— Отвлекающими маневрами нас не одурачить. Если мы схватим Уолленкотга, вы лишь посмеетесь от души, замените его очередной марионеткой из своего списка и используете его арест в целях пропаганды.

— Вы уверены?

— Вы и пальцем не шевельнете, чтобы спасти Уолленкотга. Напротив, вы сделаете из него первого мученика венерианско-го национализма. У Земли есть дела поважнее, чем снабжать мелкого божка одним-двумя святыми.

— Божок — надо полагать, я? — улыбнулся Торстерн.

— Конечно. Было вполне логичным шагом — добраться до человека, который дергает за веревочки марионеток. Вот почему мы пришли прямо к вам. Но, возможно, придется смириться с тем, что воззвать к вашему разуму невозможно; тогда мы будем вынуждены заставить вас повиноваться более радикальными методами.

— Это что, угроза? — Торстерн оскалил крепкие белые зубы,— Странно слышать ее от тех, кто полностью находится в моей власти. К вашим прочим заблуждениям следует прибавить то, что вы полагаете себя якобы неуязвимыми и не зависящими от обстоятельств. Мол, каменные стены — еще не тюрьма. Ха!

— Веселитесь,— посоветовал Рэйвен,— Пока можете.

— Я начинаю сомневаться, что вы — прирожденный преступник,—продолжал Торстерн, пропустив реплику мимо ушей.— Скорее всего, вы — подходящий пациент для психиатра. Вами движет навязчивая идея, будто я, Эммануил Торстерн, процветающий венерианский торговец,— некто вроде Голиафа, а вы должны сыграть при мне роль Давида.

Он бросил взгляд на невидимый стол и язвительно закончил:

— Нуда, я вижу: вас, собственно, так и зовут. Возможно, в этом все и дело.

— Мое имя значит для меня не больше, чем для вас — имена Тор[1] или Эммануил[2].

Эти слова вызвали первую заслуживающую внимания реакцию. На мгновение лишившись самоуверенного спокойствия, Торстерн нахмурился — но сумел придать своей гримасе величественный вид.

— Мне доводилось расправляться с людьми и за меньшее! — проскрежетал он, куснув нижнюю губу.— Я их просто уничтожал!

Торстерн ударил кулаком по столу.

— И они исчезали бесследно!

— Ну, я вижу, вы все-таки знаете значение ваших имен.

— Я достаточно образованный человек.— Торстерн поднял густые брови.— Но я всего лишь торговец, а не фанатик. Эго вы одержимы навязчивой идеей, а не я. Да, я стремлюсь к власти, но лишь в материальном смысле. Ваши оскорбления опасны — не для меня, но для вас самих.

— Угрожать не имеет смысла. Дело в том, что вы можете уничтожить отдельных людей, но никогда не сможете уничтожить Землю. Прекратите войну, пока не поздно.

— Или?

— Или Земля решит, что с нее достаточно, и сама нанесет удар. Хотите знать, каким образом?

— Я слушаю.

— Она будет убирать ключевые фигуры оппозиции одну за другой, начиная с вас!

Торстерна эти слова нисколько не взволновали и не обеспокоили. Откинув назад густую копну седых волос, он заглянул в бумаги, не видные на экране, и рассудительно сказал:

— Совесть моя чиста, и у меня нет причин ожидать подобного исхода. Более того, с точки зрения закона все мы — земляне и подчиняемся земному законодательству, в соответствии с которым гражданин считается невиновным, пока не будет доказана его вина. Подобные доказательства невозможно предъявить, особенно в отсутствие некоторых свидетелей, в том числе вас.

— Теперь вы нам угрожаете,— заметил Рэйвен.

— Относитесь к моим словам как хотите. Похоже, вашему положению сейчас не позавидуешь.

— Да, да. Вы ведь надеетесь, что мы угодили в ловушку!

— Вы находитесь в комнате с толстыми стенами, без окон. Единственная дверь заперта на несколько замков, открывающихся только дистанционно. Это помещение специально предназначено для бесед с паранормальными личностями, способности и цели которых неизвестны. Время от времени такие встречаются.

— Похоже на то.

