— За мной! — Дейна решительно схватила наагалея за руку и потащила дальше.

Вскоре они уже были далеко от улицы развлечений и яркий свет публичных домов и питейных заведений больше не разгонять тьму подворотен. На широкую улицу — уже спящие торговые ряды — они вышли только один раз. Дейна предпочитала полутёмные улочки, в которых очень хорошо ориентировалась.

Ссадаши Дардан знал неплохо, но и не так хорошо, и ему довольно быстро надоело ползать по нечистой мостовой.

А ещё ему не терпелось вернуться и узнать, кого его ребята успели повязать. Хотелось бы надеяться, что рыба достаточно крупна, чтобы платить за погром в борделе.

— Дейна, я устал, — наг капризно подёргал хранительницу за руку. — Я хочу во дворец.

— Ползти во дворец сейчас опасно, — не оборачиваясь, отозвалась Дейна. — Нас могут поджидать на обратной дороге. Я не справлюсь с большим числом противников.

— Тогда почему император приставил ко мне тебя? — наагалей обиженно надул губки.

— Именно поэтому и приставил, — загадочно отозвалась хранительница.

Император не обрадовался, когда Дерри заявила, что сама нашла себе телохранителя. Дейна обладала определёнными боевыми навыками, но в схватке с теми же оборотнями уступала в силе, ловкости и быстроте. Но она прекрасно осознавала свои слабости, не позволяла себе или своей госпоже лезть на рожон и не вмешивалась в работу личной охраны принцессы. Её задача — вывести госпожу из опасного места и укрыть. При необходимости — вступить в бой. В случае неизбежности — отдать жизнь. И император оценил её рассудительность.

— Переночуем в городе, — решила Дейна. — Днём идти во дворец не так опасно.

— Но в трактирах клопы… — попытался слабо воспротивиться Ссадаши.

Он украдкой осмотрелся и подметил моментально сгладившуюся неровность края крыши. Дейна тоже подозрительно туда посмотрела. Ссадаши поспешил дёрнуть её за руку, а то отходит ещё кнутом его же охранника.

— Мы не будем спать в трактире. Идёмте.

В паутине переулков они плутали ещё с четверть часа, прежде чем выйти в какой-то застроенные низкими деревянными домами район.

— Портовые склады, — пояснила Дейна.

Ссадаши недовольно сморщил нос. Запах рыбы и речной воды стоял крепкий, чуткий слух улавливал отдалённые всплески волн.

Дейна остановилась около одного из складских сарайчиков, стоящего в окружении разлапистых деревьев. Порывшись в кустах, женщина с удивлением нащупала лестницу.

— А я думала, уже убрали…

Прислонила к стене и первая взбежала по ступенькам вверх.

— Заберётесь? — спустившаяся женщина с сомнением посмотрела сперва на хвост господина, а потом на лестницу.

— Конечно, — беспечно отмахнулся тот и полез наверх.

Хвост входил в пустоты между ступенями, как шестерёнка в пазы. Дейна аж залюбовалась. На самом верху дерево не выдержало и парочка ступенек проломилась под весом нага, но он успел перебраться на крышу. Дейна лихо взбежала следом за ним, затянула лестницу наверх и подозрительно осмотрелась.

Её не покидало ощущение, что за ними кто-то смотрит.

— Дейна, мы будем спать здесь?

Дейна посмотрела вниз на сидящего господина. Лицо того выражало глубокую тоску. Жёсткий деревянный наст явно не мог соперничать с дворцовой периной.

— Да. Вам понравится. Видите сколько звёзд на небе?

Ссадаши неохотно перевёл взгляд наверх, но не впечатлился. Дейна запоздало подумала, что его наверняка часто за восемь веков жизни призывали любоваться звёздами и вообще пытались отвлечь разными способами.

Стянув с плеч разодранную курту, Дейна постелила её и махнула рукой.

— Ложитесь.

— А ты? — бледный питомец… тьфу ты!.. господин испуганно посмотрел на неё.

— И я лягу, — отозвалась хранительница, вытаскивая из-за ворота пригревшегося ужа.

Тому на воздухе не понравилось, он возмущённо завился, и женщина поспешила положить его на крышу, надеясь, что он уползёт. Господин, правда, мог поднять плач… Ну и да ладно!

