«Сначала необходимо создать внутреннюю оппозицию. Не важно, существует ли она на самом деле, главное — убедить противника в ее существовании».

Это он уже выполнил.

«Во-вторых, нужно заставить власти опасаться этой оппозиции. Пусть они в панике начнут наносить удары вслепую».

Этого он тоже добился.

«В-третьих, необходимо отвечать на удары противника открытым сопротивлением, чтобы заставить его действовать так же открыто, привлечь внимание общественности к этой борьбе и создать впечатление, что оппозиция уверена в своих силах».

И этого он достиг.

«Четвертый этап осуществят наши космические силы. Мы нанесем мощные удары, чтобы развеять миф о неуязвимости обороны противника. В результате моральное состояние населения станет нестабильным».

Налет на Шугрум создал нестабильность.

«Пятый этап — распространение слухов. Люди будут готовы поверить им, начнут передавать слухи — и эти истории ничего не потеряют при пересказе. Искусная полуправда, распространившись среди больших групп населения, может посеять тревогу и неуверенность на значительной территории. Но аккуратно выбирайте собеседников. Если вы нарветесь на фанатичного патриота, вам конец».

В каждом городе на обитаемой планете в любой части галактики местный парк — прибежище праздношатающихся и болтунов. Именно туда и направился Моури утром. Парк пользовался популярностью в основном у стариков и старух. Молодежь и люди средних лет предпочитали держаться подальше от таких мест: их всегда могли спросить, почему они не на работе.

Усевшись рядом с мрачным, громко сопевшим стариком, Моури уставился на клумбу лохматых цветов и упорно разглядывал их, пока Сопун наконец не повернулся к нему и не произнес, желая начать разговор:

— Вот и еще двух садовников забрали!

— Да? Куда же?

— В армию. Если заберут остальных, я не знаю, что станет с этим парком. За ним должен кто-то присматривать.

— Да, тут надо потрудиться, — согласился Моури, — но я думаю, война сейчас — главное.

— Конечно, война всегда на первом месте, — отозвался старик с некоторым неодобрением. — Пора бы ее кончать. Но она все тянется и тянется. Иногда я сомневаюсь, кончится ли она вообще когда-нибудь.

— Да, это вопрос, — поддакнул Моури.

— Все наверняка не так здорово, как они сообщают, — продолжал Сопун ворчливо. — Иначе с войной уже давно бы покончили. Она не тянулась бы так долго.

— Лично я думаю, что дело плохо. — Моури помедлил и продолжал доверительным тоном: — Я даже знаю это наверняка.

— Вы знаете? Откуда?

— Возможно, не стоит рассказывать такие вещи… впрочем, скоро это все равно станет известно всем.

— Что именно? — настаивал старик с настойчивым любопытством.

— Да о том, что случилось в Шугруме. Мой брат вернулся оттуда сегодня утром и рассказал мне.

— Ну, что же он рассказал?

— Он поехал туда по делам, но не смог добраться. В сорока денах от города поставлено оцепление, и его завернули. В зону не пускают никого, кроме военных, спасательных отрядов и врачей.

— Неужели?

— Мой брат сказал, что встретил одного парня… ему удалось спастись: убежал в чем мать родила — вся одежда сгорела… Он рассказал, что Шугрум почти стерт с лица земли. Камня на камне не осталось. Триста тысяч погибших. Тошнит от зловония. Говорит, все настолько ужасно, что газетам запретили давать репортажи с места событий… даже упоминать об этом.

Уставившись прямо перед собой, сопящий старичок помалкивал и казался здорово напуганным.

Моури добавил еще несколько красочных деталей, посидел немного и отчалил. Все, что он рассказал, обязательно будет повторено, в этом он мог не сомневаться. Дурные новости распространяются быстро. Чуть позже, в полумиле от старичка, он подцепил на крючок человека с выпученными маленькими глазками и злым лицом — такие обыкновенно рады услышать о какой-нибудь беде.

— Даже в газетах боятся упоминать об этом, — закончил Моури очередной вариант своей истории.

Пучеглазый нервно сглотнул.

— Если один спакумский корабль смог прорваться и сбросить мощную бомбу, смогут и другие.