— Я не настолько глуп, чтобы полагаться исключительно на железные ворота, которые можно преодолеть — так, как преодолели их вы. Так что вот вам запоздалый урок: любой, кто пожелает со мной сразиться, будет вынужден сделать это в удобном для меня месте и в удобное для меня время.

— Не слишком ли серьезные предосторожности для дома честного торговца? — многозначительно спросил Рэйвен.

— Мои интересы достаточно серьезны, их нужно защищать. Я перечислил вам далеко не все охранные меры. Вы добрались лишь до второй линии обороны.

Наклонившись ближе к экрану, Торстерн торжествующе добавил:

— Даже комната, из которой я с вами разговариваю, неуязвима!

— Было бы интересно это проверить,— улыбнулся Рэйвен.

— Никто не даст вам такого шанса. Поймите, вы, тугодумы, что обычные люди тоже не лишены способностей. Некоторые из нас — в особенности я — знают, как обращаться с мутантами. Мы каждый раз опережаем их на два хода.

— Вы отстаете на два хода — просто об этом не знаете.

Не обращая внимания на слова Рэйвена, Торстерн продолжил:

— Если вы гордитесь своими способностями к телепортации, предлагаю попробовать их на дверных засовах. А если вы гипнотизеры, попробуйте загипнотизировать меня через сканер. Или, если вы телепаты, попытайтесь прочесть мои мысли. Не получается, верно? Вы не знаете, где я, в какой стороне и насколько далеко от вас. Я могу находиться всего в десяти ярдах, защищенный экраном из серебряной сетки, а могу говорить с вами с другой стороны планеты.

— Создается впечатление, что вы кого-то боитесь.

— Я никого не боюсь,— ответил Торстерн, и это была правда.— Но я признаю существование сверхъестественных способностей, которые мне недоступны, и потому проявляю осторожность. На Венере и Марсе по-другому нельзя, слишком тут много мутантов. И этот фактор Земля должна учитывать, прежде чем приступить к действиям, которые, возможно, не удастся остановить.

— На Земле есть свои мутанты,— сказал Рэйвен.— И их больше, чем вы думаете. Почему-то вы постоянно упускаете этот факт из виду, чересчур ошеломленные наличием собственных мутантов. Кто в первую очередь доставил многих из вас на новые планеты? Земной космический флот; его экипажи состояли и состоят из землян, которые провели пятнадцать — двадцать лет в черной бездне под жестким излучением. И естественные по-

следствия были такими же. Многие дети космических волков не похожи на прочих детей.

— Позволю себе с вами не согласиться.— Торстерн явно получал удовольствие от своих доводов, которые считал неопровержимыми.— Если, как вы утверждаете, идет война, почему Земля не пустит в ход собственных мутантов, чтобы ответить нам тем же?

— А разве кто-то сказал, что Венера использует для нападений на Землю мутантов? — спросил Рэйвен.

Торстерн выругал себя за очевидный промах, но тут же изобразил притворное удивление:

— А разве это не так?

— Нет.

— Тогда что именно происходит?

— Нечто намного худшее. Они используют новый вид излучения, чтобы стерилизовать наших женщин.

— Наглая ложь! — Торстерн побагровел от ярости.

— Конечно ложь,— бесстыдно заявил Рэйвен.— И вам это известно, вы только что сами об этом сказали. Как вы поняли, что я солгал?

— Да просто никто не пойдет на столь грязный трюк.

Втайне злясь на себя за вторую ошибку, Торстерн решил, что больше не допустит ни одной.

— Меня утомил этот разговор. В нем нет ничего забавного и тем более содержательного. Я намерен поступить с вами так же, как с другими опасными безумцами, вламывавшимися в мой дом.

— Если сможете.

— Тут нет ничего сложного. У любого мутанта точно такие же легкие, как и у других людей. Он засыпает так же быстро и глубоко, даже если он неспящий. Несмотря на свои способности, он во сне беспомощен, как новорожденный младенец. Он больше не тот, кем себя воображает, не существо, стоящее выше обычных, лишенных способностей людей. Во сне он всего лишь кусок мяса. Любой деревенский дурачок может с ним справиться.