Он тут же принялся за работу, которая заключалась в том, чтобы, сунув руки в карманы, начать напряженно всматриваться в препятствие.
Рэйвен тем временем так же сосредоточенно разглядывал толстую каменную стену. На ее поверхности было не за что зацепиться взгляду, тем не менее глаза его медленно скользили то вправо, то вниз, то вверх.
И Рэйвен, и Чарльз молчали. Погруженные в свою работу, они стояли рядом, не шевелясь, глядя прямо перед собой, словно прикованные к месту неким поразительным зрелищем, доступным только им двоим. Вскоре Чарльз слегка расслабился, но не двинулся с места, чтобы не помешать товарищу.
Спустя полминуты расслабился и Рэйвен.
— Провода идут вдоль коридора,— сказал он,— а потом — направо, в небольшое помещение. Выключатель щелкает слишком громко, но, к счастью, в той комнате никого не оказалось.
Он толкнул дверь, и она бесшумно открылась.
Рэйвен и Чарльз вошли внутрь, прикрыли дверь за собой и двинулись по узкому коридору, освещенному тусклыми лампочками на потолке. Они вели себя с небрежной уверенностью людей, на прошлой неделе купивших этот замок, а завтра собирающихся его обставить.
— Все это до известной степени характеризует психологию Торстерна,— заметил Рэйвен.— Засовы, решетки и невидимые лучи может обнаружить любой мутант, наделенный первоклассным внечувственным восприятием,— вот только поделать с ними он ничего не сможет. С другой стороны, телекинетик без особых проблем мог бы справиться с этими преградами, если бы только смог их увидеть. Поэтому замок полностью открыт для мультимутанта, например телекинетика-экстрасенса. Торстерн исходит из предположения, что таковых мутантов не существует, что в природе нет ничего и близко похожего. Вряд ли он будет рад узнать, насколько сильно ошибался.
— Что касается людей, наделенных несколькими способностями, он пока не ошибся.
— Пока нет. Пока. Но когда-нибудь, возможно, появятся и такие. Тот тип, Халлер, считался пироманом и только, но, когда я прикоснулся к нему, он слишком многое понял. Он обладал рудиментарными экстрасенсорными способностями, причем сам раньше об этом не подозревал. У него была одна и одна десятая паранормальных способностей.
— Уродец,— сказал Чарльз.
— Можно и так сказать. Так что брат Торстерн вряд ли обрадуется, когда перед ним предстанут два уродца вроде нас. Будучи пешкой, пусть и умной, он относится к мутантам скорее со скрытым страхом, чем с неприкрытой завистью.
— Для нас это будет помехой, учитывая, что наша цель — донести до него правду.
— Ты попал прямо в точку, Чарльз. Будет нелегко воззвать к разуму могущественного и безжалостного человека, которым движет страх. И еще труднее нам придется, поскольку мы не смеем показать, почему его предположения неверны, а страхи полностью беспочвенны.
— Ты когда-нибудь задумывался о том, как отреагировал бы этот мир, имей мы возможность рассказать о нескольких неоспоримых фактах? — спросил Чарльз.
— Да, и не раз. Но какой смысл об этом рассуждать? Когда-нибудь денебиане наверняка доберутся и сюда. Чем меньше они узнают, тем лучше.
— Один шанс из миллиона, что они найдут что-либо достойное открытия.— На этот счет у Чарльза не было никаких сомнений.— Посмотри на Ташгар, на Лумину, на группу планет в созвездии Волопаса. Они исследовали их все до единой, после чего начали с презрением относиться к любым формам жизни — ведь сколько они ни искали, так и не обнаружили ничего стоящего. Наверное, они спятили бы, узнав, что сто раз находили то, что им было нужно, но не могли распознать этого, хотя и держали в руках.
Чарльз позволил себе сардонически усмехнуться.
— Денебиане — гении, которым не хватает элементарного умения сложить два плюс два и получить четыре.
— При данных обстоятельствах такое суммирование может оказаться по-настоящему серьезной математической проблемой,— заметил Рэйвен.— Иногда мне становится жаль денебиан. На их месте я бы то и дело приходил в ярость и...
Он замолчали, дойдя до конца коридора, свернув направо и увидев, что навстречу им шагают несколько человек. Прежде чем кто-нибудь из встречных успел среагировать, Рэйвен с обезоруживающей уверенностью обратился к этим людям:
— Прошу прощения, не подскажете, как пройти к мистеру Торстерну?
