Озадаченно уставившись на коробочку у себя в ладони, я не мог понять, в чём же дело. Я покрутил компас в разные стороны — стрелка поворачивала одновременно с моими движениями, ползая по стертому циферблату и не отклоняясь от указываемого направления, как будто настаивала на нем.

Я поднял взгляд. Там, куда показывал прибор, высился соседний холм, чуть повыше, но расположенный ближе к ломаной линии воды, расчерчивающей темноту на две части. Что ж… Есть только один способ выяснить, что за ним находится.

Я встал и пошевелил конечностями, убеждаясь, что достаточно пришёл в себя для ещё одного перехода. Ни руки, ни ноги не отозвались болью — значит, всё в порядке.

Я стал осторожно спускаться, стараясь не оступиться. Время от времени я бросал на компас, сжатый в кулаке, опасливый взгляд, словно боялся, что стрелка исчезнет или повернёт в противоположную сторону — или случится ещё что-нибудь, хотя я и не имел ни малейшего представления, что именно. Но ничего не происходило. Она по-прежнему тянулась всё в том же направлении, лишь слегка вздрагивая от тряски, когда мне под подошву попадался неустойчивый камень и я спотыкался.

Справедливости ради, я мог бы проделать этот путь аккуратнее, если бы не торопился так сильно, но тогда бы у меня ушло на него гораздо больше времени. Мне же хотелось поскорее увидеть, куда меня приведёт мой указатель. Оказавшись у подножия холма, я с ним в очередной раз сверился. Стрелка все так же рвалась к следующей возвышенности, не отклоняясь от нее ни на градус. Здесь, внизу, вновь начиналась настоящая трава, к которой я привык, высокая, частично перекрывающая обзор, угольно-чёрная с золотыми прожилками. Несмотря на спешку, я позволил себе залюбоваться этим зрелищем на пару секунд. Темно-оранжевые нити убегали от меня в разные стороны, складываясь в целую паутину.

Впрочем, надолго задерживаться я не стал. Даже не потрудившись отряхнуть испачканную в земле и саже одежду, я начал быстрым шагом огибать холм. Дуга получилась широкой, но вскоре я вышел обратно на пляж, уходящий дальше, к едва различимому горизонту. Отсюда он смотрелся огромным, но прежде всего моё внимание привлекло вовсе не это, а большой силуэт вдали. На первый взгляд он напоминал одну из невысоких, в два-три человеческих роста, скал, но было в нём что-то иное… В очертаниях этого объекта сквозило нечто рукотворное.

Я сверился с компасом: стрелка указывала ровно туда же, где силуэт пересекал линию горизонта. Увязая в мокрой почве, я побрёл к нему. Разгадка оказалась проще, чем я предполагал: чем ближе я подходил, тем яснее становилось, что это — остатки катера, выброшенные морем на берег. Точнее, здесь высилась только передняя часть остова вместе с половиной рубки. Обломок судна лежал носом вверх, так, что складывалось впечатление, будто другая часть находится под землёй.

У меня с души словно камень свалился: где-то неподалёку должен быть и Игрок. И действительно, подойдя ближе, я заметил его. Он сидел, прислонившись спиной к обшивке катера и уронив голову на грудь, точно спящий. Я осторожно подступил к нему и присел рядом на корточки. Сомневаться в том, что он жив, не приходилось, я даже в темноте отчётливо видел, как тяжело вздымаются и опускаются его плечи. Просто без сознания. И не удивительно: тряхнуло нас неплохо, да и к тому же я ещё не знал, что ему пришлось пережить с тех пор, в открытом море.

Я протянул руку и аккуратно поднял его голову. Убедившись, что глаза закрыты и на прикосновения Игрок не реагирует, второй рукой я несильно потряс его за плечо:

— Эй! Слышишь меня?