Опустившись рядом с наагалеем, Дейна легла и рывком притянула его на свою грудь. Так и мягче, и теплее. Руки у нага были просто ледяные, действительно мерзлявый. И женщина затащила их под свою рубаху. Затихший Ссадаши покорно лежал, чувствуя, как под щекой волнующе поднимается и опускается упругая грудь, а ладони обжигает нежная кожа. Возвращать и устраивать допрос пойманным вольным резко расхотелось, воздух посвежел — от крыши на самом деле шёл сильный сандаловый запах, похоже, на складе благовония хранились, — а ночь стала волнующе романтичной. Ссадаши заелозил, поудобнее устраиваясь на женщине, и осторожненько обвил её левую ногу хвостом. Дейна недовольно вздохнула, но осаживать не стала. Наоборот, обняла и успокаивающе погладила по спине.

— Всё хорошо, мой господин, — ровно произнесла она. — Мы в безопасности и завтра пойдём во дворец. Вы опять увидите Шширара и господина Вааша. Господин Вааш возьмёт вас на рыбалку, и вы поймаете самую большую рыбу.

Ссадаши вздрогнул. Последний раз он поймал самого себя за ухо. Вааш был в восторге.

— Спите. Рассказать вам что-нибудь?

— Рассказать? — Ссадаши понадобилось время, чтобы сообразить: рассказывать ему собираются сказку. — Нет, я устал.

И заелозил лицом по упругой груди как по подушке.

— Спите, — горячая рука опустилась на его голову и лаково погладила.

Ссадаши замер. Почти так же его гладила мама каждый раз, когда видела его. Гладила и радовалась, что он не такой высокий как братья, и она может его целовать.

В груди поселилось волнение.

Рядом с матерью чувствовать себя ребёнком приятно и хорошо. Но рядом с другой женщиной — нет. В груди возрастали сумятица и волнение: Ссадаши не мог разобраться в нахлынувшем чувстве и забеспокоился.

Вытащив руки из-под рубахи, он словно бы в приливе нежных чувств обхватил Дейну за шею и стиснул.

— Ты такая хорошая…

— Спите, господин, — ласково увещевала Дейна.

Ссадаши завозился и заворочался, Дейна охнула под его тяжестью и упустила момент, когда палец нага лёг на определённую точку на её шею. Сон навалился с непреодолимой силой и прижал к крыше не хуже нага. Дейна попыталась держать глаза открытыми, но обложенный чёрными облаками волчий месяц раздвоился, поплыл, и женщина как в омут канула в темноту сна.

Ссадаши приподнялся и всмотрелся в лицо уснувшей хранительницы. Отогнал рукавом докучливых комаров и с неохотой откатился в сторону. А то действительно раздавит! После чего заботливо подсунул под голову женщины собственную руку и прижал к боку. По губам скользнула довольная улыбка. Так куда лучше!

— Всё-таки какая красавица… — прицокнул наагалей, рассматривая в ночном свете лицо хранительницы.

Ей бы следовало носить нарядные платья, в них она смотрелась бы королевой. С такими-то характером и повадками! Ссадаши скосил лукавый взгляд на поднимающуюся-опускающуюся грудь, пошевелил пальцами, но прикасаться не стал. Хотя щёки ещё помнили восхитительную мягкость и упругость и губы зудели от желания смять нежную кожу. Какой соблазн! Наверное, всё же надо поблагодарить императора. Ссадаши хищно оскалился, продумывая благодарность, но отвлёкся, заметив, как под рубахой Дейны скрывается гибкий чешуйчатый хвост.

— Эх, ты, поганец! — ревниво вскинулся Ссадаши. — Там я греюсь!

Проснулась Дейна от того, что солнце беспощадно жарило спину. Ткань рубахи нагрелась и спина была неприятно влажной. В голове царила странная пустота. Обычно она просыпалась почти сразу: начинали приходить мысли о прошедшем дне, стучались заботы дня сегодняшнего и тело приятно ныло и требовало завернуться в одеяло. Тело ныло и сейчас, а ещё мерно покачивалось вверх-вниз, а левая нога онемела почти до бесчувствия. Приподняв голову, женщина сонно осмотрелась и мгновенно пробудилась.

Она лежала на груди господина Ссадаши и совсем недавно утыкалась носом в его распахнувшийся ворот. Сам наг лежал на спине, раскинув руки в стороны, и продолжал спать. Дейна хотела было скатиться, но обнаружила, что кончик хвоста как раз обвил её затёкшую ногу. Шевеление побеспокоило нага, и он недовольно поморщился. Дейна замерла, поражённая не совсем приятным чувством.