Ему ответил дородный тип в середине группы, державшийся довольно властно:
— Первый поворот налево, вторая дверь слева.
— Спасибо.
Люди отошли в сторону, пропуская Рэйвена и Чарльза, и молча посмотрели им вслед. Выражения их лиц остались бесстрастными, но их сокровенные мысли прямо-таки вопили в голос:
«Любого посетителя, явившегося к Торстерну, встречают у ворот и проводят в его кабинет! Почему эти двое шляются без присмотра?»
«Что-то тут не так,— размышлял второй.— Посетителей обычно не предоставляют самим себе. Вообще-то такого никогда не бывает».
«Не нравится мне это,— думал третий,— Ну и что? Неужели мне мало своих забот? У меня их и без того хватает! — Мысли его сменили направление,— Черт с ними!»
«Вторая дверь налево, ха! — весело и беззаботно подумал четвертый,— Молодец, Гарган, сообразил! Он никогда не рискует, потому-то с ним никогда ничего не случается».
«Как только они свернут за угол,— подвел итог первый, которого и звали Гарганом,— я предупрежу босса».
Он быстро зашагал к кнопке на стене.
Свернув за угол, Рэйвен бросил на Чарльза многозначительный взгляд, нашел вторую дверь слева и остановился перед ней.
— Я ощущаю безнадежную путаницу чьих-то мыслей, но ни одна из них не принадлежит Торстерну.
Он кивнул в сторону двери.
— А в этой комнате вообще нет мыслей. Там пусто. Ни единой живой души.
Рэйвен несколько мгновений разглядывал дверь, потом добавил:
— Полдюжины стульев, стол и коммуникатор с экраном. Стены из сплошного камня. Дверь может запираться дистанционно, а открывается только дистанционно. Гм!
— Очередная мышеловка, получше входной двери,— констатировал Чарльз. На его толстом лице в уголках рта появились морщинки, он стал похож на ребенка, собирающегося разбить окно.— Как раз туда мне и хотелось бы войти — просто чтобы показать, как мало меня это волнует.
— Согласен.
Рэйвен толкнул дверь, которая тут же открылась, вошел и опустился на стул, глядя на пустой экран.
Когда рядом с Рэйвеном сел Чарльз, стул скрипнул под его тяжестью. Он тоже обратил внимание на экран, но его разум — как и разум Рэйвена — тщательно исследовал поток доносившихся до них чужих мыслей-бесед, пытаясь разложить по полочкам бессвязное бормотание, проникавшее сквозь каменные стены комнаты.
— У меня на руках было два туза, черт возьми...
— Типичная марсианская забегаловка с прохладным воздухом и холодным пивом...
— ...Взлетел на воздух с грохотом, от которого задрожал весь город. Мы побежали к вертолету, пока разведка...
— ...У нее светлые волосы до колен...
— ...Оставили земные патрули с носом...
— .. .Этот вонючий мутант читает мои мысли и выигрывает у меня...
— ...Да, гипнотизер по имени Стин. Он был им очень нужен, я не знаю...
— Говорю тебе, этим мутантам нельзя...
— Что-что?!
— Сейчас начнется,— заметил Рэйвен, облизывая губы.
— Этот Стин, говорят, будто он...
— Где? Двое в комнате номер десять? Как они туда попали?..
— ...Вскоре был сыт Марсом по горло. Не знаю, как люди могут...
— Хорошо, Гарган, предоставь это мне...
— Когда прикончим зеленую бутылку, может, мы...
— Сиганул в лес головой вниз и пробил яму глубиной в двадцать футов...
Реле на двери щелкнуло, и тут же задвинулся десяток засовов. Экран засветился, на нем появилось чье-то лицо.
— Значит, Гарган был прав. Что вы там делаете?
— Сидим и ждем,— ответил Рэйвен.
Он вытянул ноги с видом человека, чувствующего себя как дома.
— Вижу. Вам не остается ничего другого.
Лицо на экране неприятно осклабилось.
— Охранник у ворот клянется, что никого не впускал. Тем не менее вы здесь. Это можно объяснить лишь одним: вы — пара гипнотизеров. Вы подчинили себе его сознание, а потом стерли из памяти охранника все следы.
