В глубине души Первый Жрец прекрасно знал, зачем маринует черного археолога. Только Платон Рас Ольник мог добыть ему Сердце Мамбуту – то, что бросит к его ногам всю галактику.

Мир обезумел, но Кнутсен уцелел. Он еще не знал, что он и Платон Рассольников больше не ЧУЖИЕ для Следа. Коснувшись артефактов, любой смертный навсегда становится своим – отмеченным Мамбуту.

Серый Лис больше не получал докладов от стаи кибермух. Его помощницы были истреблены все до единой. Он зарылся в землю, благо маскироваться умел превосходно – даже лучшим бочайским следопытам отыскать не под силу. Зарылся и стал ждать. И вот однажды проснулся тахионный передатчик. Это был Киндергласс. Он сказал усталым голосом:

– Чудо свершилось. – Лицо его было, как обычно, непроницаемо. Сторонний наблюдатель ни за что не смог бы понять, замечательное это чудо или ужасное. – Теперь ты – моя главная надежда.

– Мои акции растут в цене? – усмехнулся спецагент.

– У тебя есть шанс стать спасителем галактики. Со всеми вытекающими…

– Спасители долго не живут. Уж лучше я останусь скромным тружеником.

– Давай к делу, – Старик нахмурился. – Обрисуй ситуацию.

– Первый Жрец спешно воссоздает Армию Истинного Бога. Через неделю он сможет занять столицу и провозгласить себя Духовным Владыкой. Его поддерживает весь народ, так что проблем с легитимностью нет. Он вправе потребовать у Лиги официального признания. Самое главное: у него в руках целая куча «игрушек» Моргенахта. Он захватил всю добычу археологической экспедиции Рассольникова.

– Так-так…– Киндергласс почесал голый желтоватый подбородок. – Вот и ясна твоя задача. – В сощуренных глазах его зажглись ледяные огоньки. – Ты заберешь и доставишь мне «игрушки». Корвет и глиссеры через три дня будут ждать тебя на орбите. Если надо, я пожертвую всеми, чтобы вытащить тебя и ГРУЗ. Ты меня понял?

– Так точно.

– Удачи тебе, сынок, – буркнул лейб-адмирал и прервал связь.

Платон сидел на куче соломы и яростно скреб голову. Ему казалось, что давно не мытая шевелюра полна мелких насекомых. Он старался не думать, каких именно. У археолога отобрали все вещи? остался только мик-рочип в башке, полевой комбинезон да ботинки. Много с этим имуществом не навоюешь. Конечно, ударом каблука теоретически можно пробить голову охраннику, захватить оружие и тогда… Есть еще шнурки, которыми следует быстро и качественно душить врагов. Только сначала надо добраться до их горла… Поджечь солому, устроив в камере пожар, и в возникшей сумятице рвануть на выход? Но тусклая и чадная керосиновая лампа висит под самым потолком, а стены гладко обтесаны – не достанешь. Словом, мечтать не вредно.

Загремели ключи в замках, и тяжеленная каменная дверь медленно, с тугим скрипом начала открываться. «Неужто все? – пронеслась испуганная мысль. – Выведут к ближайшей стенке, шлепнут и кинут в общую могилу. Или решили использовать по прямому назначению? Закуют в цепи и заставят копать След. Пока не сдохну. И никому нет дела до пропавшего на Бочасте гробокопателя. Тем более что идет война и гибнут тыщи сапиенсов…»

В дверном проеме показался автомат, а затем и его обладатель – уже знакомый археологу охранник с черной повязкой на глазу. Он не собирался заходить внутрь – к чему лишний риск?

– А-ну выходь! – приказал бочаец Рассольникову.

Платон не спешил подниматься на ноги. Он начал расшнуровывать ботинок. Самое время претворить замыслы в жизнь. Другого случая не представится.

– Живей! – рыкнул охранник, решив, что пленник обувается. – Начальство ждать не любит.

Из коридора донеслись два мужских голоса. Значит, за ним пришли несколько партизан. Поняв, что проиграл, Рассольников встал и, подволакивая ногу с незавязанным ботинком, двинулся на выход.

