А что, если Дейна такая же ранимая, как… юный он?

Ссадаши показалось, что на его сознание хлынул прохладный дождь, и он вдруг почувствовал, что, наверное, теперь сможет понять Дейну.

И он знает, что ему не нравится в словах хранительницы.

Она врала.

— Ваше величество, — Ссадаши обратился к императору, но продолжал пристально смотреть на Дейну, — раз этот Тинтари охотится на Дейну, то принцессе небезопасно находиться рядом с ней. Предлагаю отдать Дейну мне под охрану.

— Почему опасно? — не впечатлился император угрозой собственному ребёнку. — Отправлю обеих домой, там им точно ничего не грозит.

— Я тоже готов взять госпожу Дейну под охрану, — вступил князь Хенсесий. — Пусть эта охляда только сунется к нам!

— Ну, князь, не хорошо использовать Дейну как наживку, — пожурил его Ссадаши.

— Да… — хотел было вспылить оборотень, но его прервала Дейна.

— Ваше величество, моё присутствие действительно опасно для принцессы, поэтому я ухожу со службы.

— Дейна, я не могу тебя отпустить, — развёл руками Раашир.

— Вы не можете меня задерживать, — твёрдо заявила женщина. — Я непросто дочь графа. Я женщина, вступившая в наследство, которое мне досталось от дяди. По законам Давридании, женщина, вступившая в наследство, ни от кого не зависит и имеет право отказаться от любой опеки. Если вы не забыли, я виконтесса Фанлекс и по закону совершенно свободна. Мы можете как мой повелитель отдать мне приказ, но отдать меня под чью-то опеку — нет.

— М-м-м… — император виновато опустил глаза. — Всё не так просто, моя дорогая. Видишь ли, за тобой просили присмотреть.

Рот Дейны ошеломлённо приоткрылся.

— И просил присмотреть… м-м-м… человек, который ради моего спасения нарушил закон. Боюсь, мне придётся отплатить ему тем же. Наагалей, — Раашир посмотрел на Ссадаши, — надеюсь на вашу ответственность.

Ссадаши хищно осклабился.

[1] Шепа — наагатинское «вон». В тексте написано правильно, Ссадаши от злости звуки глотает.

— Да пустите вы меня! Пус-ти-те!

Дейна колотила по спине довольного улыбающегося наагалея кулаками, и удары эти были очень ощутимыми, но Ссадаши мужественно терпел. Латные перчатки женщина потеряла, звериное бешенство её уже отпустило и когти исчезли, силу скрывать причин теперь не было, но хранительница, видимо, по привычке всё же немного берегла господина.

Получив разрешение императора, Ссадаши тут же взвалил на плечо ошеломлённую мужским коварством женщину и потащил в свои покои, чтобы продолжить серьёзный разговор уже там без лишних ушей и глаз.

— Никого не пускать, — строго приказал он следующим за ним Оршошу, Аррешу и Шему и заполз в покои.

Миновал гостиную и уже в спальне сгрузил Дейну на пол и прижал её к стене. Хранительница взбрыкнулась, но хвост проворно оплёл её ноги, а руки наагалей перехватил и прижал к стене над её головой. После чего навис, проникновенно, без улыбки смотря ей в лицо.

— А теперь серьёзнее, — сухо произнёс он. — Ты же никогда не была замужем.

Дейна стремительно побледнела и с испуганным удивлением воззрилась на него.

Внутри заплескалось ликование. Как прекрасно осознавать, что понимаешь чужую душу, что дар не отказал. Наконец-то он смог понять Дейну.

— Ты не чувствуешь себя замужней женщиной, и это ощущается. Давай я предположу, что произошло на самом деле? — вкрадчиво протянул наг. — Тебя обманули. Какой-то проходимец решил подобраться к твоей семье ближе, влюбил тебя в себя, а затем вы сбежали и поженились. Позже ты узнала, что жрец был фальшивым, а «муженёк» попытался убить твоего дядю. И мужа убил не Тинтари, а ты сама.

Дейна застыла. Ужас и непонимание — как он всё это понял — отразились в её широко распахнутых глазах.

Но оцепенение не продлилось долго.

Его сменили ярость и боль.

Дейна дёрнулась в руках и хвосте нага и взбешённо уставилась на него.