Он проворчал что-то неразборчивое и уронил голову обратно вниз. Я растерянно огляделся. Что я могу сделать? Может, стоит оставить его в покое и подождать, пока он сам не очнётся? Мой взгляд упал на остатки катера. Что, если там сохранилось что-то из наших вещей? Возможно, в сумках Игрока и найдётся что-нибудь полезное. Вряд ли, конечно, там отыщется вторая бутылка его бодрящего вина, но всё же…

Сейчас обломки были повёрнуты днищем к нам. Я встал и обошёл их, решив всё же проверить, не уцелело ли что-нибудь с другой стороны, но одного взгляда хватило на то, чтобы разбить мои надежды сильнее, чем эту несчастную лодку. С этого ракурса катер смотрелся так, словно его приложило о такого же размера скалу перед тем, как расколоть пополам, как яичную скорлупу. На месте рубки красовалась такая мешанина щепок и мусора, что я не взялся бы рассудить, что из этого дверь, а что окно. Даже приборная доска, расположенная в наименее пострадавшей нише, оказалась расколочена вдребезги, а кнопки, выбитые ударом из гнёзд, беспорядочно болтались на разноцветных проводах. Я на всякий случай заглянул внутрь, но, разумеется, не обнаружил ничего, что могло бы пригодиться. Вздохнув, я побрёл обратно к Игроку ни с чем.

Когда я вернулся, он, к моему удивлению, уже очнулся. Он сидел в той же самой позе, но теперь держал голову прямо, и встретил меня внимательным взглядом единственного глаза. Я присел напротив:

— Ты в норме?

— Бывало и хуже. — Он покачал головой и сплюнул в бок, повернувшись при этом всем телом, как будто палку проглотил. — А бывало и лучше. Хотя, во всём есть… Есть свои плюсы, ага. Если честно, не думал, что мы выкарабкаемся. Потому что… Потому что твой приятель…

Он замолчал и выразительно помотал головой. Я хотел было ответить что-нибудь, но он продолжил так же внезапно, как запнулся:

— А ведь он, считай, оказал нам услугу. Избавился от… От тех троих.

Он звонко рассмеялся, но смех прервал кашель. Хриплый, плохой кашель. Я подскочил, но он успокаивающе поднял руку:

— Нет, всё в порядке. Мне просто нужно… Передохнуть немного. Ага… Такое чувство, что у меня пара-тройка рёбер сломано. — Неожиданно признался он. — Но это ерунда, на мне всё заживает, как на собаке. На… На старой, грязной и побитой собаке.

Он снова засмеялся, и опять его смех продлился всего пару секунд. В этот раз он со стоном схватился за грудь и согнулся пополам. Я, не зная, чем могу помочь, молча ждал, пока ему не станет лучше. Минуту спустя, когда он выпрямился и посмотрел на меня, я понял, что он отсюда никуда пойти не сможет. Его лицо ото лба вниз прочертила крупная капля пота, вторая бежала за ней.

— Ладно, — сдавленно прошептал он, отводя глаза, — на этот раз всё чуть-чуть серьёзнее, чем бывало раньше… Но всё равно, ничего страшного. Надо просто немного передохнуть…

— Ну да, ну да. Времени-то у тебя теперь навалом.

Он так же напряжённо улыбнулся и поморщился:

— Да и чёрт с ним… Я буду в порядке. Лучше вот что скажи — как ты меня отыскал?

Я сообразил, что до сих пор сжимаю компас в ладони так сильно, что пальцы почти онемели. Я переложил его в другую руку и показал Игроку. Тот взглянул на него так, как мог бы глядеть на камень или на дохлого жука:

— Ну и что это такое?

Я открыл крышку, и одновременно с её щелчком где-то вдали раздался раскат грома, отозвавшийся в моей голове смутными воспоминаниями. Я отвлёкся от разговора, отвернувшись, чтобы пристально всмотреться в ту сторону, откуда раздался звук, а когда снова повернулся к Игроку, тот по-прежнему глазел на маленькую коробочку, блестящую у меня на ладони. Но сейчас в его взгляде появилось любопытство. Моргнув, я посмотрел на неё сам, и увидел, что стрелка опять обезумела и принялась крутиться, как какая-нибудь карусель.

— Я…

Теперь Игрок вопросительно уставился на меня.

— Ну… В общем, я нашёл его, когда…

— Да, — перебил он, — ты уже показывал мне эту штуку. Так что с ней?

Я смешался. Уже показывал?.. Чепуха какая-то. Ладно… Попробуем ещё раз…

— С помощью этой штуки, — проговорил я медленно, с расстановкой, — я тебя и нашёл. Она как будто… На какое-то время починилась.

— Вещи сами собой не чинятся, — заметил Игрок.

— Я знаю. Короче, стрелка перестала вертеться, и показывала в одном направлении, безо всей вот этой ерунды. Не знаю, когда точно это произошло… Может, ещё там, в море… Но как только я заметил, что компас заработал, я пошёл туда, куда он указывал. И нашёл тебя.