– Да скорей ты, кляча! – прошипел бочаец.

Охранник отступил в коридор. Шагнув через порог, археолог увидел, что партизан в коридоре трое, и все они наставили на него, безоружного кладоискателя, не подвластные времени и пространству «Калашниковы».

– Вперед! Быстро! – прокаркал одноглазый бочаец, и процессия двинулась по мрачному, пыльному коридору.

Задний охранник вдруг схватился за грудь и кулем свалился на пол. Автомат его не успел грохнуться о каменные плиты – мелькнула серая тень, подхватив оружие в сантиметре от пола. Рассольников ничего не заметил, плетясь под конвоем.

Тот бочаец, что шел сразу за пленником, автоматным стволом подталкивая его в спину, услышал странный звук и обернулся. Спустя миг он тоже улегся на полу – мордой в крысиный помет. На сей раз археолог почуял движение позади. И пока он оборачивался, было покончено с идущим впереди бочайцем, который только-только начал поднимать свой АКМ.

Увидев труп охранника, Рассольников замер. Его глазами сейчас смотрел микрочип, но Платон сумел уловить лишь мелькнувшую тень. А затем эта тень застыла рядом с Рассольниковым и превратилась в ладно скроенного человека в хамелеоновом костюме. Лицо было покрыто толстым слоем ваксы.

– Где «игрушки»? – спросил он на космолингве. Платон молчал, и тип тряхнул археолога за плечо. – Говори скорей! У нас мало времени.

– Ты кто такой? – хрипло спросил Рассольников. – На кого работаешь, ниндзя?

– На Лигу.

– Вот и иди на хрен, – беззлобно сказал Платон и, прислонившись к стене, закрыл глаза. Его охватила необоримая слабость. С первых часов плена вместе с водой ему давали какую-то гадость, а пить хотелось постоянно.

– Я спас тебе жизнь! – прошипел тип. – Неблагодарная скотина!

– А я тебя просил?

Не ждал археолог от своего спасителя добра. Шило – на мыло. И потому Рассольников собирался с силами, готовясь к решающему броску. Надо попытаться удрать. Для этого нужно хотя бы на пару минут вывести ниндзю из строя. А кроме фактора внезапности, у Платона за душой ничего.

– Не балуй, – раскусив его, буркнул тип. – Мы уйдем отсюда вместе или не выберется никто. Если сам не пойдешь, я тебя понесу, – добавил он, и Платон поверил ему.

Рассольников предпочитал спасаться на своих ногах. И он сообщил:

– Артефакты – у самого главного. Все зовут его Первым Жрецом.

– Тогда пошли в гости. Только тихо. Штабной кабинет располагался недалеко, но этажом выше. Наверняка имелись потайные ходы, которые Дерибас использовал для посещения своих застенков. Однако Платон с ниндзя их не знали. Пришлось шагать до лестницы, на которой полно охраны.

Они двинулись по коридору. Ниндзя то беззвучно уносился вперед, то возвращался к Платону. Однажды он принес археологу флягу с водой и большой пистолет. Рассольников и не слышал, как спаситель разделался с очередным охранником.

– Лучше, чем автомат. Втрое легче, а патронов столько же, – шепнул ниндзя на ухо Платону.

Вырубленная в скале лестница была крепким орешком. Брать ее штурмом глупо. По охраннику на каждой площадке, да еще по два в начале каждого коридора. Вряд ли удастся беззвучно снять всех часовых, а на шум боя сбежится целая манипула.

– Я буду конвоир, а ты – арестант, – снова шепнул археологу спаситель.

– Я должен огрызаться или причитать? – осведомился Платон.

Ниндзя скорчил рожу.

– Живей! Вперед! – покрикивал спаситель, тыча археологу в спину дулом «Калашникова».

На его лице была вакса, так что издали, да еще при никудышном освещении он мог сойти за негра, несмотря на европейские черты лица. Но главное: у Кнутсена был ПРАВИЛЬНЫЙ акцент. Прежде чем погибнуть, кибермухи записали достаточно бочайских разговоров, и микрочип обучил спецагента сотне дежурных фраз.