— Какой вы мудрый, господин! — ядовито процедила женщина. — Да, было почти так, как вы и сказали. Я легла в постель с мужчиной, которого считала своими мужем, но который моим мужем не был! И этот мужчина стрелял в моего дядю и почти убил его! Только вот убила я не «мужа», а жреца — его друга, который разыграл передо мной, дурой, свадебный обряд! А муженёк жив, здоров и вот сегодня мы даже повидали друг друга. Ну что, господин? Ваше любопытство удовлетворено? Может, ещё что-то рассказать? Куда ещё вы хотите сунуть свой длинный нос? Пустите меня, пустите!

Женщина начала с утроенной силой вырваться, тело выгнулось, кости захрустели. А вот глаза подозрительно заблестели.

Ссадаши задумчиво потрогал языком нёбо и, решив, что сейчас не ядовит, отпустил левую руку Дейна и, схватив её за подбородок, резко притянул к себе, чтобы впить в губы поцелуем. Глубоким, жарким, очень страстным. Дейна охнула ему губы, отпрянула, вжимаясь в стену, и испуганно забилась в его руках, ощущая, как вместо злости в груди почему-то разгорается волнение, а внизу живота томление. Ещё и хвост к ягодицам прижался и потёрся. Наагалей властно смял её губы, заставляя распахнуть рот шире, длинный язык бесстыдно прошёлся по её нёбу и переплёлся с её языком, увлекая его в игру, и это уже Дейну возмутило.

В живот наагалея она саданула кулаком со всей силой. Наг ахнул, щёлкнул зубами, едва не прикусив её губу и свой язык, и отстранился.

— Ну, что? — прохрипел Ссадаши с кривой усмешкой. — Расхотелось плакать?

Теперь красной задыхающейся Дейне точно расхотелось плакать, зато как она разозлилась.

— Вы идиот! — прошипела она. — Ненавижу вас! Живо отпустите меня!

— Ну, милая, я просто хотел тебя утешить и показать, что твои страдания малость пусты.

— Я сама решаю, пусты мои страдания или нет! — рявкнула Дейна. — Живо отпустили меня, иначе, клянусь всеми богами, я вскрою ваши паховые пластины и доберусь до того, что они скрывают.

Ссадаши рассмеялся, но всё же разжал хвост.

Хранительница тут же выбралась на свободу и вскочила ноги, правда, едва не упала опять. Сильные эмоции ослабили её, голова кружилась. Дейна уже сама не могла понять, что её больше терзает: стыд за прошлое, гнев на Тирнари или злость на слишком много о себе возомнившего господина. Но в груди волшебным образом полегчало.

— Тебя не выпустят, — сладко-сладко пропел наагалей, когда она двинулась к двери. — Сдохнут, но не выпустят.

— Я хочу спать!

— Вот кроватка, — Ссадаши махнул хвостом на свою постель.

— Я не буду с вами спать! — яростно зыркнула женщина.

Пометавшись, она нырнула в гардеробную и уже из-за двери проорала:

— Только попробуйте сюда заползти! Клянусь, горло перегрызу!

— Сколько страсти… — томно протянул наагалей и, поднявшись, всё же подполз к двери гардеробной. — Дейна, но мне нужна одежда для сна. Или ты предлагаешь мне спать в этой яичнице? — Ссадаши с отвращением посмотрел на свою жёлтую одежду.

Дверь резко распахнулась, и красная от гнева Дейна всунула ему стопку одежды. И тут же захлопнула створку.

— А верхнее одеяние зачем? — Ссадаши с недоумением развернул голубой рукав.

— На случай, если вам вздумается прогуляться!

— И ты отпустишь меня одного? — изумился наг.

— Да катитесь к Тёмным!

Ссадаши некоторое время молчал, прислушиваясь к шебуршанию внутри. Похоже, Дейна вила из его одежды постель для себя. Через несколько минут всё затихло и раздался едва слышный всхлип.

— Дейна, — постучался Ссадаши.

Судя по звуку, хранительница швырнула в дверь сапоги.

Проснулась Дейна в полдень. Солнце заглянуло в окно и пощекотало веки тёплыми лучами. Женщина уткнулась лицом в подушку, с блаженством вдохнула запах пуха и хотела опять нырнуть в сон, но засаднила разодранная рука. Дейна разлепила веки, поднесла ладонь к глазам и с лёгким удивлением уставилась на плотную повязку. Самой ей вчера не до царапин было. И кто…