— Да, правда.

— На самом деле они ведь могли бы сбросить и не одну бомбу. Почему они этого не сделали?

— Возможно, они проводили пробный налет. Теперь, убедившись, что это нетрудно, они вернутся с настоящим грузом. Тогда от Пертейна мало что останется. — Моури потянул книзу мочку правого уха и цыкнул; на Земле в подобном случае он провел бы ребром ладони по горлу.

— Но кто-то же должен о нас позаботиться, — занервничал Пучеглазый.

— Я собираюсь позаботиться о себе сам, — сообщил Моури. — Выкопаю за городом щель поглубже.

Оставив собеседника парализованным от страха, Моури пошел дальше и вскоре выбрал похожего на труп типа, очевидно, владельца похоронного бюро на пенсии.

— Мой близкий друг — командир эскадры космического флота, — рассказал по секрету, — что спакумская атака превратила Гуму в практически необитаемую планету. Он думает, что спакумы не разбомбили Джеймс только потому, что собираются в ближайшее время его захватить.

— И вы в это верите? — спросил Гробовщик.

— Не знаешь, во что верить, когда правительство заявляет одно, а получается совсем другое. Но, конечно, это только личное мнение моего приятеля. Правда, он служит в космическом флоте и знает много такого, о чем мы и понятия не имеем.

— Но ведь было официально заявлено, что спакумский флот уничтожен.

— Да, они еще повторяли это, когда бомбы уже падали на Шугрум, — напомнил Моури.

— Верно! Я сам почувствовал взрыв! В моем доме вылетело два стекла и бутылка с зисом грохнулась со стола.

К середине дня жуткие истории о катастрофах в Шугруме и на Гуме, а также советы опасаться кошмарного бактериологического оружия и других ужасов, услышали тридцать посетителей парка. Получившие эту информацию явно не собирались держать ее при себе. Уже к вечеру тысяча человек узнает невеселые новости. А к полуночи не меньше десяти тысяч начнут распространять панические слухи. К утру их будет сто тысяч — и так далее, пока слухи не захлестнут весь город.

В условленное время он позвонил Скриве:

— Какие новости?

— Бланк у меня. Деньги готовы?

— Ага.

— Надо заплатить до завтрашнего утра. Что, если мы встретимся на старом месте?

— Нет, — сказал Моури. — Привычки вредят здоровью. Давай выберем другое место.

— Где?

— Есть некий мост, под которым ты нашел деньги в прошлый раз. Как насчет пятой отметки за мостом в южном направлении?

— Годится. Можешь приехать сразу?

— Мне нужно еще взять машину. Это недолго. Жди меня в семь.

Он добрался до отметки вовремя; Скрива уже ждал. Передав деньги, Моури взял ордер и внимательно изучил его. С первого взгляда было ясно: сделать копию ему не по силам. Бланк был так густо покрыт сложным орнаментом с замысловатыми завитушками, что походил на банкноту большого достоинства. Конечно, его могли бы скопировать на Земле, но ему с этим не справиться — даже при помощи обширного инструментария для подделки документов, который хранился в пещере.

Бланк был использован три недели назад, его, видимо, выкрали из тюремной картотеки. В нем содержалось указание об отправке на допрос в Кайтемпи заключенного по имени Мабин Гаруд, но оставалось место еще для десяти фамилий. Число, имя и номер заключенного были напечатаны в соответствующих графах. Внизу красовалась размашистая подпись чернилами — очевидно, чиновника Кайтемпи.

— Ну, бумага в наших руках, — начал Скрива. — Что же дальше?

— Я не смогу скопировать ордер, — сообщил Моури. — Слишком трудно и займет много времени.

— Ты хочешь сказать, нам не удастся его использовать? — в голосе Сливы прозвучало сердитое разочарование.

— Я этого не говорил.

— Так что же делать? Заплатить этой вонючке двадцать тысяч или вбить бланк ему в глотку?

— Можешь заплатить. — Моури еще раз тщательно осмотрел документ. — Думаю, поработав сегодня ночью, смогу вытравить дату, имя и номер. Подпись, конечно, оставим.