руки, как держал его охранник, Рэйвен подошел к пассажирскому кораблю, ожидавшему почты. То был «Звездный дух», одна из последних моделей, полностью заправленный и готовый к старту. На борту никого не было. Напрягшись, Рэйвен перелетел через него и легко опустился по другую сторону.

Несмотря на множество стоявшей вокруг техники, выбор его был весьма ограничен. Автожиры, вертолеты и антигравы были сугубо местными средствами передвижения. Покинуть планету могли только «Звездный дух» и два курьерских катера. Любой из двух последних вполне подошел бы Рэйвену, если бы был надлежащим образом заправлен и укомплектован. К счастью, на этой лишенной спутников планете ему не грозила опасность по ошибке захватить лунный катер ближнего радиуса.

Баки ближайшего курьерского катера были полны, но Рэйвен прошел мимо, чтобы взглянуть на его собрата. Во втором катере тоже все оказалось на месте, если не считать пилота. На обоих кораблях не было ни души, и оба были не заперты. Рэйвен предпочел второй лишь потому, что за его хвостом имелось свободное расстояние в четверть мили, в то время как первый мог превратить в пепел потрепанный автожир, который, возможно, был кому-то дороже матери. Рэйвен выбрал второй.

И тут мысли лежащего за сараем охранника вернулись из вынужденного отпуска, забыв о видениях завтрака и пытаясь сконцентрироваться. Рэйвен сразу почувствовал, что произошло, потому что ожидал этого. Он ударил охранника достаточно сильно, чтобы выиграть несколько минут, и надеялся, что больше ему и не понадобится.

«Что со мной?» — в замешательстве размышлял охранник.

Потом, через несколько секунд: «Меня оглушили!»

И, после чуть более долгой паузы,— возбужденный мысленный возглас: «Моя фуражка! Мое оружие! Какое-то кошачье отродье посмело...»

Рэйвен небрежно взмыл в воздух, будто собираясь перелететь над кораблем, но вместо этого открыл находившийся на высоте в двадцати футов люк и забрался в катер. Закрыв за собой люк, он защелкнул замки и направился к пилотскому креслу.

«Кто-то меня стукнул! — доносились до него мысли охранника.— Господи, да он наверняка меня поджидал!»

Мысль на мгновение пропала, затем снова вернулась, сопровождаемая громким воплем:

— Эй вы, сони! Здесь посторонний! Он спер мое...

Посреди суматохи быстро переключающихся с отдыха на службу мыслей словно ниоткуда возникли четыре более мощные мыслеволны, наугад обшаривающие корабль за кораблем. Добравшись до курьерского катера, они коснулись мысленного экрана Рэйвена, тщетно попытались проникнуть сквозь него — и отступили.

«Кто вы?»

Он не ответил. Послышался шум заработавших насосов и форсунок корабля.

«Отвечайте! Кто вы?»

То были мысли совсем другого рода, не такие, как у остальных,— резкие, четкие, направленные; едва столкнувшись с мысленным щитом чужого разума, они тут же распознали, что за щитом этим кто-то есть.

— Еще один телепат. Говорить не хочет. Поставил экран. Он в том курьерском, КМ-сорок четыре. Лучше его окружить.

— Окружить? Вряд ли! Если он взлетит, двигатели испепелят все вокруг!

— Сомневаюсь. Он не станет рисковать, пока не рассеется туман.

— Если это тот самый Рэйвен, нам всем влетит. Ведь мы должны были...

— Да мы вообще не знаем, кто он такой. Может, просто какой-то помешанный на космосе мальчишка, который сидит там и пытается заставить корабль взлететь. Если так — надеюсь, он сломает себе шею.

— Могу поспорить, это Рэйвен.

Внутри пилотской кабины звякнул сигнал радиоприемника, и человек, послуживший причиной всей этой суматохи, щелкнул переключателем. В кабину ворвался хриплый голос с контрольной башни — властный, полный ярости: